— Для чего? Чтобы переплыть океан? — Тэк качает головой. Он сидит на корточках рядом с Рэйвен, а та чинит один из его силков. Просто поразительно, какой счастливой она выглядит, сидя в грязи после долгого дня пешего пути, — счастливее, чем в те времена, когда мы вместе жили в Бруклине, выдавая себя за исцеленных, в нашей симпатичной квартирке с блестящими гранями и полированными поверхностями. Там она походила на одну из тех женщин, про которых рассказывали на уроках истории, — ну, тех, которые затягивались в корсеты до такой степени, что едва могли дышать. Вот такой же была и Рэйвен — бледной и задыхающейся.
— Слушайте, нам от этого никуда не уйти. Самое лучшее для нас — объединять силы.
Тэк перехватывает мой взгляд поверх костра. Я улыбаюсь ему. Уж не знаю, как Тэк с Рэйвен разгадали, что произошло между Алексом и мной и какова наша история, — они мне ничего об этом не сказали, — но они внимательнее ко мне, чем обычно.
— Я за Тэка, — говорит Хантер. Он подбрасывает нулю, ловит ее на тыльную сторону ладони, а потом снова перебрасывает на ладонь.
— Мы можем разделиться, — в сотый раз предлагает Рэйвен. Совершенно ясно, что ей не нравятся ни Пайк, ни Дэни. В этой новой группе иерархия простроена не настолько четко, и не все готовы воспринимать слова Тэка и Рэйвен как откровение.
— Мы не будем разделяться, — твердо произносит Тэк. И тут же отбирает у Рэйвен силок со словами: — Давай помогу.
Так оно заведено у Тэка с Рэйвен. Это их личный язык напора и отката, споров и уступок. У исцеленных у всех отношения строятся одинаково, а правила и условия четко регламентированы. У неисцеленных отношения нужно восстанавливать в правах каждый день, а языки общения постоянно расшифровывать.
Свобода изнурительна.
— А ты как думаешь, Лина? — интересуется Рэйвен, и Пайк, Дэни и все прочие разворачиваются ко мне. Теперь, когда я проявила себя в сопротивлении, мое мнение приобрело известный вес. Я чувствую, что сидящий в тени Алекс тоже смотрит на меня.
— Кейп Код, — говорю я, скармливая огню еще порцию щепок. — Чем дальше от городов, тем лучше, и лучше иметь хоть какое-то преимущество, чем никакого. Вряд ли мы окажемся там одни. Там найдутся и другие хоумстидеры, другие группы, с которыми можно объединиться.
Мой голос разносится над поляной. Интересно, заметил ли Алекс, что теперь я стала говорить громче и увереннее?
На мгновение наступает тишина. Рэйвен задумчиво смотрит на меня. Затем она внезапно разворачивается и бросает взгляд через плечо.
— А ты, Алекс?
— Уотербери, — без колебаний отвечает он. У меня внутренности скручивает узлом. Я знаю, что это глупо, что ставки больше, чем только мы двое, но все равно меня одолевает гнев. Конечно, он со мной не согласен! Конечно!
— Быть отрезанным от связи и информации — это не преимущество, — заявляет Алекс. — Война началась. Мы можем пытаться отрицать это, можем прятать голову в песок, но это правда. И война рано или поздно отыщет нас. Я за то, чтобы встретить ее лицом к лицу.
— Он прав, — подает голос Джулиан.
Я в изумлении поворачиваюсь к нему. Он практически всегда помалкивал во время наших вечерних посиделок у костра. Он все еще новичок, аутсайдер — хуже того, перебежчик с той стороны. Джулиан Файнмен, сын покойного Томаса Файнмена, основателя и главы «Америки без делирии», врага всего, за что мы выступаем. И неважно, что Джулиан отказался от своей семьи и своего дела — и это чуть не стоило ему жизни! — ради того, чтобы быть с нами. Я вижу, что некоторые все равно не доверяют ему.
Джулиан говорит размеренным тоном опытного оратора:
— Тактика уклонения не имеет смысла. Война нас не минует. Если сопротивление будет расти, правительство и военные сделают все, что в их силах, чтобы его остановить. Если мы будем отвечать ударом на удар, наши шансы будут выше, чем если нас захватят врасплох. Иначе мы превратимся в кроликов, ожидающих, пока их нору затопят.
Хотя Джулиан и поддерживает Алекса, смотрит он только на Рэйвен. Джулиан с Алексом никогда не разговаривают между собой и даже не глядят друг на друга, а остальные благоразумно предпочитают это не комментировать.
— Я за Уотербери, — вмешивается Ла, изрядно удивляя меня. В прошлом году Ла не желала иметь ничего общего с сопротивлением. Ей хотелось затеряться в Диких землях, устроить хоумстид как можно дальше от городов исцеленных.
— Ну, тогда ладно. — Рэйвен встает и отряхивает джинсы. — Значит, Уотербери. Возражения есть?
С минуту все молчат, глядя друг на друга. Лица скрыты тенью. Никто не говорит. Меня принятое решение не радует, и Джулиан, должно быть, это чувствует. Он кладет руку на мое колено и слегка сжимает его.
— Значит, решено. Завтра мы можем…
Рэйвен не договаривает: ее перебивает грохот выстрела и внезапный шквал голосов. Мы все совершенно инстинктивно вскакиваем.
— Что за чертовщина? — Тэк закидывает ружье на плечо и вглядывается в окружающую нас темную массу деревьев, переплетение ветвей и лоз. Но лес снова безмолвствует.
Рэйвен вскидывает руку и шикает.
До нас доносится:
— Парни, помогите! — А потом: — Вот дерьмо!
Мы дружно расслабляемся. Это голос Спэроу. Он некоторое время назад ушел по своим делам в лес.
— Сейчас, Спэроу! — отзывается Пайк. Несколько человек ныряют в лес, превращаясь в тени, стоит лишь им выйти из небольшого круга света вокруг костра. Мы с Джулианом остаемся стоять, и я замечаю, что Алекс тоже никуда не пошел. Потом снова голоса: «Нога, нога, за ногу бери!» А потом Спэроу, Тэк, Пайк и Дэни выходят на поляну. Каждая пара кого-то тащит. Сперва мне кажется, что волочат по животному, попавшему в ловушку, но потом я вижу в свете костра белую руку, свисающую к земле, и мне делается муторно.
Люди.
— Воды, дайте воды!
— Рэйвен, скорей аптечку, у нее кровь идет!
Меня на миг словно парализует. Тэк и Пайк укладывают тела у костра, и из тьмы выступают два лица: одно немолодое, темное, обветренное — эта женщина провела в Диких землях если и не всю жизнь, так уж точно большую ее часть. В уголках рта пузырится слюна, а дыхание хриплое и неровное.
Второе лицо неожиданно красивое. Девушка, должно быть, моя ровесница или даже младше. У нее смуглая кожа, а ее длинные темные волосы раскинулись за ней по грязи. На мгновение меня захлестывают воспоминания о моем собственном бегстве в Дикие земли. Должно быть, Рэйвен с Тэком нашли меня ровно в таком же виде: скорее мертвую, чем живую, всю в ссадинах и синяках.
Тэк разворачивается и перехватывает мой взгляд.
— Лина, помоги, — резко бросает он. Его голос выдергивает меня из транса. Я подхожу и присаживаюсь между ним и женщиной постарше. Рэйвен, Пайк и Дэни хлопочут вокруг девушки. Джулиан маячит у меня за спиной.
— Чем помочь? — спрашиваю я.