У Нектора на месте бороды действительно было сплошное недоразумение, которое он категорически отказывался сбривать, несмотря на постоянные шутки друга.
День не задался с самого начала. Сначала Нектор, ни с того ни с сего занявший место штатного повара Шлона, умудрился испортить пшенную кашу, наш обычный завтрак на всем протяжении пути. Часть каши подгорела, а оставшаяся осталась недоваренной, так что пришлось вывалить ее на землю. Затем обнаружилось, что у одной из вьючных лошадей раздулись бока. Кадьен, наш самый опытный лошадник, внимательно осмотрев ее, заявил, что лошадь придется бросить, так как она, видимо, умудрилась схватить какую-то лошадиную инфекцию. Пришлось распределить груз между остальными лошадями отряда.
Наконец, ко мне обратился Амин, дежуривший последнюю треть ночи:
– Ваша милость, может, я ошибаюсь, но мне показалось, что за нами кто-то наблюдал вон с того места. – Он показал на небольшую возвышенность, находившуюся в четверти лиги от нашей стоянки.
Я послал Шлона с Нектором, лучших следопытов отряда, осмотреть холм. Вернувшись, они принесли не очень приятные вести – на вершине холма остались следы то ли человека, то ли животного. Отметин от лошадиных копыт нет, но там, у подножия, каменистая россыпь. Жизнь научила меня всегда рассчитывать на самый худший из возможных вариантов, и поэтому я склонился к мнению, что наблюдатель действительно был. А это не есть хорошо, это есть очень плохо. Кроме вайхов, здесь никого не может быть. Следует поторопиться.
Сборы заняли совсем немного времени. Буквально через считаные минуты мы уже двигались рысью по направлению к горным пикам, служившим путеводным ориентиром, оставив бедное животное привязанным к дереву, чтобы не увязалось за нами. Оголодает – оторвется, кожаный ремешок не такой уж и крепкий.
Первые часы пути прошли спокойно, тревога понемногу рассеивалась. Но ко времени, когда солнце поднялось в зенит, появились первые признаки преследования: Амин, самый зоркий из нас, далеко сзади разглядел клубы пыли. Мы прибавили ходу, стараясь оторваться от возможного преследования. Через час бешеной скачки стало ясно, что уйти от людей, преследовавших нас, не удастся.
Вскоре пришлось перейти на рысь – лошади не могут долго выносить сумасшедший темп галопа. А погоня все приближалась, превращаясь из темных точек в маленькие фигурки конных вайхов. Даже на беглый взгляд было видно, что врагов не меньше полусотни.
Мы снова перешли на галоп, пытаясь сохранить дистанцию. Но тщетно, вайхи все приближались. Безжизненная пустыня под ногами менялась на поросшую травой и кустарником степь. Местность пошла под уклон, сначала не очень заметный. Я оглядел своих людей: пока все нормально, никто не отстает, лошади идут тяжело, но ровно, захромавших нет. Эх, всем бы по такому аргхалу, как у меня. Ворон шел не напрягаясь, ни пены, ни лоснящихся от пота боков. Горы все ближе, но до них не успеть. Здесь же, в степи, принимать бой равносильно самоубийству. А решение пора принимать.
Растительность вокруг все гуще – наверняка сказывается близость воды. Что у нас впереди? Ложбина, в конце которой блестит вода, но вот что там – перекат, брод, огромные валуны, где переломаешь лошадям все ноги? Речка горная, может быть все, что угодно. А слева холм с плоской вершиной и одиноким сухим деревом. Подъем на него крутой, но верхом подняться можно. Я поднял руку, привлекая внимание, свистнул для того же и указал направление. Мы, не замедляя хода, повернули левее и, разогнав лошадей, заскочили на вершину. Ого, места здесь предостаточно, есть где разместиться даже с относительным комфортом.
– Спешиться! Пелай, убрать лошадей ближе к дереву! Прошка, бери свою мортиру! Шлон, бомбы! Быстро!
Мы заняли позицию возле подъема, по которому попали на вершину холма. Отсюда прекрасно можно было разглядеть приближающихся вайхов. Пересчитать затруднительно, но, во всяком случае, их не меньше, чем предполагалось.
Времени, до того как они приблизятся, еще много, можно осмотреть окрестности. Отсюда хорошо видно, что ложбина, расширяясь и углубляясь, спускается прямо к реке. Река в этом месте, судя по всему, не слишком глубокая, и течение не казалось стремительным.
А что у нас с краем холма, который выходит к реке? Здесь можно никого не опасаться, берег обрывистый, до воды метров пятнадцать, а то и все двадцать. Я все не мог привыкнуть к имперским мерам длины, всем этим фатумам и дойнам, воспринимал только лигу, в которой примерно два километра – сам шагами измерял, был такой случай. Другой склон холма даже склоном не назовешь – сплошная отвесная скала, местами козырьком нависающая над землей. Третья сторона примерно до половины очень круто спускается к земле, а оставшаяся часть выглядит вполне доступной для пешехода, но конному по ней не подняться.
Артуа, ты гигант военной мысли! Надо же выбрать отличное местечко. С маху отсюда нас не выковырнуть, думал я, возвращаясь к своим бойцам. Хотя если реально глядеть на вещи, позиция на той стороне реки вообще идеальна для обороны. Чтобы добраться туда, необходимо пересечь реку, преодолеть крутой подъем. Но это только с вершины нашего холма становится заметным, а снизу, на скаку…
Когда я вернулся, для обороны все было уже готово. Прошкин мушкет с дымящимся фитилем облокотился на рогатку, у ног Шлона лежали в невысокой траве бомбы, все шесть штук.
Пики и копья, воткнутые наконечниками в землю, тоже ждали своего часа. И лица у парней хорошие – сосредоточенные, без признаков нервозности. Шлон в обычной своей манере подкалывает лучшего друга, Нектора. Нектор, сама невозмутимость, обращает на него внимания не больше, чем на легкий ветерок, тянущий с реки. Чуть правее расположились Ворон с Котом, ходячие арсеналы. Ворон своей невозмутимостью и привычкой молчать мог поспорить с Нектором, да и Кот трепаться попусту не любил. Подбежал Пелай, управившийся с лошадьми, и занял место между Кадьеном и Амином. Левый фланг, где расположились наименее опытные бойцы, почти упирался в каменную кручу, да и косогор там больше. Еще левее, на самом краю холма, природа создала из скалы подобие башни с площадкой на вершине, поросшей кустарником. Вот туда и будем отступать, если до этого дойдет дело.
Передние всадники вайхов перешли на шаг, поджидая отставших товарищей. Вероятно, будут пытаться смести нас плотной массой. Давайте, ребята, давайте, мы уже побывали не так давно в подобной ситуации, а опыт – великое дело. Стрелять вы не будете, нам достаточно присесть – и попробуй тогда попади. Вам же еще в горку забраться надо, а потом успеть поменять луки и ружья на копья и клинки. Задним всадникам стрелять вообще не резон – впереди сплошные спины своих, поднимающихся вверх по косогору. Кто-то из наших произнес: «Шестьдесят семь», другой возразил: «Семьдесят два», в любом случае расклад получается хреновенький. Но почти сорок наших выстрелов в упор вы получите, господа кочевники.
– Цыплят по осени считают, – заявил я, привлекая к себе внимание и ловя недоуменный (при чем здесь цыплята?) взгляд Анри, стоявшего, как обычно, справа от меня. Ах да, здесь в ходу другие пословицы. – Парни, стреляем только по моей команде. Внимание! Приготовиться!