— Но мы могли бы просто погулять где-нибудь! — крикнул он вслед быстро уходящей девушке.
Но она просто махнула рукой и тут же исчезла, не оборачиваясь.
Майкл долго еще смотрел в ту сторону. Он уже ждал сегодня ее короткого посещения. Да и она, похоже, не прочь поболтать с ним. Согласилась даже выпить прохладительного, хотя вчера отказалась.
Совершенно машинально он поднес к губам банку, оставленную Джин. Одна капля, потом вторая скользнули в рот, он с наслаждением сглотнул, и возникло ощущение близости с этой симпатичной девушкой.
Возможно, когда-нибудь они разделят стакан вина, и он ощутит мягкую влажность ее губ. А может, и зароется лицом в золотые пряди, глубоко вдыхая тот легкий, сладкий аромат, который еще чувствовался, дразня его. Когда-нибудь, возможно…
В тот вечер Джин уговорила Уитни посмотреть с ней французский фильм, который показывали в соседнем городе.
Уитни была на два года старше Джин и работала в местной библиотеке. Она выросла в Мантео, но жила и училась в Уилиамсбурге, где и вышла замуж, вскоре, правда, разведясь. Джин познакомилась и подружилась с ней, когда интенсивно изучала французский и часто засиживалась в библиотеке.
Закусывая гамбургерами после кино, они болтали, оживленно обсуждая все перипетии картины, когда Уитни вдруг упомянула Майкла Йетса.
— Вчера днем он заходил к нам. Очень эффектный мужчина. На него невозможно не обратить внимания. Ты понимаешь, что я имею в виду?
— Понимаю, — ответила Джин с такой серьезностью, что подруга насторожилась.
— А ты его видела? — спросила она.
— Конечно. Я приношу ему почту.
— Ой, Джин, и везет же тебе. Будешь видеться с ним каждый день.
— Ну и что? Он просто еще один мой клиент, — возразила она суховато. — А что он делал у тебя?
— Что и все, — усмехнулась подруга. — Искал книги.
— Какие?
— По плотницкому делу, по домоводству Забавно, но он не выглядит, как типичный рабочий.
— Он не рабочий. Он купил дом Хилтона и взялся сам отремонтировать. А приехал сюда заниматься воспитательной работой в средней школе.
— А он женат?
— Кажется, нет. Но у него есть пассия в Нью-Йорке. Она присылает ему любовные письма, от которых за версту пахнет лавандой.
— Джин! — Подруга понизила голос. — Ну откуда ты знаешь, что это любовные письма? Я знаю, что вы у себя на почте читаете почтовые открытки. Но письма…
Джин недовольно покачала головой.
— Нет, Уитни. Мы не вскрываем письма и не читаем их тайком. Но оно просто пропитано духами, и почерк такой цветистый, и красные чернила. Это ведь о чем-то говорит?..
— Мне кажется, ты ревнуешь.
— Ревную? Не болтай чепухи!
Уитни откинулся на стуле, самодовольно усмехаясь.
— И совсем не чепуха. Он красивый мужчина. И возраст вполне подходящий.
— Для тебя, может быть, но не для меня.
— Вот мы и сидим здесь вдвоем, разочарованные в мужчинах, — вздохнула подруга, думая о чем-то своем.
Когда в среду Джин подошла к дому Хилтона, Майкла не было па крыше. Небо с утра хмурилось, свинцово-серые тучи налились дождем, и она проделала свой маршрут быстрее, чем обычно, в надежде избежать ливня.
Быстро взбежав по ступенькам, она не обнаружила на двери почтового ящика. Щели для почты тоже. Она оглянулась через плечо, проверяя, не пропустила ли его в конце подъездной аллеи, но увидела лишь частую сетку дождя. Дробный перестук капель о крышу не оставлял надежд, что он кончится быстро. Она хотела позвонить, но звонка не было тоже.
Глубоко вздохнув, стукнула в дверь. Один раз, два, потом, подождав, постучала еще — на этот раз погромче и уже с раздражением. Если он хочет получать почту, то должен позаботиться о месте, где ее оставлять. Она ему это выскажет сейчас. Если, конечно, он дома.
Наконец за дверью послышались шаги. Сердце ее забилось быстрее. Взглянув в сторону, она увидела, что дождь и в самом деле начался не на шутку. Ну что ж, отдаст ему почту, повернется и побежит к своей машине. И побыстрее. Без всякой болтовни.
Дверь открылась, и на пороге появился Майкл со своей обезоруживающей улыбкой. Спортивная рубашка и джинсы делали его очень привлекательным.
— Привет. Извините, что заставил вас ждать. На днях установлю дверной звонок.
— Что вам необходимо, так это почтовый ящик. Тогда мне не придется даже звонить.
— Так именно это испортило вам настроение?
— Я на работе. А небольшая латунная щель в двери… или какой-нибудь ящик, установленный прямо здесь…
— Извините. Я вас задерживаю. Вы, наверное, торопитесь успеть до дождя.
Она бросила угрюмый взгляд назад.
— Теперь уже поздно. Дождь начался. Вот, возьмите.
Майкл взял не только почту, но и ее руку. И, не успев ничего сказать, она оказалась уже внутри дома.
— Мне действительно надо бежать…
— Вы сегодня рано. А льет как из ведра.
Она и в самом деле слышала тяжелый перестук капель по крыше. Или это так пульсирует ее сердце?
— Пойдемте, я покажу вам дом.
Она собралась было возразить, но выбора не было — он крепко держал ее руку в своей и через просторный вестибюль ввел в громадную комнату слева.
— Это гостиная. Я хочу заменить здесь обои и полностью перестелить пол. Лепнина на камине тоже вся потрескалась, но зато мне уже удалось очистить его облицовку.
— Я вижу! Мрамор изумительный.
Майкл улыбнулся:
— Это было первое, что я заметил в доме. Хотя в каждой комнате есть что-то особенное. В этой — мрамор. А дальше, — держа ее за руку, он пересек холл и вошел в столовую, — резное дерево. Не правда ли, удивительно тонкая работа? — И, прежде чем Джин успела согласиться, он потянул ее в следующую комнату, поменьше, рядом со столовой. — А тут находилась буфетная дворецкого. Двойная раковина здесь и в кухне. — Он качнул головой в сторону следующей комнаты.
— Значит, вы ищете себе дворецкого? — поддразнила Джин.
— Чтобы я завел себе дворецкого? Пойдемте, посмотрим кухню. Здесь все придется полностью переделать. Но посмотрите, какая она огромная! Я собираюсь пробить эту стену и сделать окно. Тогда здесь будет утреннее солнце.
— А вы романтик!
Оставив это утверждение без комментариев, он показал на дверь.
— Там еще одна кладовая. Потом чулан. За ним дверь, которая ведет прямо в гараж.
Они прошли через маленький коридор обратно в холл и, повернув направо, оказались в уединенном, отделанном дубовыми панелями кабинете. Они покрывали три стены и образовывали книжный стеллаж от пола до потолка на четвертой.