Он не стал дожидаться от потрясенных друзей вопросов, ибо уже пришло время обговорить со своими людьми детали захвата Юстаса. Итак, едва появится посланец от приора, они последуют за ним через южный проход собора, откуда обычно из обители выходят на службу бенедиктинцы. В соборе они незаметно, прячась за колоннами, проскользнут вдоль длинного нефа и нападут на людей Юстаса, появившись из-за их спин из главных ворот собора, откуда те менее всего ждут опасности. На их стороне будет внезапность, однако стычки им, похоже, не избежать. Воины принца — настоящая свора головорезов, опытных и умеющих драться. К тому же их гораздо больше. Поэтому задача людей Артура — прорваться к принцу и пленить его. Схватив Юстаса, они могут сделать его своим заложником и принудят его людей к повиновению. Но главное — чтобы они держались все вместе, следили за противниками и не упускали Юстаса из виду, пока он не окажется в их руках. И да поможет им Бог!
На словах все выходило понятно и ясно. Но на деле складывалось не так, как было задумано. Сначала, когда они уже были готовы выступить, за ними никто не пришел и ожидание затянулось. А ведь уже отзвонили колокола, да и со стороны двора аббатства доносился какой-то шум. Метью, все еще остававшийся в своей темной бенедиктинской сутане, вызвался пойти и узнать, в чем дело. Вскоре он вернулся и сказал, что лучше пока и впрямь обождать. Приор Огдинг все еще рассчитывает уговорить Юстаса, ибо к собору сошлось множество людей — горожан Бери-Сент-Эдмундса, паломников и жителей со всей округи. Они заполонили все пространство перед собором и требуют, чтобы принц оставил святую реликвию на месте. Артур такого не ожидал: он просто хотел, чтобы местные жители отвлекли принца, когда появятся его люди. Судя по всему, ничего подобного не ожидали ни Огдинг, ни Юстас. Приор теперь указывал на волю верующих, а Юстас требовал, чтобы собравшиеся разошлись, но те стали плотной стеной и клялись, что не отступят и не позволят людям принца выехать с мощами, даже помешают тем вывести из конюшни лошадей.
— Похоже, они плохо знают, с кем связались, — подытожил свой рассказ Метью.
И был прав. Ибо почти три часа переговоров и споров окончились тем, что Юстас потерял терпение и приказал солдатам разогнать толпу. Но сделать это оказалось непросто. Жители Восточной Англии отличались своим свободолюбием, решение принца лишить аббатство популярного святого их разгневало, поэтому многие из них пришли вооруженными, и, когда люди принца стали теснить толпу, в них полетели камни и стрелы, произошла настоящая потасовка, пролилась кровь.
Артур понял, что что-то случилось, когда шум во дворе заметно усилился, затем сменился многоголосым ревом. А тут еще и колокол стал гудеть набатом.
— Думаю, пора вмешаться. — И он махнул рукой своим воинам.
Молча и быстро, как стая теней, люди Артура кинулись вперед. Повстречавшиеся им на пути взволнованные монахи спешно расступались, выкрикивая, что во дворе аббатства невесть что творится. Артур и сам это понял, когда миновал длинный сумеречный проход собора и выскочил на паперть. Перед ним бурлил настоящий водоворот из тел, вскинутого оружия, метущихся рук; он увидел, как местные парируют выпады клинков солдат принца сплетенными из ивняка щитами, нападают со своими вилами и пиками, со всех сторон летят камни и стрелы, и Артуру тут же пришлось поднять щит, в который впилась стрела, ибо его воинов приняли за подоспевшую к принцу подмогу.
Артур глянул из-за щита, пытаясь понять, где в этой мешанине сам принц.
— Живо прорывайтесь к фонтану! Юстас там! — Он указал мечом, но не успел сбежать со ступеней, потому что на него наскочили вооруженные охранники принца. Пришлось отбиваться.
Воины Юстаса скорее, чем кто-либо, поняли, что появившиеся из собора воины не из их отряда. И хотя на людях Артура не было никаких отличительных знаков — все в схожих кольчугах, куртках и шишаках — и их можно было спутать с солдатами Юстаса, в бою опытные воины сразу отличали своих от чужаков. И они схлестнулись с ними с такой же яростью, с какой только что бились с вооруженными вилами и кольями местными жителями.
