— Папа? — тревожно спросил он. — Что случилось?
— Не бойся, — сказал отец. — Все будет хорошо. Подожди здесь.
Гриффин кивнул, но вдруг холод охватил то место, где еще недавно билось его сердце. Он обнял отца крылом.
— Папа, не делай этого, ладно?
— Все хорошо, Гриффин. — Шейд мягко отстранил его. — Мы вернем тебя домой.
— Не уходи. — Гриффин дрожал, его голос был слаб и полон отчаяния. — Я хочу вернуться в Древесный Приют с тобой.
— Делай, что я говорю, — строго сказал отец. — Жди здесь и будь готов.
Гриффин вцепился в него, обхватил крыльями, но Шейд снова оттолкнул его и взлетел, прежде чем сын успел удержать его. Гриффин беспомощно смотрел, как отец поднимается все выше и выше, пока он не стал всего лишь темным пятнышком на фоне полыхающей кроны Древа.
Шейд летел вверх, считая взмахи крыльев и раздумывая, какая высота ему нужна. Наконец он выровнял полет. Кажется, достаточно. Он посмотрел вниз, прикидывая траекторию, затем глубоко вдохнул и задержал воздух в легких, прислушиваясь к себе и пытаясь прочувствовать каждую клеточку своего тела, как будто хотел сохранить это воспоминание — там, где всегда сможет найти его.
«Марина, прости».
Он сложил крылья, крепко прижал их к телу и бросился вниз.
Гриффин увидел, как отец падает на землю, словно метеор. Удар был почти бесшумный, но в сознании Гриффина он прозвучал словно гром. С помощью Луны он подполз к отцу, который лежал на земле со сломанными крыльями. Кости запястий и пальцев торчали из перепонок крыльев, из носа и ушей текла кровь.
— Нет, нет, — бормотал Гриффин. — Нет, нет, нет… — повторял он, пока слова не превратились в сплошной стон.
Маленькие точки света вспыхивали на кончиках крыльев Шейда. Сияние и исступленная музыка струились из тела, обвивая его коконом, прежде чем отделиться от плоти и превратиться в светящийся столб. Звук и зрелище были настолько прекрасны, что Гриффин улыбнулся сквозь слезы. Жизнь его отца. Что могло быть чудесней?
Увлекаемый мощным потоком, столб света стал медленно подниматься и двигаться к Древу.
Иорик, жадно принюхиваясь, подлетел к сияющему водовороту, но Мрак преградил ему путь.
— Не смей, — сказал каннибал, и пристыженный сереброкрыл, кивнув, быстро отскочил всто-рону.
— Гриффин, — сказала Луна, — ты знаешь, чего хотел твой отец.
Он знал, но отчаянно затряс головой.
— Возьми ее, — сказала Луна. — Он сделал это для тебя. Она твоя.
Гриффин посмотрел на нее:
— И твоя тоже.
— Здесь на двоих не хватит.
Гриффин внимательно посмотрел на свет и музыку, которые остались после отца:
— Хватит.
Они вместе полетели к сияющему столбу. Гриффин стонал от свинцовой тяжести своего нового, мертвого тела. Но вид парящей жизни отца придал ему силы. Он подлетел совсем близко, открыл рот и вдохнул звук и свет, почувствовал, как они наполняют его, ощутил запахи всего, что любил, — смолы, земли, шерсти матери, — и его легкие расширились так, что он закашлялся. Сердце его вдруг дрогнуло и пустилось в галоп. И тут звук пропал, свет тоже. Жизнь отца текла внутри него.
С трудом переводя дыхание, он посмотрел на Луну.
— А как я? — прошептала она.
— Оба сияете! — радостно крикнул снизу Немо.
Гриффин и Луна опустились на землю, и он ткнулся в нее носом, ощутил теплый запах ее шерсти, почувствовал взволнованное биение ее сердца.
— Я жива! — в восторге закричала Луна. — Я знала, что так будет! — Она умолкла. — Спасибо, Гриффин!
— Я ничего не сделал. Это все мой отец. — Его тянуло к телу Шейда, еще теплому. — Когда он очнется?
— Скоро, — ответила Луна. — Через несколько минут.
— Время у нас есть, — сказала Ява. — Зотц не может повредить нам вблизи Древа.
Гриффин проследил за взглядом лисокрыла. Каменная масса гор, окружавших долину, гневно тряслась, как будто хотела броситься к ним, но не могла. Он сел и стал ждать, чувствуя, как тело отца постепенно остывает. Он казался таким спокойным, и Гриффин с отчаянием думал, что, возможно, он никогда не очнется.
Вдруг крыло Шейда дернулось, и Гриффин вскрикнул:
— Папа?
Шейд медленно открыл глаза. Долгое время он смотрел на своего сына, не говоря ни слова.
— Папа, это я, Гриффин. Отец кивнул.
— Хорошо, — сказал он, посмотрев на Гриффина и на Луну. Гриффин увидел, что в усталых глазах отца отражается свет Древа. — Очень хорошо, что хватило на вас обоих.
Он пошевелился, пытаясь собрать вместе изломанные крылья.
— Тело ужасно тяжелое, — прошептал он.
— Это ненадолго, — сказал Гриффин, желая помочь ему исправить то, что уже нельзя изменить. Глаза отца остановились на четырех пилигримах, с которыми он путешествовал через Подземный Мир.
— Вам нужно лететь.
— Мы полетим вместе, — сказала Ява. — Я могу поднять тебя к Древу.
— Спасибо вам за то, что помогли мне найти сына, — сказал Шейд пилигримам.
Гриффин помог отцу взобраться на спину Явы, вскарабкался сам, а за ним и Луна. Лисокрыл тяжело поднялась в воздух.
Они приближались к отверстию. Гриффин прижался к отцу, не зная, что сказать. Не пройдет и минуты, как они расстанутся.
— Когда… — начал он, но не мог продолжать. Гриффин закашлялся, борясь с комом в горле.
— Все будет замечательно, — сказал отец. — Мы с тобой никогда не расстанемся. Так или иначе, мы всегда будем вместе.
Гриффин кивнул.
— У тебя было настоящее приключение, — с усмешкой сказал отец. — Я начинаю думать, что тут ты, пожалуй, превзошел меня.
Гриффин не мог даже рассмеяться:
— Мама ужасно рассердится на меня.
— Ну конечно нет.
— Это я во всем виноват. Если бы я не уронил на Луну огонь, если бы меня не затащило сюда, если бы ты не отправился за мной, ничего бы не случилось.
— Гриффин, это просто случайность. Ты сделал все, что мог. Ты взял с собой Луну, и вы добрались до Древа. Без моей помощи.
— Но я не был храбрым! — вырвалось у Гриффина. Он не знал, почему это было важно сейчас. — Я не такой, как ты! Я трус!
— Нет, — отшетил Шейд.
— Но я всегда всего боялся! Всегда!
— Правильно, — сказал ему отец. — Бояться и все-таки делать то, что нужно. Это и есть храбрость.
Гриффин смотрел на него с удивлением. Отец прижался к нему щекой.
— Я горжусь тобой, — прошептал он.
— Готовы? — спросила Ява, обернувшись через плечо.