С минуту Волк молчал, с удивлением разглядывая девушку. Потом откинулся назад. Кресло жалобно заскрипело, а Волк деланно рассмеялся.
– Да, деловой хватки брата вам не досталось. Милая, наивная девочка. Неужели вы думаете, что ваши друзья, окажись вы на их месте, сделали бы то же самое?
– Не сомневаюсь, – ответила Ирис. – Я знаю тех, кого люблю.
– Хм, – хмыкнул пират. – У меня нет вашей уверенности. Но в одном я уверен – действуя таким образом здесь, на Карибах, вы наживете себе врагов.
– Почему? – удивилась Ирис.
– Здешний народ ненавидит благородные чувства, потому что сам на них не способен, – Волк поманил ее толстым, крючковатым пальцем.
Ирис подошла еще ближе. Пламя свечи дрогнуло, и в его колеблющемся свете вспыхнули золотом ее светлые волосы. Лицо Волка осталось в тени.
– Значит, хотите спасти друзей…
– Это возможно?!
– Тсс! Не кричите. Такие дела делаются тихо. Я помогу вам, а вы поможете мне.
– Как?
– На корабле Рика есть карта. Очень мелкая. Лист пергамента стар и потрепан. Это карта острова. Все обозначения сделаны по-испански. Вы знаете испанский?
Ирис знала его как английский, но сочла благоразумным отрицательно качнуть головой.
– Хорошо, – кивнул Волк. – Чем меньше знаешь, тем дольше живешь. Добудьте мне эту карту, и я отвечу на ваш вопрос, – заметив ее движение, Волк вскинул руки. – Не отвечайте сейчас. Я понимаю, вам надо подумать. Встретимся в Кайоне. Неподалеку от рыночной площади есть кабачок «Райский уголок». Спросите Луизу Готье, скажете, что от меня. А сейчас – до свидания. И держите язык за зубами. Руки у меня длинные, а расправа короткая. Счастливого пути, мисс Мэри.
* * *
– Луиза! Где тебя черти носят?! – еще не старая, но полная женщина простучала по крепким ступеням тяжелыми деревянными башмаками.
– Луиза!
В маленьком садике скрипнула задняя калитка, и на крыльцо взбежала очаровательная девушка. Крепкая крестьянская фигура не была лишена некоторого изящества. На матовой коже лица блестели большие, влажные, как маслины, черные глаза. Черные, густые волосы были схвачены алой лентой. Она рассмеялась грудным смехом и, подлетев к женщине, расцеловала ее сердитое лицо.
– Ну, не ворчи. Я ведь уже здесь.
– Где тебя носило? Глаза горят, улыбка до ушей. Небось, опять в порт бегала? Нечего тебе там делать, сколько можно повторять. Дел невпроворот, а тебя, когда ни схватишься, нету, – проворчала Мамаша Мадлон, так звали эту особу, известную морякам всей Вест-Индии.
Луиза постаралась сделать виноватое лицо, но обмануть Мамашу Мадлон было не так легко, если вообще возможно. Содержательница кабачка обладала поистине собачьим чутьем.
– Нечего туда бегать! Сколько раз говорено… Навязалась на мою голову, видно Господь послал за грехи, – Мамаша Мадлон широко перекрестилась и направилась в дом, грохая своими башмаками.
Луиза последовала за ней.
– Ушел твой красавец, – буркнула женщина, – говорят, в Америки ушел. Люди сказали, хотел он в Америки, говорят, там простым людям хорошо живется. А что ему? Парень он оборотистый. Построит дом. Земля там не меряна… женится, детей заведет. И не вернется в это Богом проклятое место. И правильно сделает, – Мамаша Мадлон бросила взгляд на племянницу и заметила, что ее смуглая кожа едва заметно побледнела.
– Неправда, матушка, – запальчиво возразила Луиза, – длинный Том говорил, что «Сюзанна» встретила «Фортуну» недалеко от Невиса, и она направлялась к Тортуге. И если шторма не будет, а его не будет, я уверена, «Фортуна» очень скоро будет здесь. – Девушка снова улыбнулась и почти пропела: – их будет встречать вся Кайона. Сержант Дуглас из форта обещал устроить салют.
Башмаки Мамаши Мадлон загремели по темному коридору в направлении кладовки. Звякнули ключи. Заскрипела рассохшаяся дверь. Женщина наклонилась и, попеременно ругаясь и божась, принялась разбирать связки пряностей, двигать какие-то банки и перекладывать коробочки. Набрав пряностей, хозяйка свалила все это добро на руки Луизе и разогнулась, утирая лоб ладонью.
– Ну и жара. Так, говоришь, шторма не будет? – пробормотала она, скорее соглашаясь, чем спрашивая.
– Нет, матушка, – поспешно ответила Луиза.
– Ну-ну, – она снова было сунулась в кладовку, но, вспомнив что-то, повернулась к Луизе.
– Я тебе говорила и снова говорю – выброси его из головы. Девка ты видная, кавалеры проходу не дают, а этот и не глянет. Не иначе, есть у него кто. А вообще-то, – Мамаша Мадлон сунула голову в кладовку, – выдать тебя замуж, и дело с концом. Муж будет, дом, хозяйство, сразу дурь из головы вылетит.
За спиной женщины послышался сдавленный стон, шорох и странный стук. Мамаша Мадлон обернулась.
Все тщательно отобранные пакеты и кульки валялись на полу. Луиза стояла с бессильно повисшими вдоль тела руками. В черных глазах была паника.
* * *
Свежий северо-восточный ветер заставлял «Фортуну» отклоняться от курса то на запад, то на восток, двигая ее галсами по нескольку миль. Дэнни Расвен уверенно вел бриг домой, в Кайонскую бухту. Капитан Рик валялся на койке в каюте, закинув ноги выше головы, и был не в духе.
Когда шлюпка вернулась, и девушка взошла на борт живая и невредимая, он удивился безмерно. Она перекинулась парой слов с Дэнни, улыбаясь, как ни в чем не бывало, словно вернулась со званого обеда, и скрылась.
Неужели она совсем ничего не соображала? Пока он сидел тут как на пороховой бочке, каждую секунду ожидая пушечного залпа, мисс Нортон устраивала какие-то личные дела и, видимо, успешно. Она вела себя так, словно владела навыками нейролингвистического программирования за триста лет до того, как его изобрели… Рик развернулся и ушел к себе, подальше от нее и от Дэнни.
Ночь накрыла море черным плащом. Из темной пены облаков выплыла полная луна, похожая на начищенное блюдо. От нее по воде протянулась сверкающая дорожка, и бриг рассек ее форштевнем, с удивительной щедростью рассыпая лунное золото. Капитан встал. Зажег свечи, сел и склонился над картой испанского Мэйна. Но думалось плохо. В голову лезла всякая чушь, вроде того, что Дэнни, пожалуй, пора вправить мозги. Уж больно по сердцу ему эта авантюристка. О чем она все-таки говорила с Волком? Почему он отпустил ее живой?
У Рика голова трещала от вопросов, но кроме себя задать их было некому. Карта Ферье… Подставив свой борт пушкам «Морского коня», старик оказал ему сомнительную услугу. Теперь вся свора, ходившая по пятам за Ферье, ожидая, когда он сделает ошибку… теперь она, вне всяких сомнений, повиснет у него на плечах, свяжет по рукам и ногам и не даст совершить задуманное. Подумав об этом, Рик почувствовал досаду и неожиданно разозлился. Он и не предполагал, что до такой степени задет. Рик встал из-за стола, сделал несколько шагов.