Здесь мистер Кадам выпустил нас из машины и остался ждать, заверив нас с Реном, что мы без труда отыщем его на обратном пути. Он снабдил меня электрическим фонариком, копией пророчества и предупредил напоследок:
— Старайтесь не пользоваться фонарем без крайней необходимости. Все время будьте начеку, потому что охрана время от времени прочесывает руины. Рен сможет учуять сторожей издалека, так что вам нечего бояться. Но я бы посоветовал, чтобы Рен как можно дольше оставался в образе тигра, на случай, если он позже вам понадобится, как человек. — Мистер Кадам сжал мне плечо и улыбнулся: — Удачи, мисс Келси. Помните, что вы можете ничего не найти этой ночью. Тогда мы повторим попытку завтра, времени у нас предостаточно. Так что не трусьте и не отчаивайтесь! Никто вас не торопит.
— Ладно. Я тоже думаю, что у нас ничего не получится.
С этими словами я пошла следом за Реном. Ночь была безлунна, звезды особенно ярко сверкали на черном бархате неба. Это было очень красиво, но я бы предпочла видеть луну. К счастью, белая шкура Рена не позволяла сбиться с пути, но из-за ям и рытвин под ногами приходилось идти с особой осторожностью. Не хватало только споткнуться и сломать лодыжку! О существах, притаившихся в земляных норах, я предпочитала не думать.
Проковыляв так несколько минут, я вдруг заметила зеленоватое свечение перед собой. Я огляделась по сторонам и не сразу поняла, что этот свет излучают изумрудные глаза Фаниндры. Она освещала темные окрестности таким таинственным образом, словно я смотрела в прибор ночного видения. Все предметы вокруг были ярко очерчены, но при этом выглядели жутковато, словно я брела по незнакомой поверхности какой-то чужой планеты.
Примерно через час мы добрались до окраинного участка развалин. Рен остановился и принюхался. Холодный ветерок струился с гор, освежая вечернюю духоту. Должно быть, Рен не почуял ничего подозрительного, поскольку встряхнулся и снова пошел вперед. Мы молча шагали через развалины в сторону тропы, ведущей к статуе Нарасимхи. Прекрасные сводчатые галереи и колонны, которыми я восхищалась днем, теперь казались разинутыми черными пастями, приготовившимися проглотить меня. Ветерок, так обрадовавший меня совсем недавно, свистел и завывал в гулких сводчатых проходах, словно древние духи, очнувшись, протестовали против нашего вторжения на развалины.
Волосы у меня на шее сзади встали дыбом, когда я представила сотни глаз, следящих за нами из темноты, и злобных демонов, притаившихся в сумрачных коридорах. Когда мы наконец добрались до статуи. Рен стал обнюхивать ее, выискивая скрытые трещины.
Примерно через час бесплодных поисков я решила сдаться и вернуться к мистеру Кадаму, чтобы немного поспать.
— Я устала, Рен. Жаль, что у нас нет ни подношений, ни колокола. Может быть, эта статуя тоже ожила бы… Как думаешь?
Он сел рядом со мной, и я потрепала его по голове. Потом я посмотрела на статую, и меня вдруг осенило.
— Колокол… А что если…
Я вскочила и бросилась к храму Витхала с музыкальными колоннами. Действуя наугад, я трижды негромко стукнула по колонне, надеясь, что охранники меня не услышат, и помчалась к статуе. Получилось! Глаза семиголовой змеи зажглись красным светом, а сбоку статуи появилось небольшое скульптурное изображение Дурги.
— Есть! Знак Дурги! Отлично, мы все сделали правильно. Что дальше? Подношение? — Я в отчаянии застонала. — Но нам нечего ей поднести!
И тут рот статуи человека-льва открылся, и оттуда заструился прозрачный серый туман. Струи холодной дымной хмари обвили каменное тело человека-льва и поползли по земле, растекаясь во все стороны. Вскоре марево стало таким густым, что я могла различить только багровый свет змеиных глаз. Для храбрости я положила руку на голову Рену.
Подумав немного, я решила забраться наверх и поискать какой-нибудь знак на голове статуи. Рен протестующее зарычал, но я не стала его слушать и полезла на Нарасимху. Мои усилия оказались напрасными, наверху я ничего не нашла. Спрыгивая вниз, я неправильно рассчитала расстояние до земли и упала. Рен тут же бросился ко мне. Все обошлось, если не считать сломанного ногтя, и все-таки искупаться в густом холодном тумане было жутковато.
Рассматривая сломанный ноготь, я вдруг вспомнила рассказ мистера Кадама о Нарасимхе. И задумалась.
— Рен, может быть, если мы в точности повторим все, что сделал Угра-Нарасимха в битве с демоном, то статуя подскажет нам следующий шаг? Давай попробуем разыграть великую победу Нарасимхи?
Рен потерся о мою руку в темноте.
— Значит так, наша задачка состоит из пяти частей. Первым делом нам нужен наполовину человек, наполовину зверь — это ты. Так, встань рядом со мной. Ты будешь Угра-Нарасимха, а я — царь демонов. Теперь мы должны встать где-то не внутри, не снаружи, так что давай поищем какую-нибудь лестницу или порог.
Я обошла вокруг статуи.
— Кажется, вот тут, около статуи, есть небольшой вход. — Я вытянула руку и нащупала каменный дверной проем. Мы молча вошли в него.
— Подходим к третьей части. Ни день, ни ночь. Сейчас слишком поздно для рассветных или закатных сумерек. Давай попробуем создать искусственный свет с помощью фонаря. — Я щелкнула фонариком, надеясь, что этого будет достаточно. — Теперь ногти или когти. У тебя они есть. Хм-м, наверное, тебе придется меня оцарапать. По легенде Нарасимха убил демона, но я думаю, что царапин будет достаточно. — Я поежилась и добавила: — Но ты все-таки должен пустить мне кровь.
В груди у Рена протестующее заурчало.
— Ничего страшного. Подумаешь, царапина! Пустяки.
Он снова тихо зарычал, поднял лапу и осторожно поставил мне на руку. Я видела, правда издалека, как Рен охотился на антилоп и как он дрался с Кишаном. Но когда свет фонаря упал на длинные тигриные когти, мне стало не по себе. Я зажмурилась, потом услышала еле слышный вздох и движение, однако ничего не почувствовала.
Тогда я посветила фонариком себе на ноги, но все равно не увидела никакой крови. Но я слышала, как когти скользнули по коже, поэтому знала, что Рен что-то сделал. Охваченная подозрением, я стала шарить лучом по его белой шкуре, ища место, где он себя расцарапал.
— Рен! Покажи сейчас же! Сильно поранился?
Он поднял лапу и я увидела ужасные глубокие раны в том месте, где он прорвал себе шкуру. Кровь быстро бежала на землю.
Я не на шутку разозлилась.
— Я знаю, что на тебе все быстро заживает, но это уже слишком! Скажи, какая была необходимость царапать себя так глубоко? Ты ведь понимаешь, что это все равно напрасно, ведь ранена должна быть я, а не ты! Я очень ценю твое самопожертвование, но все-таки давай вернемся к первоначальному плану. Демона изображаю я, поэтому царапай меня… только не так глубоко, если можно.
Он не шевельнул лапой. Мне пришлось наклониться и самой поднять его тяжелую когтистую лапу. Но стоило мне поставить ее себе на руку, как Рен тут же убрал когти.