– Камилла, у меня есть для тебя небольшой подарок – надеюсь, он тебе понравится.
В коробочке, выполненной в виде простенькой шкатулки, лежали два перстенька, сережки и кулон с цепочкой затейливого плетения. Выполненные из золота и небольших, но очень красиво ограненных камней, они заставили меня восхититься неведомым мастером ювелирного дела.
Я попросил Анри уложиться в три золотых кроны, и теперь меня даже взяло сомнение – настолько дорого смотрелись украшения. Надо будет обязательно узнать у Коллайна подробности, где он смог приобрести эти украшения.
Камилла ахнула, прижав кулачки к груди, когда я протянул ей шкатулку. Она робко протянула руку и испуганно посмотрела на меня, все еще не веря. Я же, с виду сама невозмутимость, нарочито небрежно сказал:
– Возьми, зайка, мне кажется, что эти безделушки очень тебе подойдут.
Через несколько мгновений девушка уже вертелась перед одним из трех зеркал замка, висевшим у меня в кабинете. Еще одно такое же имелось в спальне, а самое большое, примерно метр по диагонали, находилось в холле, давая всем понять, что в замке живут достаточно обеспеченные люди.
Налюбовавшись на свое отражение, Камилла повернулась ко мне, просто светясь от счастья. Не кривя душой, я заявил, что украшения ей очень идут, что сама она просто прелесть и еще что-то в том же духе. Бедная девушка прямо разрывалась на части, поочередно поглядывая то на двери в спальню, чтобы немедленно отблагодарить, то на выход из кабинета, чтобы сейчас же похвастаться перед подругами.
Пришлось помочь ей, послав на кухню с указанием накрыть в кабинете стол с вином и легкими закусками, поскольку разговор будет долгим. Ну что ж, сегодняшняя ночь выдастся очень горячей – сказать, что подарок Камилле просто понравился, это вообще ничего не сказать.
За столом в кабинете собрались все участники ужина, да еще напросился Проухв, усевшийся в дальнем углу и приготовившийся слушать. Не знаю, что он понимал и какие делал выводы, но послушать умные разговоры о непонятных вещах стало его страстью.
Беседа действительно получилась долгой, несмотря на все мои попытки сократить ее. Капсом оказался человеком слегка взбалмошным, но по-настоящему увлеченным своим делом и приятным собеседником. Мы поговорили с ним вскользь на общие темы, не касаясь частностей.
– Завтра, – сказал я ему, – все будет завтра – и подробные объяснения, и конкретные задачи. Ваша комната готова, помещение под лабораторию, – здесь я глянул на Герента, и тот коротко кивнул, – тоже. Отдохните с дороги, а с завтрашнего дня я обещаю загрузить вас работой в полной мере, интересной и разной. Заодно утрясем и вопрос об оплате. У меня есть два варианта: либо я кладу вам твердое жалованье плюс премия за успешно выполненную задачу, либо сразу оговариваем гонорар за конкретную работу. Жить будете в замке, столоваться тоже, естественно бесплатно.
Заинтриговав ученого, я постарался ответить на несколько вопросов Цаннера, возникших как результат наших предыдущих бесед. Это было проще – с медициной мы так или иначе сталкиваемся в повседневной жизни довольно часто, а вот химия… Скудные воспоминания из школьного курса химии, да еще несколько статей из популярных журналов, прочитанных на досуге, – вот, пожалуй, и все. Но ничего, справлюсь. В конце концов, я ожидаю от него больше, чем он от меня. Труднее будет объяснить, например, что требуется именно азотная кислота, а не какая-нибудь соляная или серная. Как получить глицерин – можно объяснить на пальцах, а дальше уж дело за ним. Главное, что у лаборатории стены толстые: взрывчатка – вещь серьезная.
Спасибо Поланику, есть у него в одной из книг технология изготовления подобных вещей в домашних условиях. Так что справимся, если кислоту в этом мире вообще уже успели придумать. Но это потом, а прежде всего нужны зеркала.
