— Кое с кем?..
— Ну да! Такой синеглазый и высокий… Завтрак в городе и все прочее…
— Ах, эти слухи! Испорченный телефон.
— Нет, нет. Продолжай.
Джин улыбнулась.
— Это ты продолжай. Что ты еще слышала?
— Что его зовут Майкл и что осенью он начнет работать в нашей школе.
— Твой телефон оказался совершенно исправным. Он преподает психологию и семейную этику.
— Интересно. А как ты?
— Что я?
— Ну, ты видишься с ним?
— Конечно. Каждый день.
— Я не имею в виду работу, ты прекрасно понимаешь. Вы встречаетесь?
Джин несколько смутилась.
— Разве похоже, что мы встречаемся?
Кейт неодобрительно покачала головой.
— Уж слишком ты скрытничаешь! А кое-что о тебе все же просочилось. Так ты завтракала или нет с этим человеком два дня назад?
— Успели уже донести!
— Джин…
Вирджиния нахмурилась.
— Да, завтракала. Но из этого ничего не следует. У меня был выходной, и я решила ему помочь. Ему нужно было купить краску, а заодно мы зашли в кафе позавтракать.
Кейт удовлетворенно откинулась на стуле.
— Это только начало.
— Никакое это не начало. Ты знаешь, как я отношусь к подобным знакомствам. Я не ищу себе сложностей.
— Иногда и искать не нужно, чтобы найти. Все прямо само падает тебе с неба.
— Но я не хочу этого, Кейт. Тем более что продолжения не будет.
— Так все поначалу говорят, — саркастически заметила подруга, но улыбка ее растаяла при виде испуганных глаз Джин. — Чего ты так реагируешь? Разве так ужасно встречаться с мужчиной?
— Моя жизнь меня вполне устраивает и без него. Кроме того, у него роман в Нью-Йорке.
— О! А почему она не переедет к нему?
— Я полагаю, она ждет, когда дом будет приведен в порядок.
Забавно, что Майкл упомянул, что собирается приехать семья его сестры и, может, даже родители, но ни разу не упомянул о лавандовой леди. И вряд ли будет упоминать в последующем. Но к чему тогда была эта сцена в прошлую субботу?
— Ну а пока он свободен, поразвлекался с ним.
Джин глубоко вздохнула.
— Я думаю, нам лучше сменить тему.
Но Кейт не сдавалась и не собиралась отпускать ее так легко.
— А вы еще чем-нибудь занимались… кроме завтрака?
— Красили его дом. А как твоя семья? Ты давно виделась с ними?
— А он и в самом деле больше ни куда тебя не приглашал?
— Мы ходили ужинать в прошлый уик-энд.
— Великолепно! Ну и что, весело провела время?
— Конечно. Я же сказала тебе. Он очень приятный парень.
Кейт в течение нескольких секунд сидела, уставившись на Джин.
— И ты не хочешь рассказать о нем мне.
— Да не о чем рассказывать, в самом деле.
Кейт ухмыльнулась. За то время, что она знала Джин, она никогда еще не видела подругу такой… смущенной.
— Ну, раз ты избегаешь этой темы… — Откинув волосы назад, Кейт ответила на прежний вопрос подруги: — Моя семья? Они в порядке. Я разговаривала с сестрой неделю назад. Они хотят, чтобы я приехала к ним. Но ехать мне, по правде говоря, не хочется. Опять начнут мне проповеди читать. Они никогда не могли принять как должное тот факт, что я предпочла жить в тихом маленьком городке и заниматься живописью для собственного удовольствия. Никак не могут понять, что есть вещи более важные для меня, чем последняя модель «феррари». Я всегда была у них паршивой овцой в стаде; стоит только встретиться, начинаются споры.
— Но теперь-то все иначе. Дела твои пошли хорошо. Разве ты не хочешь показать им, что у тебя все в порядке? Я думаю, они были бы рады за тебя. Знаешь что, купи себе пару новых нарядов, новые туфли. Покажи им, что можешь играть в их игру… Надо поддерживать отношения с родными.
Кейт подцепила оливку, которая выглядела одинокой на ее уже пустой салатной тарелке.
— Ну да, — ответила она. — Кто бы говорил. Не ты ли рассказывала, что не видела своего отца многие годы?
— Это другое дело. Я была очень маленькой, когда он ушел. У меня не было… воспоминаний, как у тебя.
— Но неужели ты так никогда не интересовалась им?
Джин прочертила на салфетке ногтем едва заметную линию.
— Бывало. С некоторых пор все больше.
— Почему это вдруг?
— Наверное, потому что я стала старше. Оглядываюсь вокруг, вижу друзей, у которых есть родители, и немного завидую им.
— И это болезненно, тяжело? — мягко спросила Кейт.
— Нет. Хотя, да, в какой-то степени. Сначала, когда мои родители только разошлись, была невероятная боль утраты. Знаешь, если бы отец не ушел, а мать не умерла, я бы тоже выросла в большом шумном доме…
— Мы всегда идеализируем то, чего не существует.
— Да. Но твоя семья все же ближе к идеальной, — заметила Джин, вернувшись к своей обычной живости. — Ты часто рассказывала мне о своем детстве, и это было очень мило, несмотря даже на твое положение «паршивой овцы». Согласись, твоя семья не такая уж плохая.
— Хорошо. С этим я согласна. Моя семья вовсе не такая уж плохая. Слушай, а почему бы тебе не поехать со мной и не познакомиться с ними?
— О нет, я не могу…
— А почему нет? — Она была захвачена этой идеей. — Это было бы здорово!
— Но, Кейт, я и не думала…
— Тогда подумай сейчас. Это будет прекрасно. Если у меня будет союзник, я действительно смогу действовать с позиции силы.
Джин рассмеялась:
— Ты начинаешь меня вербовать! И все же я думаю, что ты больше любишь свою семью, чем сама осознаешь, — добавила она и, поймав взгляд официанта, показала, чтобы принесли счет. К ее облегчению, Кейт увидела знакомую и другом конце зала и пошла поздороваться. К тому времени, когда она вернулась, тема посещения ее семьи была уже забыта.
В тот вечер Джин много думала о предложении подруги. Кейт отвезла ее домой незадолго до девяти, и в одиночестве, задыхаясь от жары, она ходила с верхнего этажа в гостиную и потом снова наверх, открывая все окна, пытаясь создать хоть небольшой сквозняк. Наконец, сбросив с себя все, что только было можно, она вытянулась во всю длину на кровати и закрыла глаза.
Она не могла поехать с Кейт. Это было бы слишком тяжело. Стоит ли слепому идти на фейерверк, а глухому — на симфонию? Не было нужды напоминать себе о том, чего она никогда не имела.
Резко встав с кровати, она надела просторную ночную рубашку и поставила пластинку. Музыка обычно успокаивала, и она попыталась сосредоточиться на мелодии. Но на этот раз ее снедало странное беспокойство.