Закончив водные процедуры, собрала сумку с вещами ребенка, оделась. В столицу Натали планировала отбыть в вечером, но Марусю решила отвести матери сейчас, чтобы оставить себе время на прическу и маникюр. Встречаться с Аркадием не собиралась, но он сам ей позвонил, когда она катила коляску по аллее. Банкир-красавчик поинтересовался, куда она сейчас собирается, и, услышав ответ, обещал с ней пересечься.
И вот в ресторане, где она встречалась с матерью, Аркадий сидел за соседним столиком, с аппетитом пожирал третью порцию омлета и бросал в сторону Натали заговорщицкие взгляды. Она делала вид, что не знает его.
Зато на Аркадия обратила внимание мама. Причем самым неожиданным образом.
– Аркаша! – заговорила она с ним, словно со старым знакомым. – Не слишком ли много калорий?
На загорелом лице любовника Натали сверкнула белозубая улыбка.
– Организм молодой, растущий, Маргарита Олеговна, – ответил он. – Много расходует, много требует.
Мама рассмеялась и вернулась к своей тарелке.
– Ты его знаешь? – спросила Натали с напускным безразличием. Будто не хотела в этот момент отрезать себе руку от любопытства.
– Как не знаю, – взметнула аккуратные брови мама и отправила в рот кусочек семги. – Конечно знаю.
– Откуда?
– Разве ты его не помнишь? Хотя вы были такими маленькими. Они целое лето гостили у нас, когда тебе было три года. Ты была совсем крохой.
– Кто «они»? – удивилась Натали.
– Моя двоюродная сестра со своим мужем.
В душе Натали зашевелилась тревога, предупреждая о чем-то недобром, к чему может привести этот разговор.
– Я не помню, – ответила она.
– Тетя Лена и дядя Сергей. А это их сын, Аркаша. Неужели действительно не помнишь? Ар-ка-ша. Ты звала его «Каша». Потом они уехали за границу, долго там жили, Аркаша там получил образование, а несколько лет назад вернулся сюда. Кстати, он в хороших отношениях с твоим отцом. Они вместе играют в теннис.
Кусочек гусиной печени застрял у Натали в горле.
– Он… мой родственник? – выдавила она твердые, как кости, слова.
– Седьмая вода на киселе. Троюродный брат, кажется.
Натали ощутила внутри себя зловещий холодок.
– Тебе нехорошо? – спросила мама. – Ты вся бледная.
– Нет, все в порядке. Просто очень жарко сегодня.
– Мне кажется, будет дождь. Хотя, может, и нет – он всю неделю собирается…
Через полчаса Натали подошла к беседке неподалеку от коттеджа Аркадия. На выходе из ресторана она сделала вид, что столкнулась с ним, и быстро шепнула ждать там.
Деревянная постройка, заросшая вьюнком, стояла на краю леса вдалеке от оживленных людских мест.
– Уезжаешь сегодня? – игриво спросил Аркадий, когда она ступила с солнечной тропинки в тень. – Может, успеем кое-чем заняться?
В беседке пахло листьями, смолой и сыростью. Где-то снаружи трещал дятел.
– Ты знал, что мы родня? – спросила она.
На секунду Аркадий замешкался с ответом, но не смутился. Он по-клоунски развел руками и поклонился с улыбкой:
– Сюрпрайз!.. Мама тебе рассказала, да? Ну ладно, в этом нет ничего особенного.
Он попытался обнять ее. Натали в ужасе оттолкнула руки.
– Боже, ты все знал!
Он немного обиделся и больше не пытался до нее дотронуться.
– Я тебе больше скажу: и твой отец знал. И был не против.
– Стоп. Что ты сказал? – Натали не верила ушам. – Тебя послал мой отец?
– Просил меня присмотреть за тобой. Муж совсем о тебе не заботился. Ты выглядела такой одинокой, такой брошенной.
Она задохнулась от возмущения.
– Это немыслимо. Как он мог?.. Как ты мог?
– А что такого? – Аркадий скорчил недоуменную гримасу.
– Это ужасно, это… грязно. Неужели ты не понимаешь? Между нами кровное родство!
Аркадий пожал плечами.
– Мы же не родные брат и сестра. И даже не двоюродные. У меня друг женился на двоюродной сестре. Все родственники были рады. Что в этом такого, если между ними любовь? Мы с тобой… Натали, мы нравимся друг другу. Что в этом плохого?
– Это прежде всего аморально. И запрещено…
– Кем запрещено? – рассмеялся он. – Конституцией? Православной церковью? Кем?
Натали не ответила. Она сама точно не знала. Вроде бы в тотемных культурах кровосмешение считалось тяжким грехом. Если оно вскрывалось, то виновных настигала жуткая кара.
– Не можешь ответить, – сказал Аркадий, наблюдая за ее реакцией. – Потому что запретов нет. Мы живем в свободном обществе. Мы можем делать все, что нам хочется, и не оглядываться на предрассудки.
– Нет, Аркадий, – покачала головой Натали. – Нет, нет и нет. Между нами все кончено.
– Натали…
Он попытался схватить ее за руку. Резкая пощечина охладила его порыв.
– Я все сказала. То, что произошло между нами, – этого никогда не было.
Он неожиданно разозлился. Она впервые увидела его таким. Привлекательное лицо в обрамлении золотых кудрей сделалось недобрым, опасным. Губы болезненно скривились.
– Думаешь, меня можно просто оттолкнуть? – заговорил он. – Ты не понимаешь, какое я тебе оказываю одолжение. Передо мной многие на коленях ползают, чтобы просто быть со мной. И уж тем более поехать на Бали!
У Натали словно пелена упала с глаз. Она поняла, что больше не испытывает чувств к стоявшему перед ней стройному красавцу.
– Какой ты мерзавец, – поджала она губы. – Я даже не представляла. Не подходи ко мне больше. Забудь номер моего телефона и меня забудь. С этого момента мы не знакомы.
– Смотри, как бы не пожалеть об этом.
– Придержи язык.
Натали вылетела из беседки с налитыми румянцем щеками.
«Забыть! Забыть обо всем, что случилось! – думала она, стремительно шагая по лесной дорожке. – И больше никогда не вспоминать!»
* * *
Леонидыч и Митя молча сидели в застрявшем на мели катере. Сверху жарило утреннее солнце. О борт мягко шлепали волны. На лавке между ними посверкивал черным глянцем эппловский гаджет.
– Думаешь, – прервал молчание Леонидыч, – что девчушка сама привязала его к шее?
Митя бросил взгляд на берег, куда инспектор перетащил останки несчастной. Они накрыли их брезентом, потому что настырные чайки почуяли добычу и кружили в небе.
– Я попробую объяснить мысль, – сказал Савичев. – Внутри чехла от айфона – кровь. Как она там оказалась? До похищения ее там не было. Не может молодая девушка ходить по пляжу с окровавленным устройством. Позже, в момент нанесения этих ужасных ран, кровь тоже не могла попасть внутрь – чехол герметично закрыт и не поврежден. Значит, между двумя событиями – похищением и расчленением – кто-то засунул айфон в чехол окровавленными пальцами, а затем запечатал его. Не фараончик же это сделал?