— Боюсь, твой сын уже потерян для тебя, — сказала Лукреция, старейшина сереброкрылов.

Шейд покачал головой:

— Мы не знаем этого наверняка.

Он призвал всю свою решимость, чтобы вернуться в Древесный Приют. Под землей он заполз в шипящую трещину и последовал за эхо-изображением Гриффина, пока наконец оно не рассеялось из-за мощного потока воздуха. Шейд понимал, что как бы быстро он ни вернулся в Древесный Приют, Гриффин будет продвигаться все дальше и дальше вниз по туннелю. Он не хотел уходить, его тянуло следовать за сыном. Но он не мог. Нужно было обо всем рассказать Марине. Превозмогая себя, Шейд выбрался из туннеля и теперь на вершине дерева, куда он немедленно поднялся, слушал четырех старейшин.

— Мы знаем, что подобные трещины открывались в земле, — сказала Лукреция. — Иногда в них попадали летучие мыши. Никто из них не вернулся. Шейд, твоего сына уже не спасти.

— Я попытаюсь, — хрипло сказал он. — Я вернулся сюда только затем, чтобы рассказать вам обо всем.

— Легенды говорят, что там находится Подземное Царство, страна Кама Зотца, куда попадают каннибалы после того, как умрут. Место вечной тьмы и мучений. Для нас Ноктюрна создала другое, чудесное место. А Подземное Царство Кама Зотца только для вампиров-призраков, там их миллионы.

Мысль о том, что его сын сейчас в таком жутком месте, была нестерпима.

— Я не оставлю его там.

— Говорят, что тот, кто войдет в царство мертвых, сам станет мертвым.

— Сказки, — пробормотал Шейд.

— Но это все, что мы знаем, — напомнила ему Лукреция мягко, но строго.

— Я никогда не слышал этих легенд, — сказал Шейд, не в силах сдержать возмущения. — Почему нам никогда не говорили о Кама Зотце и о Подземном Царстве? — Он провел много времени в эхо-хранилище, в сферической пещере, где сереб-рокрылы хранили историю своей колонии. Он даже спел некоторые рассказы в им самим отполированных стенах. Так как же могло случиться, что он, герой, если кому-то нужно об этом напомнить, оказался не допущен до этих легенд? Это было возмутительно.

— Такие знания предназначены только для старейшин, — сказала Лукреция. — До тех пор, пока мы не почувствуем, что их можно обнародовать.

Шейд ничего не ответил. Ему была ненавистна мысль, что от него что-то скрывают, словно он какой-то глупый детеныш. Почему ему — да кому бы то ни было! — нельзя знать все, что известно?

— Ну хорошо, — сказал он, — кто первый рассказал об этом?

— Мы не знаем, Шейд.

— Из того, что я услышал, — настаивал он, — следует, что кто-то спускался в Подземное Царство, изучал все, что там есть, — миллионы умерших каннибалов, полная тьма, Зотц…

— Возможно..

— …и вернулся оттуда живым, иначе откуда бы мы об этом узнали?

— Это только предположение, Шейд.

— Но если он вернулся, я тоже смогу. Старейшины зашептались, на мгновение растерявшись.

— Нужно учесть еще кое-что, Шейд.

На этот раз заговорила его мать. Ему еще не приходилось видеть ее такой — висящей над ним, мудрой и отстраненной. Честно говоря, это взволновало его, заставило снова почувствовать себя маленьким детенышем.

— Если в земле открылся туннель, — сказала Ариэль, — то он может и закрыться. Без всякого предупреждения.

— Именно поэтому мне нужно отправляться прямо сейчас, немедленно. Мама, ведь там Гриффин!

— Он мой внук, — напомнила Ариэль. — Но если ты пойдешь, сердце подсказывает мне, что я потеряю еще и сына. А Марина мужа.

— Возможно, многое из того, что мы скажем, покажется тебе жестоким, — сказала Лукреция, снова обращаясь к Шейду. — Мы понимаем это. Но выход нужно закрыть без промедления, чтобы кто-нибудь еще не пропал. И чтобы кто-нибудь не поднялся оттуда.

— Я понимаю, его нужно закрыть, но не сейчас. Я прошу вас. — Он в смятении посмотрел на мать. — Ведь ты сделала бы это для меня, правда?

— Конечно, сделала бы. — Она взлетела и опустилась рядом с ним. Он вдохнул ее запах, и ему на мгновение захотелось вернуться в прошлое, снова стать маленьким. — Но теперь я не только твоя мать, Шейд, — сказала Ариэль. — Я еще и старейшина. И совет не обязан считаться с моими личными желаниями.

— Совет не остановит меня, — проговорил Шейд.

— Шейд, — сказала Лукреция прямо. — Ты погибнешь, если последуешь за своим сыном. Там нет ни пищи, ни воды. Может быть, там нет даже воздуха. Сереброкрылам не место в Подземном Царстве Кама Зотца.

— Но Гриффин там! Я прошу всего две ночи, — упорствовал Шейд. — Если я к этому времени не вернусь, закройте туннель.

Некоторое время старейшины молчали. Затем Лукреция вздохнула и посмотрела на Ариэль. Та печально кивнула предводительнице.

— Хорошо, — сказала Лукреция, — две ночи. Но не больше.

— Я тоже иду! — бушевала Марина.

— Ты не можешь, — сказал Шейд. — Тебе нужно вылечить крыло. Иначе ты никогда не сможешь летать.

— Это нечестно! — проговорила она сквозь слезы. — Это нечестно, ты идешь, а меня оставляешь! Да я тут с ума сойду от беспокойства!

Марина выглядела сердитой, но он не мог сдержать улыбки.

— И ты, — продолжала она. — Что если ты тоже не вернешься?

Шейд вздохнул и обнял ее.

— Скажи, что ты хочешь, чтобы я сделал.

— Найди его, — всхлипнула она. — Найди его и приведи домой.

Оазис

Гриффин видел все, как в тумане, не в силах понять, что перед ним. Предметы медленно стали обретать очертания.

Он лежал на спине, с неловко вытянутыми крыльями. Все тело было напряжено. Что если он что-нибудь сломал? Крыло? Гриффин с трудом сглотнул, боясь пошевелиться. Он не чувствовал никакой боли. Но может быть, это у него просто из-за потрясения, а может, он сломал спину и теперь никогда ничего не будет чувствовать. Он осторожно повернул голову. Кажется, все нормально. Гриффин обследовал сначала левое крыло, потом правое. Они казались неповрежденными. Он согнул один за другим пальцы, потом свернул оба крыла и прижал их к телу. Гриффин перевернулся на живот и застонал, когда напряглись ушибленные мускулы. Однако все было цело. Толстая подстилка из мха и листьев смягчила падение, спасла ему жизнь.

Глупо с его стороны долго задерживаться на земле, напрашиваться, чтобы быть съеденным. И так потеряно слишком много времени. Превозмогая боль, он взмахнул крыльями. Медленно взлетел, двигаясь неровными кругами. Интересно, сколько времени он здесь пролежал? Счастье, что его не сожрал к|кой-ни-будь проходящий мимо зверь. Гриффин добрался до вершины высокого дерева и повис на ветке.