— Что ж, остается только вас поблагодарить, герр пастор, за прием и за заботу об останках нашего бесценного друга. Позвольте хотя бы внести мой скромный вклад...
Она достала золотую монету, но пастор отказался ее принять.— Вы не в церкви, это там взимают плату за молитвы и злоупотребляют пышностью.
Презрение, которое он вложил в свой ответ, заставило девушку покраснеть.
— Напрасно вы отвергаете мой вклад, можно было бы по крайней мере помочь от имени погибшего окрестным беднякам... Или католическая церковь, к которой принадлежу и я, довольствуется устным замаливанием их грехов? Что ж, желаю здравствовать, герр пастор!
— Вы последуете моему совету и вернетесь домой?
— Не вижу другого выхода...
— Мудрое решение! Да поможет вам Господь! Выйдя на улицу, Аврора и ее спутник какое-то время шли молча. Только за мостом через реку Лайне Асфельд пробормотал себе под нос:
— Начинаю подозревать, что здесь на каждом углу стоит переодетый шпион.
— Чем вызвано ваше подозрение?
— Как иначе все это понимать? Вы находитесь здесь под вымышленным именем, в мужской одежде, с сильно измененной внешностью. Если бы я встретил вас где-нибудь в таком виде, нипочем не признал бы! Но где бы вы ни появились, кто-нибудь обязательно называет вас «фрейлейн фон Кенигсмарк»! Ладно бы еще Хильда Штолен: она неровно дышала к вашему брату, знает в лицо придворных и вас, ведь вы раньше жили в Ганновере... Но священник из церкви, расположенной на окраине города! Вы встречались с ним раньше?
— Уверена, что нет! Такого лица, как у него, таких повадок не забудешь. Уж поверьте: у меня превосходная зрительная память, особенно на лица. А он называет себя моим другом... Разве друг откажется, многое зная, поделиться своими знаниями, оправдывая это моими же интересами?
— Кое-что он все же рассказал: что фрейлейн Кнезебек сослана в Гарц, а принцесса София Доротея отныне правит в «пустыне». Откуда у него такие сведения? На городских стенах не развешано никаких воззваний на сей счет, а прибегать к услугам глашатаев ганноверский курфюрст не имеет привычки. Значит?..
— Значит, мы по-прежнему в неведении, в том числе и о причинах гибели Михаэля Гильдебрандта. Он вернулся сюда несколько недель назад, не отвечал на мои письма и был убит в день нашего прибытия... Как все это понять?
— Хотелось бы мне знать! Первой в голову приходит мысль, что за вами неусыпно следят. Может, даже с самого Гамбурга.
— Для этого нужна разветвленная шпионская сеть, которая стоит недешево. Кто раскинул эти сети? Пока что мы можем только гадать, хотя первыми я бы заподозрила Эрнста Августа и этих его Платенов, муженька и женушку. У них столько возможностей! В отличие от нас. Жду вашего совета.
— Уехать и рассказать все, что мы узнали, Ее высочеству герцогине Целльской! Главное, не задерживаться в городе, где нас могут пронзить десятки кинжалов. У меня нет для вас иного заслона, кроме собственного тела! Или вы считаете, что перед вами рыцарь, облаченный в кольчугу?
Аврора, слушая его, остановилась перед лавкой суконщика, но только для того, чтобы устремить на своего «телохранителя» недоверчивый взгляд. До сих пор она считала его безнадежно влюбленным в нее простаком, недалеким верзилой, не способным ни на одну достойную внимания мысль. Сейчас она спохватилась, что беседует с ним как с другом, наделенным чувством юмора, чьи суждения заслуживают уважения. Ей было трудно смириться, что она так долго заблуждалась.
— Я сморозил какую-то глупость? — осведомился он.
— Вовсе нет! Просто до меня вдруг дошло, как сильно я в вас ошибалась. Это я вела себя глупо: на самом деле вы очень достойный человек. Сдается мне, мы с вами подружимся!
— Я... О, благодарю!
Он покраснел как рак и, смущенный ее любопытным взглядом, понес какую-то околесицу. Авроре пришлось взять его под руку и заставить переступать длинными ногами.
— Вернемся к нашей проблеме: мы последуем совету пастора Крамера и вернемся обратно. Лучше позже, с новыми силами, предпринять новую попытку.
— А не позволите ли вы мне предпринять эту новую попытку одному? После того как мы покинули церковь, мне кажется, что каждый, кто на вас смотрит, готов броситься к вам, окликая по имени...
— Довольно, не то вы выдадите меня не хуже любого непрошеного знакомца! Лучше ответьте: вам не кажется, что в городе неспокойно?
Трудно было отрицать, что после их выхода из церкви Святого Клеменса дыхание Ганновера становилось все более прерывистым, особенно по мере их приближения к центру. Там и сям строились под командованием офицеров взводы военных, дома поспешно украшались цеховыми символами, из окон уже свешивались разноцветные гобелены. Рынок покинули суетливые матери семейств, зато там собирались кучками мужчины с трубками в зубах, обсуждавшие какую-то сильно волнующую их тему.
— Похоже, все чего-то ждут, — определил Клаус. — Или кого-то. Не иначе, высокого гостя, решившего нагрянуть нежданно-негаданно...
Аврора хотела было расспросить кого-нибудь из беседующих, но Клаус воспротивился ее намерению.
— Уверен, наше неведение смогут рассеять Штолены.
Он был прав. Добравшись до театра, они застали Петера Штолена в вестибюле: он был занят увлеченной беседой с камергером дворца — пренеприятнейшим субъектом, о котором у Авроры сохранились мерзкие воспоминания. На дворцовых балах у него была мания подбрасывать в декольте самых прелестных дам сухофрукты ради удовольствия их последующего извлечения оттуда. Сие утонченное развлечение вызывало веселый смех у курфюрста Эрнста Августа, которому, естественно, доставалась привилегия первому запускать руку в укромное место. Аврора тоже подверглась экзекуции и не могла вспоминать об этом без отвращения. Поэтому она спряталась за спину своего спутника, чтобы миновать вестибюль театра незамеченной. К тому же беседа двух мужчин подходила к концу — если можно было так назвать град безоговорочных приказов, сыпавшихся на голову несчастного Штолена, готового вот-вот расплакаться. Его роль в этом дуэте состояла в том, чтобы выдвигать время от времени робкие возражения, которые властный собеседник не удостаивал своим вниманием.
Наконец, последний отпустил жертву из своих лап и удалился, выпустив напоследок парфянскую стрелу:
— Потрудитесь, чтобы все было готово вовремя! Если вам не хватает танцовщиц, поищите в борделях. Девушки там весьма привлекательны и с восторгом прибудут ко двору...
После его ухода у Штолена едва хватило сил, чтобы опуститься на ступеньки перед залом и дрожащей рукой вытереть платком пот со лба, обильно выступивший, несмотря на холод.
— Что с вами? — обратился к бедняге Клаус. — У вас ужасный вид!
Штолен поднял на него влажные глаза.
— Есть от чего! Курфюрст Гессен-Кассельский, наш сосед, направляющийся в Гамбург, прислал нынче утром гонца к нашему государю с просьбой оказать ему гостеприимство на одну ночь. Сказано, что все должно быть попросту, но ведь известно, что это значит! Если его не примут со всеми почестями, подобающими рангу, то он найдет способ отомстить, а так как он состоит в родстве с Ее высочеством курфюрстиной, то... Как вы уже, наверное, заметили, весь город взбудоражен, даром что зима!