Шейд опустился на землю и осторожно подобрался к дыре, которая оказалась трещиной в скале. Он задумался: не появилась ли она от того толчка, который он почувствовал? Дыра с шумом втягивала воздух. Крепко зацепившись задними когтями за землю, Шейд наклонился над ней, чувствуя, как воздушный поток угрожающе треплет его шерсть. Туннель уходил в непроглядную тьму. «Может, он ведет к прибрежным пещерам», — подумал Шейд, но не услышал ни ударов волн, ни шума ветра. Далеко в глубине он с трудом расслышал неистовые удары крыльев бабочки, борющейся с потоком воздуха, пока они не растворились в небытии. Куда бы ни вела дыра, это было очень глубоко.

Он навострил уши. Звук, похожий на слабый вздох, поднимался из глубины, и тело Шейда пронизала дрожь ужаса. Возможно, это просто шум в ушах, усиленный тишиной. Он сосредоточился и снова услышал тот же звук, словно мерное дыхание какого-то живого существа, которое хочет заговорить. Которое хочет выйти оттуда.

— Кто здесь? — крикнул Шейд.

Его голос отозвался эхом, быстро затихая:

— Кто здесь? Кто здесь, кто здесь, здесь, здесь… Потом наступило молчание, как после глубокого вдоха, — молчание того, кто слушал его во тьме. Шейд тут же пожалел, что крикнул. Весь в холодном поту, он не мог пошевельнуться, ожидая, что снова услышит дыхание.

Он мигал, ошеломленный уверенностью, что туннель ведет к самому центру земли, к тому ужасному месту, которое было не совсем незнакомо ему. Хотя он не слышал никаких звуков, в его сознании мелькали бледные вспышки изображений: крылатая змея, ягуар, пара немигающих глаз без зрачков. И он знал, что это означает: Кама Зотц, бог Подземного Царства.

— Да, — прошептал голос.

Шейд в ужасе отпрянул, но недостаточно быстро. В ту же секунду земля вокруг отверстия туннеля осела и Шейда потащило в дыру. Он отчаянно карабкался вверх, помогая себе когтями, поток яростно толкал его назад. Он уже начал сползать в бездонную темноту — но вдруг его потащило наверх, и он увидел, что отец тянет его, вцепившись крыльями, зубами и когтями.

Они поспешно выбрались наружу и взлетели, задыхаясь и дрожа. Устроившись на кедровой ветке и слушая, как болезненно колотится сердце, Шейд рассказал отцу, что произошло.

Кассел мрачно поглядел на дыру:

— Надо вернуться в Каменную Крепость и рассказать старейшинам. Нам понадобится помощь, чтобы завалить этот туннель. Чтобы больше туда никого не всосало.

— Или чтобы кто-нибудь не вышел оттуда, — сказал Шейд.

Отец посмотрел на него:

— Ты уверен, что кого-то слышал?

— Думаю, да. — Шейд вздохнул. — Там было нечто… не просто одно существо, а словно целый мир.—

Ему не хотелось думать, какие существа могут населять такое место и на что они способны.

Шейд посмотрел на усеянное звездами небо. Уже почти полночь. Скоро Орион выберет посланцев. Сейчас больше чем когда-либо Шейд хотел полететь в Древесный Приют. Хотел увидеть Марину и малыша, убедиться, что все в порядке. Что грозный толчок не разломил землю рядом с ними.

Когда они летели к Каменной Крепости, он принял решение. Даже если Орион не выберет его, он все равно до рассвета отправится в Древесный Приют.

Пробуждение

Он очнулся и ощутил невероятную тяжесть придавившего его камня. Ноздри были забиты каменной пылью. Сначала с трудом, потом с возрастающей паникой он силился что-нибудь вспомнить. Но не мог вспомнить ни кто он, ни как его зовут. Он попытался приподнять плечо.

С усилием он выдохнул и закашлялся, чтобы освободить ноздри и рот от пыли.

«Что произошло? Кто я?.. Ну давай же, — сказал он себе, — вспоминай».

Выгнув плечи и уцепившись когтями за камень, он рванулся. Ноги обрели опору; он почувствовал, что свинцовая тяжесть над ним чуть сдвинулась и он выиграл несколько драгоценных дюймов. Голова раскалывалась, боль пульсировала в каждом суставе, левое крыло было придавлено камнем. Он потянул его, чувствуя, будто протаскивает его сквозь чьи-то челюсти. Он взревел что было силы, чтобы заглушить боль, и наконец высвободил крыло, крепко прижал его к телу. Дрожа, он некоторое время приходил в себя. Он открыл глаза, но напрасно — их сразу засыпало пылью. Снова крепко зажмурившись, он послал звуковой сигнал. Эхо вернулось мгновенно, нарисовав в его сознании непонятное серебристое изображение.

Похоронен заживо.

Он представил, как лежит в сотнях футов под землей без малейшей возможности выбраться на поверхность и медленно задыхается. Взревев от ужаса и ярости, он выгнул плечи и спину, уперся в камень и почувствовал, как камни вокруг него стали проваливаться. Снова и снова он с усилием поднимался вверх, упираясь задними когтями во все, что можно.

Первой на поверхность высунулась морда; жадно втянув воздух, он вытолкнул наружу всю голову. Медленно открыл глаза и сквозь пыль и слезы увидел, что находится на темной бесплодной равнине, простирающейся до самого горизонта. Он не слышал ни деревьев, ни животных — никаких признаков жизни. Только небо и земля — и песок, гонимый ветром.

Так и должно быть?

Нет, должно быть иначе, — но как?

«Думай, — приказал он себе. — Вспоминай».

0н высвободил все тело и теперь дрожал, крепко обхватив себя крыльями и прижав подбородок к груди. Мысли метались в поисках объяснения, будто пытались вырваться из головы. Потом в мозгу вспыхнули изображения.

Деревья, поднимающиеся к небу. А под ними море буйной растительности — папоротники, лианы, мхи, цветы.

Сложенная из камней пирамида, и вокруг нее кружатся другие существа, такие же, как он. Дом.

Он огляделся — вокруг лишь каменистая пустыня. Это не дом. Но как он попал сюда? Он снова вызвал в памяти пирамиду и стал вглядываться в нее.

Яркая вспышка света, ужасающий грохот — и все.

Взрыв? Какая-то катастрофа? Неужели все, что осталось, превратилось в эту каменистую равнину? Он осторожно посмотрел на небо и сквозь клубящуюся пыль увидел звезды. Но они казались совсем незнакомыми.

Он расправил крылья и попытался взлететь, но ему не удалось оторваться от земли. Он чувствовал себя неимоверно тяжелым и усталым. «Отдохни, — сказал он себе. — После отдыха ты сможешь взлететь». Однако вместо этого он пополз, двигаясь по ветру, чуть-чуть раскрыв крылья, чтобы ветер подталкивал его вперед.

Он не знал, куда направляется, но рано или поздно он встретит кого-нибудь, кто все объяснит ему.

Вдруг он остановился и принюхался, пытаясь уловить запах. Вскинул голову и прислушался. Что-то было не так.

Не снаружи, внутри. В нем самом что-то было не так.

Он старался дышать спокойно, слушать, думать. И вдруг понял. Сердце не билось.