– Две машины, – сказал он, стиснув зубы. – Две! Мне «Мерседес», а даме… – Он мстительно прищурился, окинул взглядом парк и пренебрежительно кивнул на голубую «Ауди», изрядно поцарапанную, местами побитую и давно потерявшую вид: – Вот эту.
Мохаммед фыркнул, но тут же прикрыл рот рукой. Этот беловолосый человек начал ему нравиться. Все-таки он обращается со своей женщиной именно так, как должен обращаться настоящий мужчина. Терпеть капризы можно лишь до поры до времени, а потом надо показать, кто в доме хозяин!
Дама смотрела на своего господина и повелителя с таким негодованием, что Мохаммед мысленно принялся подсчитывать, на сколько ночей тот будет отлучен от супружеского ложа. Но было такое впечатление, что клиента это волновало не слишком. Он расплатился наличными за суточный прокат двух машин, заполнил необходимые документы, взял ключи и двинулся к своему «Мерседесу», даже не оглянувшись на свою строптивую спутницу. Сел, кивнул Мохаммеду, завел мотор и с места врубил скорость. Дама что-то выкрикнула ему вслед, потом подобрала с земли горсть мелких камушков и швырнула в облако пыли, взвихрившееся позади стремительно умчавшегося «Мерседеса». Пыль постепенно улеглась. Отчего-то Мохаммеду показалось, что гнев красивой дамы тоже скоро уляжется, потому что на лице ее появилось озадаченное выражение. Она задумчиво села в автомобиль, неуверенно включила зажигание и выехала со двора, не очень ловко управляясь с рулевым колесом.
Мохаммед посмотрел бланки, которые заполнил этот русский за себя и за женщину. Их звали Родион За-слав-ский и Надежда Гуляева. Наказал же Аллах людей такими неудобоваримыми именами!
Он проводил взглядом медленно удаляющуюся «Ауди» и покачал головой, бормоча:
У мечети, Хафизом воспетой,
Песнопеньем себя осеня,
Я хотел бы быть башнею этой
Среди роз твоего бытия!
Красивые стихи, красивая женщина… Мелькнула в жизни Мохаммеда этакая пери – и исчезла. Полетела вслед за своим, судьбой ей назначенным мужчиной. Ссоры любящих недолги, словно летние дожди, это всем известно! У Мохаммеда не было сомнений, что голубая «Ауди» поедет из Марракеша не по западной дороге на Эссаквиру, а помчится на юго-восток, к Уорзазату. По его подсчетам, парочка должна была встретиться на Ребре Шайтана, если, конечно, дама не врежется на бедной «Ауди» в какой-нибудь придорожный столб. Развалюха, конечно, а все-таки жалко… Впрочем, чего жалеть потрепанную железку, ведь все имущество Мохаммеда хорошо застраховано, в случае аварии какой-нибудь машины он получит от пятисот до пяти тысяч долларов.
…«Я так и знал!» – воскликнет он в полиции – потом, через двое суток, когда ему сообщат о катастрофе.
Повидаться с директором клуба «Гей, славяне!» Надежда наметила на одиннадцать вечера. Она категорически отказалась от всяких реверансов на вокзале, от помощи при устройстве в гостиницу. Большое дело – взяла такси, сразу поехала в «Октябрьскую» и без проблем поселилась в полулюксе. Без проблем было бы и в самом люксе устроиться, но уж больно неприкаянной казалась в нем обстановка! Вроде бы все пышно и даже помпезно, а сразу видно: гостиница, бывшая гостиница для высших партийных боссов. И налет этой «коммунистической морали» по-прежнему лежал на всех деталях обстановки, никакой евроремонт его не смог истребить. Хотя главным достоинством этой гостиницы было то, что она стояла на высоком волжском берегу, откуда открывался великолепный вид, и большинство приезжих заискивали с администраторами, чтобы получить номерочек, выходящий на Волгу. Надежда нарочно попросила номер, смотревший на площадь Нестерова.
Во-первых, сама по себе площадь была очаровательная, совершенно европейского вида, изысканная, можно сказать, особенно изломанные силуэты этих черных раскидистых лип, ну а главное, она с некоторых пор видеть не могла реки. Большие, маленькие – все едино. В этом смысле Северо-Луцк стоял совершенно идеально – вдали от всяких там водных магистралей. Нет, ее не вдохновляли бескрайние волжские просторы, да и вообще смотреть в неприветливый серый апрельский день на серую воду, видеть на другом берегу довольно-таки уродливые очертания города Бор с его знаменитым стеклозаводом, любоваться дымящимися фабричными трубами – ну очень большая радость!
Она сделала несколько звонков в Северо-Луцк, еще раз уточнила время встречи с Ильей Камаевым – так звали директора клуба, снисходительно выслушала его придыхания по поводу нетерпеливо ожидаемой встречи и пошла погулять по городу. Нижний ей в принципе нравился. В нем, как и в большинстве провинциальных городов, в том же Северо-Луцке, Владимире, Казани и тому подобных, была только одна улица, по которой не зазорно пройти приличному человеку, но зато эта улица, Большая Покровская, умудрилась обрасти огромным количеством весьма симпатичных магазинчиков, странствиям по которым Надежда и посвятила свободное время. Еще она зашла в некую фирму под названием «Алтекс», занимающуюся всякими срочными полиграфическими услугами, и сделала там один заказ. Она, впрочем, не была уверена, что воплотит свой план в жизнь, однако еще было время решиться. Дважды поела в «Макдоналдсе»: Надежда обожала биг-маки, гамбургеры, яблочные пирожки и прочие прелести американо-канадской столовки. В Северо-Луцке сеть «Макдоналдса» еще не начала разворачиваться, так что Надежда всегда пользовалась случаем оторваться вовсю. Аппетит у нее был отменный, но за ужином пришлось поумерить свою страсть к пирожкам.
Последнее время она несколько раздалась, а платье, купленное нынче нарочно ради посещения клуба, исключало выпирающий животик. Вообще Надежда всегда путешествовала практически налегке, предпочитая покупать вещи там, куда приезжала. Да ну, еще надрываться с чемоданами! Но это зелененькое платьице ей понравилось, возможно, она даже возьмет его с собой в путешествие. Уж наверное, в этой Мавритании есть какие-нибудь приятные местечки, куда можно выйти в обворожительном новеньком платьице! Надежда любила ярко-зеленый, насыщенный, малахитовый цвет, он бесподобно шел к ее глазам и к этим бледным, платиновым волосам, которые она теперь носила. С модной коротенькой стрижкой она и впрямь напоминала змейку – ту самую, самодовольно думала Надежда, в которую превращалась Хозяйка Медной горы. Вот именно – Хозяйка!
Она вызвала из номера такси и поехала в клуб. Чтобы не эпатировать болтливого, протяжно акающего нижегородца, сказала, что ей надо в общежитие Строительной академии на Тимирязева. Однако водила оказался тертый калач:
– В «Гей, славяне!» едете? Говорят, шикарное местечко. Только, дама, как бы ваша поездка не обломилась. Туда, говорят, женщин не особо пускают, разве что своих в доску, понимаете, о чем речь?