Вадим с Павлом выдюжили почти до самого конца… Хмель все же срубил князя, хотя и одним из последних на пиру. Павел сдался чуть раньше…
Пробуждение было не из приятных. Голова болела, а во рту стояла сухость пустыни.
– Князь! Баар! – воззвал Пилта, завидев друзей. – Ждем вас!
И чудин широким жестом указал на стол, мол, поправиться надо. Лицо Вадима исказила недовольная гримаса.
– Я решил идти с вами на град! – широко улыбаясь, продолжил Пилта. – Выпьем!
Вадим подошел и тоже попытался улыбнуться в ответ.
– Сколько воинов поведешь с собой, славный Пилта?
Глава чудинов протянул князю кружку.
– А всех!
Выпили, и в голове тут же прояснилось. И не столько от пива, сколько от слов Пилты.
– Три сотни? – не поверил Павел.
– Три сотни! – подтвердил чудин, и они снова выпили.
А потом закусили и вновь выпили…
* * *
Глава барсучьего рода на следующий день развел бурную деятельность. Собирал обоз, лично руководил погрузкой продуктов и снаряжения. Проверял готовность воинов, заглядывал в кузницу, где пара кряжистых мастеров ковала наконечники для стрел и сулиц. Пилта озаботился и изготовлением новых щитов. На этом настоял Вадим, узнав, что у воинов чудинов плохо обстоят дела с защитой.
Суета продолжалась еще два дня, и только на третий, рано поутру крепко увеличенная союзная рать выступила из Райды.
– А молодец «барсук», – изрек Вадим вполголоса.
– Ага… Пилта – хороший мужик! – согласился Павел. – Три сотни воинов. Ого-го!
Князь руссов гордо восседал во главе колонны и уже предвкушал скорую победу. Дружина, благодаря удачному союзу с «барсуками», теперь простиралась до четырех сотен…
– Это что теперь у нас? – вслух размышлял Павел.
– Так… м-м… четыреста двадцать два человека, вместе с нами, – ответил Вадим.
– Ну, осталось еще твоих по лесам собрать – и тогда держись варяги…
Выглянуло солнце, и на душе стало совсем хорошо. А от ощущения скорой развязки сердце пылало в груди.
Впереди, арьергардом следовали «барсуки». Передвигались по льду реки Хойты, которая, по словам Пилты, должна вывести их прямиком на Белоозеро. А там уже по озеру подняться на север – и будет стольный град руссов.
– Дня через три будем на месте, – уточнил Пилта.
«Барсуки» уверенно вели дружину вперед по своей земле, при этом, совершенно не опасаясь врага.
– Варяги из града давно не кажут здесь носа…
– Все же пусть твои парни будут повнимательнее, – ответил князь главе «барсуков», резонно полагая, что лучше перебдеть, чем недобдеть.
И все же один вопрос не давал князю покоя – как собрать оставшихся руссов. Вадим подозвал воеводу. Бряг нагнал князя и пристроил свою лошадь рядом.
– Как мыслишь, где могут быть наши?
Воевода грустно вздохнул и отрешенно махнул головой.
– Понятно… – в тон его настроению изрек князь.
Вырвавшись на просторы заснеженного озера, дружина зашагала веселей. Вадим отбросил размышления по поводу изыскания остальных руссов и решил, не теряя времени, двигаться прямо под стены града. В конце концов, четыре с лишним сотни бойцов придавали большую уверенность.
– Все равно северные поселения руссов за градом расположены, – пересказывал князь другу слова воеводы, – так что, пока мы будем телиться, варяги могут выдумать какую-нибудь каку. Так что будем брать град сходу. А там уже шум пойдет, наши парни прознают и сами подтянутся.
– Резонно… – согласился Павел.
– А то!
Как не спешили ратники на храбрые дела, но погода резко внесла свои коррективы. На второй день пути по озеру, закружила пурга, да все сильнее…
Вадим приказал свернуть в сторону берега и укрыться в лесу. Дружина едва успела достичь первых деревьев, как боги сошли с ума. Завертелись вихри, с противным и нудным завыванием, а снега было так много, что в двух метрах не видно было ни зги.
В этой белой карусели возничие поспешили, и несколько саней сбившись в кучу, позацеплялись оглоблями. Сквозь буранный вой слышались крики и брань ратников. Протяжно стонали деревья под напором ветра. Встревоженные кони, не переставая, ржали, норовя вырваться…
Ветер крепчал.
Наконец общими усилиями растащили сани, и люди, дабы укрыться от непогоды, стали группироваться по двое-трое, прикрываясь плащами, шкурами, щитами…
Вадим вместе с Павлом и Юски устроились подле саней. Положив щиты, уселись на них и накрылись плащами. Оставалось только молить богов и ждать, когда эта бесноватая метель прекратит свое веселье.
* * *
Порывы яростного беснования окончились только под утро. Еще с час вяло покружило, а затем прыснуло солнце, и последние пушинки не спеша упали на землю.
Выбравшись из-под плаща одним из первых, князь обозрел дружину. Сотни маленьких холмиков начали колыхаться, сбрасывая снег. В стороне, плотной группой стояли кони, по брюхо в снегу, но и они тоже начали бурно мутузить ногами, пытаясь выбраться. А самые ретивые коняги уже тянулись к веткам, норовя позавтракать хвоей.
– Кончай ночевать! – раздался зычный голос воеводы.
Бряг деловито обошел все сотни, на ходу раздавая приказы. Лагерь быстро пришел в движение, а еще через час на многочисленных кострах уже висели котлы, в которых булькала размазня, или, как это теперь называют– кулеш. Хотя этого слова еще народ не знал, но Вадим именно так именовал это варево из горохового толокна и сала. Над лагерем повисли дурманящие ароматы сала, чеснока, лука и, естественно, распаренного гороха. В желудке у Павла протяжно взвыл охотничий рог.
– Ого! – подивился Вадим такому звучному призыву.
– А чё ого?! Со вчерашнего дня не жрамши, – Павел надавил руками на живот.
– Ну, так сейчас наверстаем…
Вскоре кулеш был готов, и все принялись наверстывать, так что весь лес огласил бодрый стук деревянных ложек. Чечетку выбивали такую, что даже все местные дятлы примолкли, и, прислушиваясь, крутили головами в поисках незваных конкурентов.
Вскорости обед был окончен, и, запрягши сани, дружина потянулась на лед озера.
– Княже!
Вадим, проводив взглядом удаляющих в дозор конников, обернулся. К нему спешил глава «барсуков».
– Княже! Фу… – Пятла немного отдышался, – княже, у меня двое пропали…
– Как?
– Ушли по нужде… люди видели… Теперь ищем!
– Стой! – прокричал Вадим.
Воевода, услышав и увидев поднятую руку князя, повторил приказ. Колонна замерла.