– Пустое это, – за главаря ответил Черноус и сильнее натянул веревку.
– Дочь… Дочь… Жирослава тут… – На последнем дыхании выдавил Кучма и стал оседать.
– Что? – не расслышал Бокул. – Черноус, тпру, тьфу… Стой, говорю!
Веревка ослабла.
– Удавил. – Жердеподобный Ростик растянул рот в ухмылке.
– Заткни хайло, – огрызнулся Бокул и опустился перед упавшим Селяном на одно колено.
Кучма, широко раскрыв рот, словно вытащенная на берег рыба, ловил воздух.
– Что ты сказал, плешивый? Какая дочь? Ну, чего ты мычишь?
Но Селян не мог выдавить из себя ни слова. Он продолжал хватать ртом воздух, не веря в свое избавление.
– Дай воды, – приказал предводитель, и Черноус потянулся к фляжке.
Почти удавленному броднику насильно влили воды. Сделав несколько глотков, он выплюнул остальное на кафтан Черноусу и зашелся кашлем.
– У-у-у, скотина, – замахнулся обиженный Черноус, но предводитель банды вовремя остановил кулак.
– С ума сошел… зашибешь ведь…
Селяна отволокли к забору, усадили, оперев спиной о доски.
– Ну, Селянушка, – почти ласково произнес Шибайло, – чья дочь, ты говоришь…
Кучма наконец-то откашлялся и глянул прямо в глаза главарю.
– Отпустишь?
– Вот при свидетелях говорю – отпущу, – сделав искреннюю физиономию, пообещал Бокул.
– Клянись богами.
– Клянусь Перуном и Даждьбогом – отпущу на все четыре стороны.
Кучма прикрыл глаза, еще раз откашлялся.
– В Новце только что видел я родную дочь… – он сделал многозначительную паузу, – дочь боярина Жирослава…
– Да ну, – почти в один голос вырвалось у бродников.
– Врешь, – не поверил Шибайло.
– Истинно говорю. Она это… признал я ее. В прошлом годе на торгу в Новгороде… видел ее с Жирославом… дочь это его… русые косы… лицом красна… глаза, кажись, зеленые…
Ростик, по прозвищу Жердь, смачно сглотнул.
– Нет, – сопротивлялся Бокул, – не может быть, чтобы боги нам такое подношение устроили… Дочь самого Жирослава. Она одна?
– С ней двое…
– Кто?
– С виду простые мужики, но при мечах…
– Слуги?
– Не знаю, может, и слуги…
– Да-а, – протянул главный бродник, – чудеса, да и только…
– Ага, – поддакнул Ростик, – только мы серебра взяли за чудинского яшника, а тута еще девка…
Бокул посмотрел на него, уж больно нехорошо тот улыбнулся.
– Я тебе дам, пасть разевать, – пригрозил ему главарь, – и думать забудь. Для выкупа брать будем.
– А я че? Я ниче, – поспешил оправдаться жердеподобный, – но ведь девка…
– Заткнись, я тебе говорю, – еще раз цыкнул на него Шибайло и вновь обратился к Селяну: – А где они остановились?
– В избе старухи Ходоры, знаешь?
– Знаю… Хм-м…
– На лавке, у печки спит, справа от входа…
– Хм-м… И чего им там понадобилось? – пытался размышлять Бокул. – ну да ладно… двое у нее сторожей, говоришь?
– Как есть – двое, – отозвался Кучма.
Бокул помолчал некоторое время, видимо прикидывая в голове план захвата боярской дочери.
– А ты что, и правда от чудинов сбежал и прямо к своей Сияне? – спросил Шибайло, вставая.
– Да.
– И никого не встречал?
– Нет, – ответил Селян Кучма и, опираясь на ограду, стал медленно подниматься.
– Ну и хорошо.
– Так я могу идти?
– Конечно, Селян, иди.
Кучма медленно повернулся спиной к Шибайло, а тот сделал вид, что дальнейшая судьба бывшего подельника уже ни малейшим образом его не интересует. Селян немного расслабился и сделал несколько нетвердых шагов. Только тогда предводитель бродников едва заметно кивнул…
На этот раз петля затянулась мгновенно, не оставив Селяну ни малейшего шанса. Черноус с Ростиком, удостоверившись, что Кучма мертв, перекинули тело через невысокий забор.
– Так, Ростик, дуй за Зайцами, а мы покуда с Черноусом постережем добычу. Встречаемся у избы старухи.
* * *
Через полчаса Ростик привел обоих братьев-близнецов, Славко и Славяту, по прозвищу Зайцы. Подле самого дома их перехватил Шибайло.
– Так, слушайте внимательно, – начал он шепотом. – Оконцев у бабки нет. Так что пойдем через дверь. Черноус проверил – хлипкая, сразу поддастся. Как войдем, вы, братцы, вяжите девку, она справа на лавке у печки. А вы, Ростик с Черноусом, кончайте ее сторожей да смотрите, чтобы наверняка…
– А ты? – спросил Славко.
– А я в случае чего вам подсоблю…
Бродники переглянулись.
– Ну, все ли понятно? – испытующе спросил старший бродник.
Троица молча кивнула.
– Тогда пошли.
Бродники, неслышно ступая, подкрались к калитке, где их поджидал Черноус.
– Все тихо, – отрапортовал он главарю.
– Хорошо, пошли.
Осторожно приоткрыв калитку, вся шайка друг за другом просочилась во двор. Две старенькие ступеньки у крыльца не скрипнули, и Черноус уже потянулся к двери, когда позади них раздалось недовольное рычание.
– Псина, – первым заметил Шибайло, – откуда тут псина?
– Я проверял, не было, – заверил его Черноус.
– Ты чего застыл – ломай! – приказал Бокул, видя, что ситуация может резко измениться, если псина поднимет лай.
А старый пес вышел на середину двора и подслеповатыми глазами водил из стороны в сторону. Он практически их не видел и не слышал… но чуял. Устрашающе оскалив зубы, старый сторож бабки Ходоры попытался отпугнуть непрошеных гостей.
– Ломай! Живо! – повторил приказ Бокул и, вытянув короткий клинок, ринулся на пса…
* * *
Первым проснулся Вадим. Вернее даже не проснулся, а скинул навалившуюся дремоту. Тревожно было на душе у новоявленного белозерского князя, одолевали думы. А подумать было над чем. И вовсе не визит подозрительного Кучмы беспокоил юношу, нет. Его он принял за мелкого воришку, жулика, которые норовят стащить все, что плохо лежит. Собственно воровать у них было нечего, да и потом с одним шалопаем они с Валуем уж как-нибудь да разберутся. В этом Вадим не сомневался, а вот дела княжеские… О да, теперь у него дела поистине княжеские – слов нет.
Сначала негромко тявкнул пес, а затем он расслышал голоса за дверью. Он моментально схватил меч и ткнул локтем друга. Валуй разомкнул глаза и, как опытный боец, на секунду затаился, прислушиваясь. Вдруг предсмертно визгнула собака, и в следующий миг непрочная бабкина дверь слетела с петель. Не сговариваясь, оба дружинника откатились в стороны. Вадим очутился почти под столом, а Валуй аккурат под скамьей Кветы. Вопросы были не нужны. И так было очевидно, что ночные гости пришли не на пироги. Они оба, из положения лежа, почти одновременно замахнулись, и мечами, словно косами, подрезали двоим нападавшим ноги. С интервалом в доли секунды налетчики взвыли от боли и рухнули на пол. Вадим тут же прикончил одного, а Валуй, успев подняться, рубанул другого. Дом огласили испуганный девичий крик и бабкины стенания.