— Ричард и Грейс были в шоке. Твой отец хотел уберечь их от городских пересудов. Еще хорошо, что нас с тобой никто не видел, а то бы такого накрутили… — Он замолчал и потряс головой. — А почему ты ничего не рассказала Рейчел?
— Я была в шоке. И чувствовала себя униженной.
Сказанное ударило по Габриелю. Он попытался взять Джулию за руку. Казалось, его глаза прожигали ее насквозь.
— Разве ты не помнишь того, что было между нами?
Однако Джулия с силой оттолкнула его руку.
— Конечно помню. Именно поэтому мне и было так больно. Сколько раз я по минутам восстанавливала тот вечер и ночь. Вспоминала каждое твое слово. Пыталась убедить себя: должно быть, у тебя имелись причины, чтобы взять и исчезнуть. Иногда мне казалось, что ты решил просто поиграть со мной. Мне часто снились кошмары: я блуждаю по лесу и никак не могу выйти. Но страшнее всего было даже не это. Сама не знаю почему, я надеялась, что ты вернешься. Годами надеялась, что однажды ты постучишь в мою дверь и скажешь, что я тебе нужна. Правда, глупо?
— Совсем не глупо. Я себя не оправдываю. У тебя были все основания думать, что я тебя бросил. Но клянусь, у меня и в мыслях такого не было. Если б я только знал, что ты реальная девушка, живущая в Селинсгроуве, я бы в тот же день постучался в твою дверь. — Габриель прочистил горло. Джулия чувствовала, как дрожит его колено под столом. — Джулианна, я человек, подверженный зависимостям. Одна из них — контроль над людьми и событиями. И от этой зависимости мне не освободиться.
— Ты сказал, «одна из них». Значит, есть и другие? Те же наркотики?
— Нет! Почему ты так думаешь?
— Ты сам назвал себя человеком, подверженным зависимостям. Есть я или нет меня — разницы никакой. Зависимости остаются.
— Ошибаешься. Разница есть, и значительная.
— Насколько я понимаю, человеку, подверженному зависимостям, все равно, за что цепляться. Наркотики, выпивка, секс, люди… Что, если ты, как говорят, подсядешь на меня?
— Я уже подсел на тебя, Беатриче. Но ты намного опаснее, чем кокаин.
Джулия покачала головой и наморщила лоб. Габриель снова потянулся к ней и стал гладить вены, проступившие на ее худенькой, бледной руке.
— Говорю тебе как на исповеди: у меня разрушительная натура. Я склонен к переменам настроения. У меня скверный характер. Отчасти это объясняется моей «аддиктивностью», как выражаются психологи. Отчасти — моим прошлым. Джулианна, мои мысли о тебе всегда были очень возвышенными. Настолько возвышенными, что я считал тебя либо плодом своего воспаленного ума, либо… вершиной Божьего творения. Неужели ты будешь меня упрекать за такие мысли?
Джулия невольно отпрянула. Напор его глаз и слов угрожал прорвать хрупкую оборону. Его пальцы, гладившие ее руку, оставались прохладными, но ей казалось: еще немного — и она вспыхнет, превратится в живой факел, а потом — в кучку пепла.
— Ты и сейчас принимаешь наркотики?
— Нет.
— Проходишь курс восстановления?
— Тоже нет. После всего, что я учинил в Селинсгроуве, Грейс убедила меня начать лечение. Я ведь приехал в Селинсгроув, собираясь покончить с собой. Мне лишь нужны были деньги, чтобы уладить кое-какие дела. Но ночь, что мы провели в яблоневом саду, все изменила. Когда мне сказали, что в этом городишке нет никого по имени Беатриче, я решил: ты была либо галлюцинацией, либо ангелом, посланным мне во спасение. Lo seme di felicita messo de Dio nell’ anima ben posta.
Джулия даже закрыла глаза, узнав слова из Дантова «Пира»: «Семя блаженства, посланное Богом в душу, готовую его принять».
— Скотт был очень зол на меня. Пригрозил: если я немедленно не начну лечение, он даст случившемуся официальный ход. В тот же день Ричард отвез меня в Филадельфию, в один из центров по лечению наркоманов. Там я прошел начальный курс, а реабилитацию проходил уже в Бостоне, поближе к моей… работе.
Чувствовалось, Габриелю даже сейчас тяжело вспоминать об этом.
— Но почему ты собирался покончить с собой?
— Этого я тебе не скажу.
— Почему?
— А потому, Беатриче, что, если демоны прошлого ушли, не надо их вспоминать, не то еще вернутся.
— У тебя есть суицидальные наклонности?
— Нет. Когда мы впервые встретились, я находился в жуткой депрессии. Конечно, свою роль сыграл кокс. Но были и другие… проблемы. Они тогда разом навалились на меня. Ты же знаешь: человек кончает с собой, когда теряет всякую надежду. А я, встретив тебя, обрел надежду.
Видя, как тяжело даются Габриелю эти признания, Джулия решила сменить тему:
— Скажи, твоя родная мать была алкоголичкой?
— Да.
— А отец?
— О нем я предпочитаю не говорить.
— Рейчел рассказала мне о наследстве.
— Единственное доброе дело, которое он сумел сделать, — поморщился Габриель.
— Не единственное, — тихо возразила Джулия.
— Это почему же?
— Потому что он дал тебе жизнь.
У Габриеля сразу же просветлело лицо, и он молча поцеловал ей руку.
— Твой отец тоже был алкоголиком? — спросила она.
— Не знаю. Знаю лишь, что он был крупной шишкой в какой-то нью-йоркской компании и умер от сердечного приступа. Мне не хотелось вникать в подробности его жизни.
— Габриель, а как ты определишь свое отношение к выпивке? Ты считаешь себя алкоголиком?
— Нет.
У Джулии дрожали пальцы. Она аккуратно сложила салфетку, потом отодвинула стул и встала:
— Я рада, что ты избавился от пристрастия к наркотикам. Но пьянство тоже страшная вещь. Я бы не хотела связывать свою жизнь с алкоголиком. Жизнь слишком коротка, чтобы растрачивать ее на борьбу с чьими-то запоями и похмельем.
Габриель в упор смотрел на Джулию, пытаясь встретиться с ней глазами.
— Ты права, Джулианна. Но если бы ты пожила со мной бок о бок, то убедилась бы, что я не алкоголик. И я обещаю тебе впредь не напиваться. Я полгода вообще почти не пил. И надо же, это случилось на твоих глазах.
— Моя мать без конца обещала бросить пить. Несколько раз пыталась лечиться. Потом срывалась. А вдруг тебя снова потянет к наркотикам? Особенно после того, как ты убедился: я не та Беатриче, которая тебе привиделась? Ты жаждешь небесного идеала, а я всего лишь земная девушка.
— Я уже шесть лет не употребляю наркотики. И срывов за это время у меня не было. Правда, у меня полно других изъянов. Джулианна, я вовсе не держусь за идеал. Я хочу узнать тебя такой, какая ты есть на самом деле. А в реальности ты намного красивее и желаннее, чем Беатриче из моих видений. Если выбирать между тем идеалом и тобой, я без колебаний выберу тебя.
По щеке Джулии скатилась одинокая слезинка, которую она тут же смахнула.