Вообще-то в титулах «ондириер» и «дерториер» был еще и какой-то мистический смысл, что-то из древних верований скардарцев, и оба этих слова связаны с морским драконом, существом мифологическим, но сейчас это неважно.
— Сложность в том, что нужно убедить Минура добровольно передать власть дерториеру. Не сомневаюсь, перспектива остаться без головы должна его серьезно озаботить, и все же церемония передачи власти должна быть добровольной и официальной.
Мне кажется, такой выход будет гораздо лучше переворота. Минур же впоследствии не сможет заявить, что его силой заставили лишиться власти, заставили по такой ничтожной причине, как измена родине.
«Хотя это для солдата или генерала будет выглядеть предательством, а для правителя вполне может сойти и за политическую мудрость», — подумал я.
Дир Пьетроссо продолжал молчать, и я не мог понять, как же он воспринимает мои слова. А добавить мне было уже нечего.
В дверь постучали, следом в комнату вошел слуга, держа в руках подсвечник с тремя зажженными свечами. Иджин кивком поблагодарил слугу, дождался, пока за ним закроется дверь, и произнес:
— Знаете, господин де Койн, а я ведь хотел увидеть вас именно для того, чтобы предложить занять место Минура.
Сказать, что я не ожидал услышать этих слов, это ничего не сказать. Все равно что заявить о том, будто упал с крыши многоэтажки и даже не поцарапался.
Я ожидал все что угодно, даже предложения немедленно отправиться вместе с заговорщиками в Дерторпьир, чтобы свергнуть Минура, но только не это.
Кстати, Дерторпьир и был назван в честь дерториера. Дворец много раз перестраивался, от первоначальных построек почти ничего не осталось, а вот название сохранилось.
— Вы устраиваете многих из нас, господин де Койн, — продолжил Иджин. — Устраиваете по многим причинам. В любой другой ситуации, если бы дело не шло к тому, что Скардар вообще может исчезнуть как государство, никто бы, вероятно, даже не подумал о вас как о правителе Скардара.
Прежде всего вы чужак. Но… Я успел немного узнать вас за это время и понял, что вы не станете искать во всем этом выгоды.
Господи, да какая здесь может быть выгода? Запустить руки в нищую казну, несколько недель, а то и дней наслаждаясь властью над государством, стоящим на грани гибели?
— Как бы там ни было, за вами стоит Империя. Я понимаю, что реальной помощи в ближайшее время ждать не приходится, и все же. Кроме того, как вы, наверное, и сами успели заметить, вы пользуетесь в Скардаре большой, если не сказать огромной популярностью. Мне даже говорили, что вашим именем начали называть детей.
«Возможно, это и так, дир Пьетроссо, но знаешь ли ты, как изменчива популярность? Сегодня толпа носит тебя на руках, а завтра просто бросит на булыжную мостовую, развернется и уйдет. И никто даже не поинтересуется, не больно ли ты ударился о камни или не убился ли вообще».
— Еще вы феноменально удачливы, что тоже дано далеко не каждому. Я ведь немало наслышан о вас, да и на моих глазах вы несколько раз это доказывали. И самое главное, за вами пойдут люди, как пошли те же купцы.
«А вот с этим все немного циничнее, господин дир Пьетроссо. Вероятно, ты еще не знаешь того, что успел узнать я. У купцов на мой счет есть свои соображения. Если дела пойдут хуже некуда, а до этого не так уж и далеко, мне придется покинуть Скардар, не дожидаясь полного краха. Покинуть на той же „Мелиссе“, и я считаю, что вполне ее заслужил. И купцы рассчитывают на своих кораблях вместе с семьями уйти вместе со мной, уповая на то, что я помогу им обосноваться в Империи. И я их понимаю и не смогу отказать ни сейчас, не потом».
— Кстати, знаете, какая сейчас самая популярная история в Скардаре? После сожжения изнердийского флота, конечно. О том, как вы, де Койн, на борту «Морского воителя» напоили сына Минура, Диамуна. Казалось бы, столько времени прошло, а она все продолжает пользоваться популярностью. Некоторые даже в шутку угрожают друг другу: быть может, тебя напоить, как Диамуна?
