Леонидыч, натягивая резиновые штаны, командовал у него из-за плеча:
– Здесь правее бери!.. Ручкой дросселя не дергай… еще плавней… так держать.
Вскоре Митя привык к необычным ощущениям и даже стал получать удовольствие от упругих толчков в днище и хлещущего в лицо ветра. Развлечение закончилось прежде, чем он успел насладиться им в полной мере. Впереди вырос кустистый берег с затерянными между деревьями ветхими бараками, и Леонидыч приказал сбавить ход до минимума и править параллельно суше.
Они пошли вдоль склонившегося над водой ивняка. Мотор негромко и послушно рокотал на малых оборотах. Нос катера резал ковер из кувшинок. Леонидыч в темно-сером гидрокостюме, тесня Митю плечом, склонился над каким-то дисплеем, прилепленным к приборной панели. Савичев готов был поклясться, что вчера этого дисплея здесь не было.
– Стоп, – скомандовал Леонидыч. – Якорь.
Митя заглушил мотор, забрался на бак и выбросил за борт стальной блок растопыренных лап. Булькнув, якорь исчез в зеленоватой жиже. Сразу опустилась тишина, нарушаемая лишь пением лягушек и журчанием кузнечиков на берегу.
Когда он вернулся на кокпит, Леонидыч закончил колдовать над прибором и поманил его согнутым пальцем.
– Значит, слушай меня внимательно, Димка. Я сейчас отправлюсь вниз, а ты останешься в катере следить за обстановкой. В твоем распоряжении будет этот прибор. Он называется эхолот. Я его одолжил у наших вчерашних знакомых.
Он не уточнил, каких именно знакомых – вчера они встречались и разговаривали с кучей народу, – но Митя понял, что это рыбаки в резиновой лодке.
– Эхолот, – продолжал Леонидыч, – показывает рельеф дна и объекты, попадающие в зону действия излучателя акустического сигнала. Рыбу, коряги, всякое такое. Меня на нем ты тоже увидишь. Если на экране возникнет что-то крупное – понимаешь, о чем я? – подашь предупреждающий сигнал.
– Каким образом?
Леонидыч достал из трюма моток нейлоновой веревки, сплел из одного конца удавку, накинул себе на пояс.
– Это называется сигнальный линь, – объяснял он по ходу. – Водолаз пропускает его поверх груза и держит у шеи – так, чтобы можно было нащупать в любой момент. Линь дергают сильно и отчетливо, чтобы не было недоразумений. Второй конец будет у тебя в руках. Крепко не держи, слабину выбирай. Главное, обеспечь натяжение. Сигналы подает как водолаз, так и страхующий. Один рывок – все в порядке, чувствую себя хорошо, дыхание в норме. Два рывка – тревога. Запомнил?
– Один рывок – хорошо. Два – тревога.
– Гений. Слушай дальше. Страхующий тоже может сигналить. Один рывок: как дела? Два: тревога, поднимайся скорее! Это самое главное. Если увидишь на эхолоте что-то крупное, дернешь два раза. Чтобы я знал, что у меня появилась компания.
– И что вы будете делать в этом случае?
– Вернусь в катер.
– А если он появится раньше, чем вы успеете вернуться?
– У меня есть чем его встретить, – ответил инспектор, пристегивая к поясу нож в полиуретановом чехле. – Хотя лучше успеть забраться в лодку. На всякий случай, у тебя под ногами лежит багор. Видишь? Если подойдет близко – используешь. Лучше всего бить в шею или в живот – у водоплавающих обычно самое уязвимое место. Все понял?
Митя нервно кивнул.
Он внимательно наблюдал, как инспектор накинул на плечи лямки акваланга, открыл вентиль, сделал пробный вдох. Удовлетворенно качнул головой, натянул на лицо маску и исчез за бортом так быстро, что Митя не успел пожелать ему удачи.
За спиной пискнул дисплей, сообщая, что под водой появился новый обитатель. Митя обернулся и увидел около дна крупный треугольник с циферкой «1,5 м».
Так началось обследование берега.
Митя стоял у борта, позволяя линю плавно скользить через ладони, и наблюдал за Леонидычем сразу в двух проекциях. В реальности был темный силуэт, движущийся под пленкой воды, мерные взмахи ласт и пузыри, поднимающиеся к поверхности. А в мире электроники и акустики инспектор выглядел зеленым треугольником с отметками глубины.
Несколько раз на экран высыпали мелкие треугольнички – пресноводные обитатели, заплывавшие в зону действия локатора поодиночке и стайками. Однажды на дисплее вспыхнул треугольник побольше, такой, что Митя даже подумал, не стоит ли дернуть за линь. Чуть позже он сообразил, что по сравнению с Леонидычем новобранец не столь велик. Скорее всего, сазан или щука.
После изучения подводной части берега Леонидыч забирался в катер и приказывал сниматься с якоря. Пока Митя, запустив двигатель, перемещался вдоль берега, инспектор, опершись ладонью на приборную доску и роняя с волос капли на палубу, стоял над эхолотом и рассматривал подводный рельеф. Едва появлялось что-нибудь любопытное, он говорил «Стоп!». Митя глушил мотор и выбрасывал якорь, а инспектор опять спускался под воду.
Они прошли таким образом вдоль всей базы отдыха «Восход», заглянули в заливчик, илистое дно которого прощупали эхолотом. Прошли две сотни метров вдоль крутого яра, которым обрывался луг. Леонидыч нашел наручные часы на стальном браслете, катушку спиннинга и даже швейную машинку «Зингер», ржавую, но целую – достал ее, чтобы показать Мите, и отпустил в пучину. Под корнями старого пня фонарь инспектора высветил глубокую дыру, но после обследования она оказалась вымоиной, образованной хитрыми подводными течениями.
Отверстия, ведущего в логово монстра, не было.
В половине второго дня Леонидыч забрался в катер и стянул с себя верхнюю половину гидрокостюма.
– Обед! – объявил он.
* * *
Инспектор достал из рундука спортивную сумку, где оказались термос, завернутые в газету вареные яйца, огурцы и четвертинка ржаного хлеба. У Мити тоже кое-что было: на завтраке он набрал целлофановый пакет ветчины, сервелата, сыра, добавил к ним пшеничные булочки с начинкой и пару бутылок минералки. Они разложили продукты на маленьком столике и начали их поглощать. Митя, вымотанный физическими упражнениями на свежем воздухе, работой с линем и вытягиванием якоря, жадно уплетал бутерброды и хрустел огурцом. Леонидыч надкусывал вареное яйцо и поглядывал на спутника с хитрой усмешкой.
Через четверть часа, основательно сократив припасы, сытый и разомлевший Митя откинулся в кресле рулевого, а Леонидыч, закинув ноги на борт и подложив под спину спасательный жилет, удобно устроился на кормовой лавке. Оба потягивали горячий кофе из термоса. От берега сочно пахло ивой. О борт тихо плескалась вода.
– Скажи мне, Димка, – спросил Леонидыч, прихлебывая из жестяной кружки, – а почему ты на биолога учиться пошел?
– Зверушек хотел изучать.
– Экспедиции, палатки, кольца на лапы развешивать?
– Меня привлекали исследования на клеточном уровне. – Митя подул на коричневую поверхность в стаканчике. – Мутации ДНК в процессе эволюции, если вам это о чем-нибудь говорит.