Мэллори презрительно усмехнулся.
Двое мужчин с нескрываемой злостью смотрели друг на друга, напряжение между ними росло, кулаки сжимались. В этом заряженном молчании София слышала, как хрустят суставы рук.
Затем Грей неожиданно сменил тактику.
— Мэллори, — начал он тоном фальшиво-успокоительным, — давайте все решим разумно. Нехорошо доводить дело до драки. — Его голос зазвучал чуть более сурово. — Я не люблю насилия. — Он развернулся и посмотрел на Джосса: — Отправь нескольких толковых матросов на «Кестрел», чтобы начали оснащать аварийную мачту и ставить на нее паруса. Вы возьмете с собой раненых в порт, а мы потащимся за вами как сможем. Встретимся в Роуд-Тауне.
София распахнула люк и, спотыкаясь, выскочила на палубу.
Грей мимолетным и почти отсутствующим взглядом посмотрел на нее:
— Что, черт возьми, ты делаешь на палубе?
— Что я делаю? Что…
Она умолкла, когда заметила похотливый взгляд, которым Мэллори медленно окидывал ее с головы до ног. София, почувствовав отвращение, гордо выпрямилась. Он выглядел моложе, чем казалось по его голосу, и худощавее. Но от этого был не менее отталкивающим.
— Ну-ну, — закудахтал он, глядя на нее близко посаженными глазами и похотливо поводя длинным носом. — Если на этом корабле существуют такие феи, я готов здесь остаться. От такой конфетки я бы не отказался.
У Софии загорелись щеки, и она повернулась к Грею. К своему ужасу, она увидела, как его губы изогнулись в недоброй усмешке. Потом она сменилась язвительной улыбкой, и вот, черт его возьми, он даже негромко хмыкнул, потом повернулся к Мэллори и с той же усмешкой в глазах посмотрел на него.
— Мистер Мэллори, — сказал он, принимая свою обычную, раскованную и в то же время высокомерную позу. — Мне хотелось бы вас поблагодарить.
— За что?
— За то, что дали мне повод сделать это.
Грей размахнулся, вкладывая в удар всю свою силу. Удар пришелся в челюсть Мэллори, и тот, закатив глаза, повис на фальшборте.
София не успела даже вздохнуть, как Грей ударил его еще раз, нанеся сильный удар в живот. Мэллори издал сдавленный стон, согнулся и рухнул на палубу.
— Я сказал, что не люблю насилия, — усмехаясь, произнес Грей, стоя над корчившимся от боли Мэллори. — Но я не сказал, что гнушаюсь им.
— Отведи его в карцер, — сказал Грей, не отрывая взгляда от Мэллори.
— Не могу, — ответил О'Ши. — В карцере Брэкетт. Для двоих там места мало.
— Я не могу оставить этого хама на борту «Кестрела». Он слишком хорошо знает судно, может найти способ повлиять на экипаж. — Грей посмотрел на своего брата. — Я возьму Брэкетта с собой.
Джосс кивнул.
— Тебе также понадобится несколько толковых матросов.
Грей повернулся к О'Ши. Здоровяк ирландец улыбнулся:
— Я готов.
— Значит, будешь первым помощником, — сказал Грей. Он потер затылок и обошел вокруг хныкающей фигуры на палубе. — Мне нужен Бейли — для парусов и плотницких работ. А также Дейви, если можешь его отпустить. Их кока убило взрывом, так что мне понадобится кто-нибудь, кто может хозяйничать на камбузе и время от времени раздавать сухари.
— Тогда уж забери с собой несколько коз, — сказал Джосс. — Стабб не сможет их доить, ему придется ухаживать за ранеными.
Грей кивнул.
София всхлипнула. Вот он стоит, готовый покинуть корабль, собираясь забрать с собой матросов, и Дейви, и коз, и даже ужасного мистера Брэкетта… и не обращает на нее ни малейшего внимания. Он даже ни взгляда не бросил в ее сторону с того момента, как Мэллори ее оскорбил.
Она громко втянула воздух носом, смахнув слезы тыльной стороной ладони.
— Иди вниз. — Эти слова могли предназначаться только ей, хотя Грей не повернул глаз в ее сторону. — Собери свои вещи.
Капитан бросил на Софию обеспокоенный взгляд, потом, с тревогой обернувшись к своему брату, серьезно произнес:
— Грей, не думаю, что это хорошая идея. Она будет в большей безопасности на борту «Афродиты».
— Знаю, — сказал Грей, — но я не могу ее оставить.
Едва ли это было проявлением нежных чувств. Чувство обиды сквозило в его словах, делая их невыносимо тяжкими, почти уничтожающими.
— Ты уверен? — спросил Джосс.
— Я не могу ее оставить, — повторил Грей. — Я дал слово…
София сделала шаг к нему.
— Грей…
— Иди вниз. — . Холодные, не терпящие возражений глаза наконец встретились с ее взглядом. — И оставайся там.
Нельзя было не повиноваться этому взгляду и каменной твердости его голоса. София, стараясь унять дрожь в руках и даже не пытаясь сдержать разброд в мыслях, пошла вниз.
И осталась там.
Полувахта подходила к середине, когда дверь каюты распахнулась с грубым скрипом, заставив Софию вскочить со стула. Ее ноги затекли от долгого сидения, и боль пронзила все ее суставы. Несколько долгих и даже страшных часов она просидела на этом стуле.
— Ты готова? — спросил Грей вместо приветствия. Прислонившись одним плечом к дверному проему, он посмотрел на два упакованных и крепко перевязанных сундука. Она чувствовала, что он мысленно прикидывает вес багажа. — Я скажу Леви, чтобы он их принес.
На его лице была сажа, капли запекшейся крови, царапины, под глазами залегли глубокие тени. Его брюки теперь больше походили на лохмотья.
С того самого утра она придумала сотни слов, которые собиралась сказать ему, когда наступит этот момент. Потом она уменьшила их до крошечной горстки, которая напрямую зависела от поведения Грея. Резкая реплика, мягкая мольба, смиренное извинение и возмущенная оборона… все это, словно снежинки, растаяло на ее языке.
— О, Грей, — сказала она, — ты, наверное, очень устал.
— Да. — Он скорее выдохнул это короткое слово. — Устал.
Ей так хотелось обнять его. А по желанию, ясно написанному на его лице, она видела, что ему очень хочется, чтобы его обняли. Между ними стояла только гордость и два упакованных сундука.
Он выпрямился и потянулся к сундуку поменьше.
— Что ж, пойдем. Совсем скоро стемнеет.
Двухвесельная шлюпка «Кестрела» была поднята к фальшборту «Афродиты». Это была небольшая лодка, с двумя дощатыми сиденьями и единственной парой весел, похожая на крошечную гребную шлюпку, которая доставила ее на «Афродиту». Как только София села в лодку и ее сундуки были погружены, появился капитан Грейсон, чтобы сказать прощальные слова. Она протянула руку, и он поцеловал ее, отвесив вежливый поклон. Этот жест удивил ее. София считала его таким сдержанным и степенным, в отличие от Грея. Очевидно, братья были похожи не только ушами, которые унаследовали от отца, но и присущим им обаянием.