Поднявшись в свой номер, я тут же принялась стенать по поводу того, что мне нечего надеть, кроме футболок и джинсов. Только я взялась в третий раз перебирать одни и те же вещи, как в дверь постучали, и мне пришлось поспешно влезть в халат и тапочки. Горничная протянула мне застегнутый на молнию чехол для одежды и обувную коробку. Я попыталась выяснить, что это значит, но девушка не говорила по-английски. На все мои расспросы она твердила только одно слово: «Кадам».
Сдавшись, я взяла вещи, поблагодарила девушку и вернулась в комнату. Расстегнув чехол, я нашла в нем роскошное платье. Представьте себе облегающий лиф из черного бархата с вырезом в форме сердечка, короткие рукава фонариками и пышную юбку из легкого шелка сливового цвета с перламутровым отливом. Тесный корсаж сидел, как влитой, придавая моей фигуре дополнительные изгибы и выпуклости. Спереди он клином спускался на пышную сливовую юбку, доходившую мне до колен. Талию подчеркивал широкий пояс из того же фиолетового шелка, завязанный сбоку и заколотый сверкающей брошью.
Платье было превосходно сшито, на подкладке и, наверное, стоило целое состояние. Когда я вышла на свет, юбка пленительно заиграла, переливаясь всеми оттенками фиолетового. У меня никогда в жизни не было такой красивой вещи, если не считать прелестного голубого индийского платья, оставшегося дома. Открыв обувную коробку, я нашла пару черных шпилек на ремешках с блестящими, как бриллианты, застежками и такую же заколку для волос в форме лилии. Такое платье требовало соответствующего макияжа, поэтому я бросилась в ванную и быстренько привела себя в порядок. Красиво взбив локоны, я приколола лилию сбоку над левым ухом. Потом надела туфельки и стала ждать мистера Кадама.
Вскоре он постучал в мою дверь и с отеческим восторгом осмотрел меня с головы до ног.
— Ах, мисс Келси, вы выглядите просто очаровательно!
Я закружилась перед ним, раздувая юбку колоколом.
— Это платье очаровательное! Если я хорошо выгляжу, то это целиком ваша заслуга, мистер Кадам. На этот раз вы выбрали поистине роскошную вещь. Спасибо вам! Наверное, вы догадались, что после недели, проведенной в образе грязнули-походницы, мне для разнообразия захотелось побыть прекрасной леди?
Мистер Кадам кивнул. Глаза его оставались задумчивыми, однако он улыбнулся, подал мне руку и галантно повел к лифту. Спускаясь вниз, мы болтали об обезьянах и хохотали до колик, а я даже рассказала мистеру Кадаму о том, как Рен несся через мост, волоча на себе два десятка мартышек.
Мы вошли в освещенный свечами ресторан, сверкавший белоснежными скатертями и салфетками. Старшая официантка провела нас в глубь зала, где за огромной стеклянной стеной сверкали огни лежащего внизу города. В этой части ресторана был занят только один столик, за которым в одиночестве ужинал мужчина. Он сидел к нам спиной, глядя на городские огни.
Мистер Кадам поклонился и сказал:
— Мисс Келси, а теперь позвольте мне откланяться и оставить вас в обществе вашего сотрапезника. Приятного вечера. — С этими словами он повернулся и удалился.
— Мистер Кадам, постойте! Я не понимаю…
«Сотрапезник? О чем это он? Может быть, он что-то напутал?»
И тут за спиной у меня раздался глубокий и слишком хорошо знакомый голос:
— Привет, Келлс.
Я похолодела, сердце с размаху ухнуло мне в живот, разлетевшись на миллиард порхающих бабочек. Прошло несколько секунд. Или несколько минут? Не знаю, не помню.
Сзади раздался усталый вздох.
— Ты что, все еще отказываешься со мной разговаривать? Да повернись же, пожалуйста!
Теплая рука взяла меня под локоть и мягко развернула. Я подняла глаза и тихо ахнула. Он был умопомрачителен. Так прекрасен, что у меня слезы навернулись на глаза.
— Рен…
— Кто же еще? — улыбнулся он.
На нем был элегантный черный костюм, и еще он подстригся. Его блестящие черные волосы были небрежными волнами зачесаны назад и слега завивались у шеи. Я уставилась на расстегнутый ворот его белой рубашки. Что и говорить, золотисто-бронзовая кожа и ослепительная белозубая улыбка делали этого парня смертельно опасным для любой женщины, случайно столкнувшейся с ним на пути. Я мысленно застонала.
«Он как… как Джеймс Бонд. Антонио Бандерас и Бред Питт в одном флаконе».
Я решила, что безопаснее всего будет смотреть на его ботинки. Что может быть скучнее мужских туфель, верно? Вот уж в чем точно нет ничего привлекательного! «Угу, вот так гораздо лучше». Туфли у него были красивые, кто бы сомневался — черные, лакированные, точно такие, как я думала. Я сухо улыбнулась, сообразив, что впервые вижу Рена обутым.
Рен взял меня за подбородок и заставил посмотреть себе в глаза. «Вот нахал!» Теперь настала его очередь оценить мой внешний вид. Он осмотрел с меня с ног до головы. И не просто окинул быстрым взглядом. Нет, он сделал это медленно. С той медлительностью, которая заставляет девушек краснеть до корней волос. Я страшно разозлилась на себя за то, что покраснела, и грозно уставилась на Рена.
— Ну что, закончил? — прошипела я, изнемогая от нетерпения и беспокойства.
— Почти, — ответил он, разглядывая мои босоножки.
— Тогда ускорься!
Рен так же неторопливо вернулся взглядом к моему лицу и признательно улыбнулся.
— Келси, когда мужчина проводит время в обществе красивой женщины, он должен уметь рассчитывать темп.
Я приподняла брови и расхохоталась ему в лицо.
— Ну да, то-то я чувствую себя марафонской дистанцией!
Он поцеловал мои пальцы.
— Именно так. Мудрый мужчина никогда не путает марафон… со спринтом.
— Вообще-то это был сарказм.
Пропустив мои слова мимо ушей, Рен взял меня под руку и повел к красиво освещенному столику. Здесь он галантно отодвинул для меня стул и пригласил сесть.
Я застыла столбом, соображая, успею ли добежать до ближайшего выхода. «Дурацкие шпильки с ремешками! В них далеко не убежишь!»
Рен наклонился и прошептал мне на ухо:
— Я знаю, о чем ты думаешь, и на этот раз не позволю тебе сбежать. Так что выбирай: можешь сесть за стол и поужинать со мной, как на нормальном свидании, — это слово он подчеркнул широкой улыбкой, — или же, — тут он задумчиво помолчал, а потом угрожающе закончил: — можешь просидеть весь вечер у меня на коленях, пока я буду насильно кормить тебя.
— Не посмеешь! — прошипела я. — Ты слишком джентльмен, чтобы опуститься до принуждения. Не надо блефовать, мистер Прошу-Разрешения!
— Даже у джентльменов есть свой предел. Так или иначе, но мы поговорим как цивилизованные люди. Выбор за тобой, но лично я надеюсь, что ты предпочтешь принудительное кормление у меня на коленях.
Он снова выпрямился и стал ждать. Тогда я с подчеркнутой развязностью плюхнулась на свой стул и с шумом подтащила его к столу. Рен беззаботно рассмеялся и сел напротив меня. Я тут же пожалела свое платье и, незаметно привстав, расправила юбку, чтобы она не помялась.