— Возможно, — уклончиво ответила та, после чего сделала глубокий вдох и скрылась в люке.
— О чем она говорит? — удивленно спросил я у Эммы.
— Понятия не имею, — обеспокоенно ответила та. — Но что бы это ни было, надеюсь, она скоро вернется.
Я наклонился к люку, надеясь увидеть, что делает Бронвин, но вместо этого увидел вцепившегося в лестницу Милларда в окружении забавных, похожих на фонарики рыбок. Затем я ощутил, как завибрировал под моими ногами корпус корабля, а мгновение спустя на поверхности показалась голова Бронвин, которая держала в руках прямоугольный кусок металла размером шесть на четыре фута с круглым отверстием, окруженным заклепками. Она сорвала с петель дверь отсека.
— И что ты собираешься с этим делать? — удивилась Эмма.
— Плыть к маяку.
Бронвин выпрямилась, держа перед собой дверь.
— Вин, он тебя убьет! — закричала Эмма.
Тут действительно прогремел выстрел, и пуля с лязгом отскочила от двери.
— Поразительно! — ахнул я. — Это щит!
— Вин, ты гений! — засмеялась Эмма.
— Миллард может сесть мне на спину, — ответила Бронвин. — А вы пристраивайтесь сзади.
Эмма, кряхтя, вытащила Милларда из люка и закинула его руки на шею Бронвин.
— Там, внизу, просто изумительно, — мечтательным голосом произнес он. — Эмма, почему ты никогда не рассказывала мне об ангелах?
— Каких ангелах?
— Прелестных зеленых ангелах, которые живут под самой поверхностью воды, — прошептал он, дрожа всем телом. — Они были так добры, что предложили отнести меня прямо на небо.
— Пока что никто из нас на небо не отправляется, — озабоченно нахмурившись, ответила Эмма. — Ты только держись за Бронвин, хорошо?
— Хорошо, — потухшим голосом ответил он.
Эмма подошла к нему сзади, своим телом прижав его к спине Бронвин, чтобы он не соскользнул с нее. Я встал позади Эммы, замыкая нашу странную процессию, и мы зашлепали-засеменили по кораблю в сторону маяка.
Мы представляли собой внушительную цель, и Голан тут же принялся разряжать в нас магазин своего пистолета. Отскакивая от щита, пули оглушительно звенели, но одновременно странным образом нас успокаивали. Впрочем, после десятка выстрелов все стихло, однако, по моему мнению, это не означало, что у него закончились пули. Дойдя до конца корабля, Бронвин осторожно погрузилась в воду, продолжая держать впереди нашей цепочки массивную железную дверь. Наша процессия превратилась в группу чудаков, плывущих по-собачьи и старающихся держаться вплотную друг к другу. И все это время Эмма разговаривала с Миллардом, заставляя его отвечать на вопросы и не позволяя ему погрузиться в забытье.
— Миллард! Кто у нас премьер-министр?
— Уинстон Черчилль, — отвечал он. — У тебя что, совсем крыша поехала?
— Столица Бирмы?
— О Господи, понятия не имею. Рангун.
— Отлично! Когда у тебя день рождения?
— Да прекрати ты орать и дай мне спокойно истечь кровью!
Преодоление короткого расстояния от корабля до маяка не заняло у нас много времени. Продолжая держать перед собой щит, Бронвин выбралась на прибрежные камни. Голан выстрелил еще несколько раз, и теперь сила, с которой пули ударяли о щит, едва не заставила ее потерять равновесие. Она зашаталась и чуть не упала на спину. Мы прятались под камнем, на котором она стояла, и вес Бронвин вкупе с весом двери наверняка расплющил бы нас, как козявок. Эмма успела подставить руки и упереться в спину Бронвин. Она изо всех сил толкнула подругу, и наконец та вместе с дверью, пошатываясь, ступила на сухую землю. Мы выбрались из воды вслед за ней, прижимаясь друг к другу и дрожа от холода на резком ночном ветру.
Скалы, на которых стоял маяк, в самом широком месте протянулись на пятьдесят ярдов и, строго говоря, представляли собой крошечный остров. У заржавевшего подножия маяка мы увидели десяток каменных ступеней, которые вели к открытой двери, где все так же стоял и целился в нас Голан.
Я рискнул заглянуть в иллюминатор на двери. В одной руке Голан держал пистолет, а в другой клетку с птицами, такую тесную, что зрительно отличить одну птицу от другой было практически невозможно.
Просвистел очередной выстрел, заставивший меня пригнуться пониже.
— Подойдите ближе, и я пристрелю их обеих, — закричал Голан, тряся клеткой.
— Он лжет, — прошептал я. — Они ему нужны.
— Этого знать наверняка невозможно, — возразила Эмма. — В конце концов, он сумасшедший.
— Но не можем же мы тупо бездействовать!
— Надо заставить его запаниковать, — заявила Бронвин. — Он не будет знать, что ему делать. Но если мы хотим, чтобы это сработало, мы должны действовать прямо СЕЙЧАС!
Не дав нам ни малейшего шанса обдумать ее предложение, Бронвин ринулась к маяку. Нам не оставалось ничего другого, кроме как последовать за ней. В конце концов, у нее в руках была наша защита. В следующее мгновение пули снова зазвенели о железо «щита», зачиркали о камни у наших ног.
Мне казалось, я вишу на задней двери мчащегося на полной скорости поезда. Бронвин была страшна. Она ревела, как варвар, вены у нее на шее вздулись, а спина и руки были перепачканы кровью Милларда. В этот момент я был очень рад, что нахожусь по эту, а не по ту сторону двери.
Подбежав к маяку, Бронвин заорала:
— Прячьтесь за стену!
Мы с Эммой схватили Милларда и отскочили в сторону, чтобы укрыться за дальней стеной маяка. На бегу я успел заметить, как Бронвин обеими руками подняла дверь и швырнула ею в Голана.
Раздался оглушительный грохот и вопли, а несколько секунд спустя Бронвин уже присоединилась к нам.
— Кажется, я в него попала, — раскрасневшись и тяжело дыша, выпалила она.
— А как же птицы? — спросила Эмма. — Ты о них-то подумала?
— Он их уронил. Они в порядке.
— Могла бы с нами посоветоваться, прежде чем превратиться в берсерка и поставить под угрозу наши жизни! — не унималась Эмма.
— Тсс! — зашипел я. Мы услышали тихий скрип металла. — Это еще что такое?
— Он поднимается по лестнице, — ответила Эмма.
— Вам лучше поспешить за ним, — прохрипел Миллард.
Мы обернулись к нему. Он еле стоял, прислонившись к стене.
— Сначала надо позаботиться о тебе, — покачал головой я. — Кто умеет накладывать жгут?
Бронвин наклонилась и оторвала штанину своих брюк.
— Я умею, — ответила она. — Я остановлю кровотечение, а вы догоняйте тварь. Я его хорошенько огрела, но не прибила окончательно. Надо догнать его, пока он не пришел в себя.
Я обернулся к Эмме.
— Ты готова?