— Пробивайтесь к Юстасу! — пытался докричаться до своих Артур, разя одной рукой, а второй успевая подставлять щит под колющие и режущие удары солдат принца.
Все вокруг бурлило от беспрестанного движения: сталкивались тела, мелькали искаженные лица, взмывали руки с зажатым оружием, сшибались щиты. Битва разгоралась нешуточная, но бестолковая; в тесноте двора солдаты мешали друг другу, и многие из них вынуждены были бездействовать: спины товарищей не давали им дотянуться до противника. А у ворот, между аббатскими строениями, вообще произошла настоящая давка, ибо прибывшие молить принца мирные жители толпой кинулись к проходу, там образовался затор, слышались истеричные крики женщин, стоны, мольбы о помощи.
Артур прорывался к фонтану, где бился в гуще своих людей принц Юстас. Он не успел надеть кольчужный капюшон, и по его виску текла кровь, но сражался он отчаянно. Артур устремился к нему, однако его оттеснили, пришлось отступить, и он неожиданно оказался в стороне от своих людей и теперь отбивался сразу от двух наскочивших на него воинов. Принял удар на щит, увернулся от идущего сбоку удара и лягнул нападавшего с другой стороны. Артура выручили его длинные ноги, но противник не упал, просто навалился на кого-то сзади, выпрямился и вновь с криком пошел в наступление. При этом он бил сверху вниз, в пах, и Артур лишь чудом отвел этот удар, одновременно сделав выпад вправо, поверх щита, и попал в голову другого врага.
Оглушив ударом по шлему очередного нападавшего, Артур отскочил и, воспользовавшись минутной передышкой, взобрался на цоколь колонны нижней галереи аббатского дворца. Сверху он видел, что большинству его людей все же удалось пробиться к фонтану, они старались окружить Юстаса, но тот показал, что не из тростника его сделали, отбивался отчаянно и даже сам наносил столь ловкие и меткие удары, что люди вокруг него падали, а он крутился вьюном, то отступал, то наседал на противника, раскрыв в яростном крике рот и вытаращив глаза.
Все, смотреть больше было невозможно, снизу уже кто-то замахнулся копьем, Артур подставил щит, но враг ударил так сильно, что пробил его насквозь, поранил ему руку, но и само копье застряло в обшивке. Резко отбросив щит, Артур тем обезоружил противника и мгновенно ударил его сверху по кожаному оплечью. Бил туда, где шея переходит в плечо, так что нанесенный сверху удар разрубил плотное оплечье и вонзился в плоть. Одновременно Артур ударил ногой в лицо кого-то еще и успел укрыться за колонной, по которой так ударили булавой, что полетела каменная крошка, сверкнули искры.
Как ни странно, он узнал нового нападавшего — разглядел его пышные усы, даже насупленные брови под ободом шлема различил. Геривей Бритто. Умелый воин, к тому же вооруженный не мечом, а утыканной шипами булавой — страшным, сокрушительным оружием. Артур же оказался без щита, поэтому скорее готов был сбежать от такого противника, если бы было куда…
Меч гораздо легче булавы, он не выдерживает ее удара, булаву можно только отводить в сторону, что Артур и сделал несколько раз, одновременно уклоняясь то влево, то вправо. Но его спасло то, что в толчее кто-то толкнул Геривея, они почти сшиблись, грудь в грудь, лицо в лицо, разделенные только окованным щитом Геривея. И тут Артур воспользовался преимуществом меча над булавой — меч был более быстр в движении — и молниеносно вскинул руку, вонзив острие прямо в лицо Геривея. Тот охнул, отшатнулся, его лицо оказалось распорото до зубов, но это было хоть и болезненное, но не смертельное ранение. Артур не мог позволить Геривею опомниться и, перехватив меч обеими руками, что есть сил рубанул по этому оскаленному кровавому лицу, почти снеся бывшему графу Уилтширу верхнюю часть головы со шлемом.