– Нет, вы меня не так поняли! – залебезил тот. – Какая взятка? Что вы! Только небольшая спонсорская помощь! Я всегда рад материально поддержать нашу родную милицию! Спонсорская помощь, и не более того!

– Чтобы я больше ни о чем подобном не слышал! – рявкнул Маркиз. – И вообще, ваше счастье, что у меня сегодня праздник – день рождения любимого кота. Поэтому я вас сейчас не арестую, а отпущу на все четыре стороны. Но имейте в виду – вы у меня под колпаком; и когда вы понадобитесь, вас вызовут! Так что не вздумайте никуда уезжать из города. А теперь – вон!

Федорчук не заставил повторять дважды и вылетел из квартиры как камень из рогатки.

Оставшись в квартире один, Маркиз внимательно огляделся и задумался.

Он больше не считал, что Вадим Федорчук убил свою любовницу. И убедило его не то, что тот слишком труслив и хлипок для убийства. Убедило его то, что Федорчук не нашел колье. Действительно, такой трусливый и жадный человек не подвержен внезапным порывам, и он ни за что не убил бы Анну, не выяснив предварительно, где она прячет княжескую драгоценность.

Он искал колье в квартире Анны, причем пошел ради этих поисков на серьезный риск, проник в опечатанную квартиру, где его могли застукать настоящие милиционеры, а не только доблестный капитан Несгибайло. Значит, очень уж он влип! Федорчук говорил что-то о долгах. Скорее всего, он проиграл большие деньги, а люди, ворочающие игорным бизнесом, долгов не прощают, и шутить с собой никому не позволят. А кроме того, Федорчук наверняка боится гнева жены, а особенно – могущественного тестя. Значит, как ни поверни – колье нужно ему как воздух…

Но неужели Анна действительно спрятала колье здесь, у себя в квартире? Вот в это Маркиз верил с трудом! Судя по тому, что он о ней знал, покойная была далеко не глупа.

Леня еще раз огляделся и отправился прочь из квартиры.

Не хватало еще, чтобы его здесь засек какой-нибудь шустрый милиционер!

По лестнице он спустился, ни с кем не столкнувшись.

Вышел из подъезда, осмотрел переулок и, убедившись, что никаких подозрительных личностей на горизонте не наблюдается, направился к своей машине.

Машина стояла на месте.

С первого взгляда все было в порядке.

Но со второго…

Машина была пуста.

Лолы в ней не было.

* * *

– А ты, Питиримыч, ел когда-нибудь паэлью? – спросил у своего друга и напарника капитан Гудронов.

– Чего? – переспросил Ананасов. – Слушай, Гудрон, мы же договаривались – не выражаться!

Бравые капитаны стояли на углу проспекта Супружеской Верности и улицы Сантехника Сидорова, дожидаясь зеленого сигнала светофора.

– А я и не выражаюсь! – Гудронов сочувственно покосился на коллегу. – Серый ты, Питиримыч, как декабрьский день! Паэлья – это блюдо средиземноморской кухни, с овощами и морепродуктами, очень, между прочим, вкусное и питательное! И тут за углом эту самую паэлью очень хорошо готовят.

– Во-первых, я тебя сколько раз просил – не называй ты меня этим церковно-славянским отчеством! А во-вторых, не люблю я все эти новомодные продукты. Особенно этих самых морских гадов…

– Как ты их можешь не любить, если ты их никогда не пробовал?

– Почему не пробовал? Бывшая моя часто салат из крабовых палочек готовила. А один раз пожарила креветки с луком – такая гадость!

– Ну, это она их просто готовить не умела. А здесь умеют. Опять же, здесь Люда, официантка, очень симпатичная, натуральная блондинка, и ментов уважает…

– Гудрон, мы же с тобой при исполнении! На задание идем, произвести повторный осмотр места преступления…

– А что – где-нибудь написано, что мент должен наносить вред своему пошатнувшемуся здоровью? И что он не имеет права на обеденный перерыв?

Капитан Гудронов умел говорить очень убедительно. И через пять минут бравые защитники правопорядка уже стояли перед дверью предприятия общественного питания с незамысловатым названием «Тещина кухня».

– Ох, Гудронов, чувствую я – боком выйдет мне твоя паэлья, – протянул Ананасов, взявшись за дверную ручку и потянув носом, – что-то не нравится мне, как отсюда пахнет!

– Не дрейфь, Питиримыч! Весь цивилизованный мир ест морепродукты – и ничего!

Заняв свободный столик возле окна, капитаны углубились в изучение меню.

– Ну вот видишь – написано: паэлья по-каталонски! – ткнул Гудронов пальцем в жирный шрифт.

– Паэльи нету! – раздался у него над головой низкий простуженный голос.

Гудронов вздрогнул и обернулся. Рядом с их столиком стояла официантка – рыжая расплывшаяся особа лет сорока в несколько несвежем переднике.

– Как это нету? – обиделся Гудронов. – Мы с другом исключительно ради паэльи к вам пришли!

– Нету, – повторила официантка и полезла в карман за носовым платком. – Есть сосиски. Сосиски будете?

– А где Люда? – не сдавался Гудронов, который хотел блеснуть перед товарищем доскональным знанием злачных мест.

– Нету ее сегодня. Заболела. Ну так как – будете заказывать, или продолжим дискуссию?

– Ну, прямо не знаю… Питиримыч, ты сосиски будешь?

– Ну ладно, раз уж все равно зашли…

– Тогда надо водки взять. Непременно. А то здешние сосиски, да если употребить их без водки, могут нас с тобой вывести из душевного равновесия…

– Водки? Гудрон, да ты чего? Мы же с тобой находимся при исполнении!

– Питиримыч, да мы только по сто грамм! В целях поддержания боевого духа! Слышишь, красавица, – не больше чем по сто грамм! Мы с другом на работе!

Однако через пять минут официантка поставила на столик напарников графинчик, в котором, по самым скромным подсчетам, плескалось четыреста грамм живительной влаги.

– Гудронов, что это? – строго спросил капитан Ананасов, переводя взгляд со своего коллеги на графинчик и обратно.

– Действительно, что это такое? – в свою очередь обратился Гудронов к официантке.

– Не видите, что ли? – та обиженно фыркнула. – Водка, известное дело! А вы чего ждали – коньяка французского? Заплатите по прейскуранту – будет вам коньяк!

– Она говорит, что это водка, – объяснил Гудронов напарнику, как будто тот нуждался в переводе.

– Да, но сколько? – в тоске продолжил Ананасов. – Мы же просили по сто грамм…

– Вот именно! – Гудронов повернулся к женщине. – Мы же просили по сто! Мы по сто просили! Русским языком! А тут сколько?

Да что я вас, не знаю? – официантка пожала плечами. – Все равно через пять минут еще потребуете, а мне снова бежать! Ну что – хотите, обратно унесу?