То, что наследника в народе не любят, я знал. И дело даже не в том, что его называли Теленком. Прошка мне рассказывал, что видел, как горожане плевали вслед проезжающей карете Диамуна.
— Скажу вам уж и совсем смешную вещь. Существует пророчество…
Тут я не выдержал и махнул рукой. Только пророчеств не хватало, особенно в таком серьезном деле.
— Можете себе представить, даже дом Митаиссо не стал возражать против вас.
Это мне мало о чем говорит. Мне лишь известно, что родов, состоявших в заговоре против Минура, довольно много. Но еще больше было людей, которые, понимая серьезность ситуации, бежали из страны, распродавая все, что нельзя увезти с собой. Морем мало кто отваживается, а вот дорога на север, в соседнее королевство Баллейн, в последнее время стала весьма оживленной.
Что же до рода Митаиссо, из него я знал только двоих. Один из них — адмирал, командующий эскадрой, а второй — артиллерийский офицер на «Мелиссе».
Теперь о предложении, только что озвученном Иджином. Нет никакого сомнения, что только крайняя степень отчаяния заставила сделать его.
Почему именно я? Из-за своего положения в Империи? А какое у меня там положение? Ну как они не могут понять, что не будет никакой помощи, не стоит даже и надеяться. Другие кандидаты отказываются, испугавшись ответственности в случае поражения?
И доводы какие-то несерьезные: подумаешь, популярность, после нескольких поражений она сойдет на нет. Пророчество? Смешно даже.
И что я им смогу дать?
А с другой стороны… Это ли не шанс изменить все? В случае победы я смогу стать Янианне чуть ли не равным. Ведь что гложет меня больше всего на свете?
Казалось бы, скоро свадьба, после которой все вокруг будут называть меня «ваше величество», я буду сопровождать Янианну на балах и торжественных выходах, раздувая щеки от гордости, в душе же чувствуя ущербность консорта. Заработаю неимоверно много денег, займусь наконец техническим развитием этого мира. Изобрету всякие швейные машинки, пулеметы и железные корабли. Время от времени буду удивлять Яну диковинами… Но только и всего.
Это шанс, Артур, это шанс. Шанс не быть водителем или слесарем при бизнес-леди. Риск остаться без головы огромен, но и ставка-то какова?
И все-таки я попытался отшутиться:
— Господин дир Пьетроссо, а вам не кажется, что, если все закончится хорошо, вам будет трудно забрать у меня власть обратно?
Сколько ни вспоминаю историю, на ум приходят лишь два человека, которые добровольно отказывались от власти. Тот, что с пресловутой капустой, и другой, уже на моей памяти, который просто устал, передав власть именно преемнику.
Иджин заговорил снова:
— Знаешь, господин де Койн, я бы отдал душу дьяволу, морскому, подземному или еще какому, в обмен на то, чтобы мы смогли даже не выиграть войну, а просто отстоять свою независимость. Если бы тебе удалось победить в этой войне, то вряд ли кто потребовал бы от тебя вернуть власть. Да и ты не из тех людей, чтобы отдать то, что будет принадлежать тебе по праву. Конечно же не все так просто и не все согласны с тем, чтобы именно ты занял место Минура. Мнения разделились. Одни категорически против того, чтобы Скардаром правил чужак. Других ты устраиваешь главным образом потому, что за тобой никто не стоит. Третьи никак не могут определиться, и у них, как мне кажется, все мысли только о том, как бы успеть покинуть страну вовремя. В общем, так, господин де Койн, с вами хотели бы встретиться. — Теперь голос дир Пьетроссо звучал чуть ли не официально. — Я лишь озвучил предложение. Вы не дали согласия, но и сразу отвергать его не стали. Понимаю, предложение очень неожиданное, и сделано оно больше от отчаяния. Больше всего ему соответствует услышанное именно от вас выражение: утопающий хватается за соломинку.