Митя толкнул его, отбросив на борт автозака. Мелькнули мутные глаза и красная от крови верхняя губа.
– Стой, гад! – прогнусил Коля, цепляясь ему за рубашку. – Не смей! Не смей, сказал…
Митя вырвался из обессилевших пальцев. Свобода!
Не веря, что все получилось так просто, он пару секунд стоял на месте, мешкая и озираясь на разбросанных охранников. Затем опомнился и побежал во всю прыть по дождливой улице, прочь от автозака и здания Следственного отдела.
* * *
Горюнов добрался до входной двери, когда услышал позади глухой удар, звуки борьбы, сдавленные крики. Обернувшись, он увидел Савичева, удирающего со всех ног в сторону жилого квартала, в то время как оба конвоира, цепляясь за серый борт, неуклюже пытались подняться с асфальта.
Следователь по особо важным делам не поверил глазам. Ему казалось, что дело покатилось, как это иногда бывает, раскрывая само себя. Улики, найденные в доме подозреваемого, успешное задержание, установленный мотив. Савичев шмыгает носом и готов признаться, как вдруг… охранники разбросаны, преступник бежит, а признание убийцы растворяется в голубой дали.
Пока Горюнов в прострации соображал, как такое случилось, охранник-водитель вытащил табельный пистолет.
– Стой, стрелять буду! – проорал он в сырую тьму и кинулся за беглецом.
– Ну все, конец ему, – пробормотал опер Коля, вытирая кровь с верхней губы, – на куски порву, мерзавца.
– Коля, ну елы-палы, как же так! – воскликнул огорченный Горюнов.
– Не беспокойтесь, Андрей Павлович. Не уйдет. Не таких брали.
– Да куда ты с носом!
– Андрей Павлович, вы бы лучше в дежурку позвонили. Пусть передадут пэпээс и вневедомственной, что у нас бегляк. Возьмем, никуда не денется. Был бы кто серьезный, а то – обычный коммерс… Не спите, Андрей Павлович!
– Да, да, – растерянно пробормотал Горюнов, шаря по карманам в поисках мобильника. Опер Коля, на счету которого в самом деле было немало задержаний опасных преступников, шмыгая носом, побежал в ту же сторону, где скрылся охранник-водитель.
* * *
Митя бежал, не разбирая дороги. Из света во тьму. Из тьмы в свет. Через какие-то дворы, детские площадки, палисадники. Дождь хлестал по плечам и спине, ветер мотал из стороны в сторону, скованные руки мешали, но он бежал и бежал. Голодный, измотанный, но полный надежды.
– Вам нужно вести себя тихо и послушно, – говорил Вельяминов. – И ни в коем случае не конфликтовать с полицией, иначе вытащить вас на свободу будет невероятно сложно.
Что ж, теперь путь к мирному урегулированию был отрезан. Совершив побег и нападение на полицейских, он повесил на себя статью и превратился в преступника еще до суда. Теперь Вельяминов не захочет ему помогать. Какой смысл, если человек сам себе ставит палки в колеса?
Митя усугублял свое положение, но бегство – единственный шанс на спасение. Если им не воспользоваться, его прежняя жизнь закончится окончательно и бесповоротно. Бизнес, дом, семья. Все это останется за горизонтом, в недостижимой дали. Но пока он на свободе, есть надежда. Есть надежда спасти любовь и вернуть все назад. Потому что никто ему в этом не поможет: ни полицейские, ни бывший китобой, ни влиятельный чиновник.
Позади, метрах в сорока, неотступно маячила фигура бегущего водителя-охранника. Он периодически кричал, чтобы Митя остановился, и страшно матюгался, но ветер разносил половину слов, и виртуозность конструкций оценить было невозможно. Один раз грянул выстрел в воздух. Другой раз пуля ударила в угол дома, брызнув в плечо и шею бетонной крошкой. Митя ощутил слабость в ногах, сообразив, что выстрел был прицельным. В него стреляли, словно в настоящего преступника. Все более чем серьезно.
На заплетающихся ногах он обогнул угол здания и вылетел на тихую неосвещенную дорогу, окруженную тополями и одноэтажными домами. В груди вспыхнула надежда, что здесь он найдет укрытие. Но в следующую секунду сонные окрестности встряхнул вой и блеск мигалок.
До Мити патрульная машина не доехала, не заметив его во тьме. Она встала поперек дороги, перекрыв путь к центру города. Но Митя туда и не собирался. Он побежал в другую сторону.
Мимо тянулись кирпичные стены без окон. На одной мелькнула табличка: «Пролетарская улица». Куда ведет улица, Митя не имел понятия. Главное, сейчас уйти от погони, думать – после.
Он перескочил через низенький заборчик, вломился в темные кусты какого-то палисада. Сандалии вязли в размякших грядках и цветниках, по плечам хлестали ветки. Некоторые из них оказались с шипами, и вскоре предплечья начало саднить от многочисленных ранок и царапин.
Сзади захрустело – охранник-водитель не отставал. Похоже, был в неплохой форме, потому что сократил половину разделявшей их дистанции. Митя же, голодный, измотанный бесконечным днем, выбивался из сил. Если не придумать, как от него оторваться, то в скором времени Савичева снова ожидают решетки и расписные стены – и это в лучшем случае. В худшем же водитель может просто застрелить маньяка при попытке к бегству. А что? Еще и медаль дадут за героизм.
Митя рухнул на землю между кустами. Лучшего ничего не пришло в голову. В сумраке и ливне преследователь может не заметить. Пробежит еще квартал, прежде чем поймет, что его обвели вокруг пальца. А Митя тем временем найдет себе тихое местечко, где укроется до утра.
Он лежал, вслушиваясь в каждый звук на фоне шуршания дождя. Охранник-водитель хлюпал по вязкой земле и хрустел в темноте кустами. Мите хотелось, чтобы он поскорее ушел из палисада, но с каждой секундой надежда таяла.
То, что впереди никого нет, преследователь понял быстрее, чем этого хотелось бы Мите. Сначала перестали хлюпать шаги, а затем Савичев разобрал его темную фигуру. Водитель стоял, смахивая с лица воду, и вертел головой.
– Эй, псих! – позвал он. – А ну выходи! Все равно не убежишь. Поймаем рано или поздно. А чем дольше бегаешь, тем больше срок. Не знал, поди? Вот я тебе говорю.
Митя вжался в грязь, сдерживая рвущееся из груди дыхание. Дождь омывал лицо, шлепал по влажной земле, стучал по листьям. Где-то звонко лилось с крыши.
Шаги прочмокали неподалеку.
– Ну хватит, выходи, – сказал водитель. – Из-за тебя, гада, с нас теперь по три шкуры сдерут. Лучше сам сдавайся. Поймаем – хуже будет.
Митя снова потерял его в темноте. Судя по голосу, ушел куда-то вправо. Была надежда, что уйдет совсем, и тогда Митя выползет из грязи и нырнет в проход между домами – он был узким, со стороны не различить.
Но водитель автозака будто чувствовал, что беглец рядом, и не собирался уходить. Через секунду влажную зелень озарил луч света. Митя чертыхнулся про себя. Преследователь воспользовался фонариком, встроенным в мобильный телефон.
Луч пробежал по ветвям. Мелькнул над головой, едва не коснувшись волос… Надо что-то быстро предпринимать. Надеяться на удачу бесполезно.