Наконец мы остались вдвоем с Коллайном. Усевшись в креслах у горящего камина с бокалами вина, мы молчали, глядя на языки пламени. Погода на дворе стояла мерзкая – мелкий холодный дождь, сопровождаемый резкими порывами ветра. Самый разгар холодов в местном климате, градусов десять по ощущениям. Через пару-тройку недель погода наладится, земля быстро высохнет под щедрым солнышком и настанет лето, которое продолжится до следующего сезона дождей. Так и получается – два лета и два дождливых сезона месяца по полтора-два. Благословенный климат, я от него в восторге. Хотя иногда до жути хочется прогуляться по морозу, чтобы щипало щеки и перехватывало дыхание, а затем вернуться в теплый дом и усесться рядом с открытым огнем, подкидывая в него полешки, как сейчас.
Коллайн был доверху наполнен новостями, это по нему очень заметно, но молчал, ожидая, когда же я проявлю интерес. А мне было хорошо, хотелось просто сидеть и смотреть на огонь. Коллайн все же не выдержал, начал разговор первым, но совсем не с того, что я ожидал:
– Сейчас бы немного твоего снадобья, де Койн. На вкус, конечно, то еще пойло, но достоинства его намного превосходят его же недостатки, – мечтательно протянул он.
Надо же, еще один поклонник дистиллятов объявился – кто бы мог подумать!
– Будет, барон, обязательно будет. Как раз к тому моменту, когда соберутся все наши люди, мое замечательное пойло, как ты его назвал, будет готово. Кроме того, на вкус оно станет значительно лучше, можешь не сомневаться, и называться будет по-другому: бренди.
Я действительно рассчитывал сделать вкус более приличным. В прошлый раз пришлось пользоваться забродившим виноградом, и получилась обычная самогонка, к тому же не совсем хорошей очистки. А в этот раз я использовал белое виноградное вино. Так называемый первач я решил оставить на потом. А то, что мне нужно для бренди, перегоню пару раз, очищу более тщательно, залью в бочонок ведер на пять, добавлю дубовой коры, жженого сахару и немного ванили – мне нравится ее легкий, почти неуловимый привкус. Недели, думаю, хватит, чтобы мое бренди дошло до нужной кондиции. Еще прикажу, чтобы несколько раз в день содержимое бочонка перемешивали, катая его по полу.
Такой же бочонок из дубовой клепки оставлю года на три в покое, это и будет выдержкой. Что касается первача, то его мы перегоняем, тщательно очищаем от сивушных масел и получаем спирт на медицинские и химические нужды Цаннера и Капсома.
Последний и будет заниматься этим вопросом – первое время под моим чутким руководством, а потом самостоятельно. Спирт у нас получится дорогим, но что поделать – ректификата мне не получить. Даже понятия не имею, как построить ректификационную колонну.
– Бренди, – задумчиво произнес Коллайн. – На слух хорошее слово.
Вот, блин, что они, сговорились, что ли?
– На вкус еще лучше будет, – пообещал я, задумчиво вертя в руках понравившийся кубок. – А теперь выкладывай новости, не томи душу. Считай, что в молчанке ты победил.
И Коллайн начал рассказывать. По дороге приключений не было, здесь не глушь, все спокойно. Поселились в моем доме, там тоже все в порядке. Была у Коллайна идея подарить мне точно такой же кубок, как и вандерерский, но уже с моим гербом. С самого утра Анри принялся воплощать ее в жизнь. По рекомендации одного из своих столичных знакомых пошел он к ювелиру, по отзывам очень талантливому, но малоизвестному среди аристократии в силу своего молодого возраста и отсутствия протекции. Вот ему-то он и сделал заказ, предоставив в качестве образца кубок, захваченный с собой как раз на такой случай. Убедившись в мастерстве ювелира, Анри заказал ему же украшения для Камиллы и столовый сервиз с изображением моего герба.