Стоя на палубе, Ирис Нортон с волнением наблюдала торжественную встречу. На этих берегах, она предчувствовала это, ее ждали удивительные приключения. Прищурив глаза, заслоняясь от солнца ладонью, она с интересом наблюдала, как сноровисто матросы рифят паруса. Со звоном бежала из клюза цепь носового якоря.
Под приветственные крики толпы оба якоря – носовой и кормовой – одновременно ушли в стеклянно-прозрачную воду.
Так Ирис Нортон ступила на землю Тортуги – знаменитого пиратского острова. Прямо из Кайонской бухты, что служила портом приписки всем кораблям «берегового братства», матросы Джеймса Рика разбрелись по кабачкам и прочим веселым заведениям, спеша спустить добытые деньги.
Дэнни о чем-то переругивался с хмурым стариком в потрепанном костюме. Он перекачивался с носков на пятки, засунув ладони за широкий кожаный ремень, и был похож на боевого петуха. Сходство усиливали взъерошенные волосы. Ирис невольно рассмеялась. Штурман услышал знакомый голос и, сразу утратив интерес к ссоре, завертел головой, отыскивая девушку. Она подошла, улыбаясь. Неубранные волосы волной лежали на узких плечах. Старик скосил на нее презрительный взгляд и, что-то пробормотав, исчез в пестрой толпе. Здесь царило настоящее вавилонское столпотворение. Грубые моряки в рваных рубахах или вообще без них толкались бок о бок с франтами, разодетыми по последней парижской моде. Слышалась английская, французская, голландская речь, не говоря о множестве индейских диалектов. В воздухе висел какой-то стойкий, одуряющий запах, но чем именно пахло – Ирис не разобрала.
– Как вам здесь нравится? – спросил Дэнни, обводя рукой порт.
– Неплохо, – искренне ответила Ирис, – только жарко. И народу много.
– Скоро все попрячутся, – заверил Дэнни. – Через час тут будет тихо, как на кладбище, – и в ответ на вопросительный взгляд Ирис пояснил: – сейчас по нашим меркам еще прохладно. Видите вон там три кипариса?
Девушка взглянула в указанном направлении и увидела три исполинских веретена с зеленой куделью. Они стояли неподвижно, словно намертво привязанные к ослепительному небу.
– Вот когда солнце встанет над ними, здесь будет настоящее пекло, – закончил штурман.
– Дэнни, вы не могли бы проводить меня до дома губернатора, – попросила Ирис, – или хотя бы объяснить, где он находится.
– Сочту за честь, мисс Нортон, – Дэнни широко улыбнулся, но тут же нахмурился, – А капитан? Вы говорили ему, что уходите с корабля? Он позволил?
– Да, конечно, – солгала Ирис. – Он сам хотел представить меня губернатору, но не смог. Какие-то дела…
– А… – Дэнни кивнул и пошел вперед, раздвигая толпу плечом.
Ирис последовала за ним. По мере удаления от порта толпа редела, и вскоре улица почти опустела. Она была как две капли воды похожа на любую из улочек английского предместья. Такие же низкие домики с острыми крышами, аккуратные садики. Только в отличие от привычного боярышника здесь, за низкой изгородью, пышно цвели азалии.
– У вас торгуют только в порту? – как бы невзначай поинтересовалась Ирис.
– Обижаете. В Кайоне есть настоящий рынок, и приезжают торговцы со всех Антильских островов и даже со Старого Света.
– И где он находится?
– Боюсь, что сейчас вы ничего там не найдете, мисс Нортон. Нужно с утра. А сама рыночная площадь прямо по курсу. Эта улица в нее и упирается. Здесь трудно заблудиться – все дороги ведут либо в порт, либо на рынок. А дом губернатора – вот он. Белый, двухэтажный, с красной крышей. Калитка чуть дальше. Вы постучите, там есть молоток. Вам откроют. А я, с вашего разрешения, исчезну. Мы с господином Ожероном не в самых лучших отношениях. Вы извините, и… надеюсь, мы увидимся?
– Конечно, Дэнни, – ответила Ирис, почти не слушая. – Как-нибудь, обязательно. Спасибо вам.
Отделавшись от провожатого, Ирис мельком взглянула на белый особняк губернатора Тортуги, утопавший в пышной зелени сада, и быстро пошла вперед.
Утреннее солнце постепенно теряло мягкость, и его лучи, только что ласкавшие кожу, начинали немилосердно жечь. Близился полдень. В это время и на этих широтах жизнь замирала и вновь оживала только в сумерках.
Переполох, вызванный прибытием «Фортуны», на диво быстро стих. На девушку слегка давила тишина и безмолвие. Кабачок «Райский уголок» она нашла почти сразу, по оригинальной вывеске: художник изобразил сидящих на облаке корсаров. Он снабдил их нимбом и крылышками, а также внушительными бутылками рома, составляющими центр композиции. Прямо под пьянствующими «ангелами» Ирис увидела низкое крыльцо, лестницу в две ступени, распахнутую дверь и полную женщину, которая сосредоточенно выметала мусор. Чуть помедлив, Ирис подошла поближе. Женщина глянула исподлобья, не прерывая своего занятия.
– Добрый день, – сказала Ирис.
– Ну, добрый, – отозвалась Мамаша Мадлон, – что дальше?
– Мне нужна Луиза Готье.
Женщина выпрямилась, пристально оглядев Ирис.
– Зачем?
– Я скажу это только ей, – покачала головой Ирис.
Мамаша Мадлон ничего не ответила и снова занялась мусором. Видимо, она надеялась, что, получив такой прием, незваная гостья обидится и уйдет. Но смутить Ирис Нортон было трудно. Она подошла еще ближе. Пыль с крыльца полетела прямо в нее. Ирис сделала еще шаг. Мамаша Мадлон снова разогнулась и зыркнула глазами в сторону упрямой незнакомки:
– Чего тебе нужно? Нет девчонки, и баста! Надо чего – говори мне, а нет – так проваливай. Я и без тебя не заскучаю.
– Мне нужна Луиза Готье, – повторила Ирис. – У меня посылка для Волка.
Хозяйка кабачка вскинулась.
– Для Волка, – еще раз отчетливо произнесла Ирис, и Мамаша Мадлон посторонилась, пропуская ее внутрь.
В кабачке было светло и неожиданно чисто. Выскобленные столы и резные стулья в небольшой комнатке выглядели уютно, почти по-домашнему. А тяжелые кружки, перевернутые вверх дном, и оплетенные бутыли с вином заставляли вспомнить пригороды Парижа и Марселя. Тишина и покой этого места усыпляли. Ирис пошла вперед, чтобы рассмотреть медные подсвечники, но громкий стук и лязг замка за спиной заставили ее стремительно обернуться. Поздно. Дверь была заперта, а Мамаша Мадлон стояла у входа с пистолетом. Он был направлен в лицо Ирис. Ствол показался ей огромным.
– Садись! – приказала хозяйка.
Ствол оружия, восходившего к той эпохе, когда бабушка Ирис была еще девушкой, шевельнулся и указал на один из стульев. Ирис подчинилась. За ее спиной открылась еще одна дверь, и две сильные загорелые руки ловко прикрутили ее к стулу. В ноздри ударил запах лука и пота. По лицу махнули черные волосы, и через мгновение она увидела молодую смуглую женщину, похожую на испанку, но, пожалуй, слишком скуластую. Вероятно, в ее жилах вместе с кровью победоносных воинов Кортеса текла кровь покоренных подданных империи Монтесумы.
Старшая женщина сноровисто охлопала Ирис по бокам, ничего не обнаружила и нахмурилась.