– Столько лет прошло, – пожала худенькими плечиками актриса и стряхнула пепел в изящную золотую пепельницу. – Кому все это интересно?
Она была примитивно красива. Без огонька, без искры, без брызжущего, искрящегося обаяния, которое может поразить зрителя, взять его за жабры. Стало ясно, почему не состоялась ее карьера.
– Я же объяснила, наше агентство наняли заинтересованные в расследовании родственники, – скучным тоном сказала Сабина. – Назвать я вам их не могу, скажу лишь – эти люди не удовлетворены итогами проведенного в прошлом следствия.
– Но почему я должна что-то рассказывать частным сыщикам? – капризным тоном возмутилась актриса. – Какие у вас полномочия? Одно дело – официальные органы, другое – непонятно кто.
– Непонятно кто? Надо же, как вы безапелляционны, – прервала ее недружелюбный монолог Сабина. – К слову сказать, наши полномочия определены соответствующим законом. О частной детективной и охранной деятельности. Можете почитать, если найдете время. Пока же я хочу услышать от вас, почему вы решили, что это был несчастный случай?
– А что же еще, по-вашему? – возмутилась Белолипецкая, нервно потушив сигарету.
– Например, убийство.
– Здрасьте! – язвительно усмехнулась та. – С чего это вы взяли?
– Я только предположила. Вы же свидетель. Кстати, как известно из мировой судебной практики, свидетели нередко ошибаются.
– Знаете, девушка, мне ваш тон не очень нравится, – вдруг резко заявила Белолипецкая. – Пожалуй, позвоню своему адвокату и поинтересуюсь, что я могу с вами обсуждать, а что не могу.
Сабина почувствовала, что разговор, на который она возлагала определенные надежды, может закончиться, даже не начавшись. Да, простого человеческого контакта не получилось. Пора было вводить в бой тяжелую артиллерию.
– Лучше вам не звонить адвокату, – посоветовала Сабина и не удержалась от сентенции: – Это жизнь, а не очередной ваш сериал. Вы даже меня до конца не выслушали. Думаю, когда я закончу, вам совершенно не захочется никуда звонить.
Сабина надеялась, в момент произнесения блистательной тирады ее голос был столь же тверд и выразителен, как у киногероев, которые вбивают последний гвоздь в крышку гроба своего врага.
– Вы меня пугать вздумали? – усмехнулась актриса. – Вот это новости! Вы хоть представляете, с кем связались? Знаете, кто мой муж?
– Разумеется, – заверила ее Сабина. – О нем, кстати, я тоже хотела с вами поговорить. Точнее, поинтересоваться аспектами вашего с ним знакомства. Но в данный момент, учитывая ваше нерабочее настроение, я бы предпочла, чисто факультативно, чтобы разрядить обстановку, побеседовать о вашем первом муже. Вернее, об обстоятельствах его смерти.
– При чем тут… Да вы что себе позволяете? – воскликнула актриса, но голос ее сорвался на самой высокой ноте.
– Да вы не волнуйтесь так, – невозмутимо сказала Сабина, восхищаясь собственным хладнокровием. Она и подумать не могла, что столь легко войдет в роль завзятой шантажистки. – Я просто хочу напомнить, что свидетель из вас, вообще-то говоря, неважный. Давая показания по делу о самоубийстве вашего первого супруга, вы как-то подзабыли о его предсмертной записке. А ведь в ней, если не ошибаюсь, было сказано, что виновники его смерти – жена и ее любовник. Довели бедного мужика до самоубийства.
– Вы лжете, – яростно прошептала Белолипецкая, с ненавистью глядя на Сабину. – Не было никакой записки!
– Была, только вы ее уничтожили. Однако муж ваш тогдашний, старой закалки чиновник, да к тому же сотрудник МИДа, еще и в органы письмишко накатал. С объяснением своего поступка. Вы попытались выкупить это вещественное доказательство, но следователь хитрый попался – дело за взятку прикрыл, а письмишко не уничтожил, как обещал. Сохранил. Мало ли? Ведь любовник, о котором там шла речь, уже тогда занимал немалый пост, а сейчас… Впрочем, теперь господин Смородинцев уже не любовник, а официальный муж. Представляете, какой будет скандал, если вся эта неприглядная история неожиданно всплывет?
Сабина смотрела на Белолипецкую в упор. Благодаря Дьякову и его досье она чувствовала себя сильной. Какая все-таки важная вещь – достоверная информация! Если ты владеешь фактами, владеешь ситуацией.
– Не пугайте меня, ничего не будет. Сроки давности прошли, доказать в таких делах ничего нельзя, – сказала Белолипецкая ломким высоким голосом. – Никто его не доводил до самоубийства.
– Конечно. Но ведь уничтожение улик – уголовное преступление.
– А вы докажите!
– Думаю, это возможно. Кроме того, была еще странная история с пропажей картины Веласкеса. Помните? Господин Смородинцев, кажется, посчитал, что это месть. Подозревал, что расплачивается за роман с вами.
– Не докажете! – Голос Белолипецкой стал похож на писк. Сабина подумала, что еще немного, и он сделается похожим на комариный писк.
– Докажем, если потребуется, – вздохнула она. – Сроки, может, и вышли, но свидетелей найти можно. И тогда грандиозный скандал я вам гарантирую. Вероятно, со снятием нынешнего супруга с его ответственной должности. Да и от вас, согласитесь, режиссеры могут отвернуться. Не говоря уже о зрителях. Конец карьере!
– Что вы хотите? – спросила Белолипецкая, сжав подлокотники кресла так, что побелели костяшки пальцев. Кажется, она даже задрожала.
– Правды.
– Вы думаете, я обманула следователя?
– Нет, просто считаю, что вы могли в чем-то ошибиться или слукавить. Слишком много неясностей. Что вы делали на стройке? Почему вообще оказались в Перове, хотя знакомых у вас там нет, делать вам там было нечего. Разве что со Смородинцевым повидаться. Но для этого, кажется, существовала его московская квартира, ведь он в те годы тоже был несвободен, да еще и ребенок учился в школе.
– Ладно, я вам расскажу, – прошелестела актриса. Она обмякла и как-то сразу постарела. – Я вам расскажу. Только никаких диктофонов. И подтверждать свои слова в суде я не буду, не надейтесь. Но дайте слово, что сказанное мной вы не используете во вред нашей семье.
– Если ваша семья не причастна к смерти Протасенко и Уварова, обещаю: все останется между нами.
– Хорошо. В общем, я действительно обманула следователя. Не было меня на этой стройке, не курила я там и ничего не видела. В тот вечер я приехала к Артему, собиралась выяснять с ним отношения. Муж меня допекал, преследовал, грозил убить. Да и надоела мне роль девушки для свиданий. Я прождала Артема целый вечер в кафе, но он так и не появился – вроде был на заседании каком-то. В кафе меня увидел сын Артема, Сергей, который пришел туда с компанией своих друзей. Мы сделали вид, что незнакомы. Мальчишки немного выпили, потом все вместе ушли.
– Смородинцев-младший знал о ваших отношениях с отцом? – изумилась Сабина. – Наверное, он вас выследил?
– Ничего подобного, – дернула плечом Белолипецкая. – Артем почему-то решил не делать из этого тайну для сына, сам познакомил нас на той, московской квартире, где он вел свою вторую жизнь. Говорил – парень уже совсем взрослый, не выдаст.