– Ну, что будем делать? – спросил Антоха, когда на крыше остались только его команда и домовые.

– Дубы растить, – сказала Лёля.

Антон внимательно посмотрел на девочку.

– А как? – спросил он.

– Не знаю еще, – пожала плечами Лёля. – Я думала, ты знаешь. Чья была идея с дубами?

– Не помню, – сказал Антоха. – Слушайте, а правда, где мы возьмем два новых дуба?

– Я знаю! – разом выкрикнули Маша и Севка.

Вид у них был такой счастливый, что все невольно рассмеялись.

Глава 21. Конец войне

В кабинете биологии Севка рассматривал горшки для цветов.

– Что ж они у вас такие маленькие? – ворчал мальчик.

– Для фасоли хватает, – ответил кабинетный с прической Виолетты Николаевны, биолога старших классов, – а дубы мы по программе не проращиваем.

– Ладно, – вздохнул Севка, – сойдут и эти, потом пересадим.

– А что мы все-таки делать будем? – спросил Антон. – И куда Маша убежала?

Севка таинственно улыбнулся:

– За семенами!

– А! – сообразила Лёля. – Она желуди из директорского сейфа принесет!

Севка кивнул, но по его виду было понятно, что он бы предпочел более эффектное появление своей напарницы по серому цвету.

– А наше дело, – сказал он, – посадить их…

– …и ждать тысячу лет, пока они превратятся в тысячелетние дубы, – закончил за него Антон.

– Нет, – возразил Севка, – мы будем поливать их живой водой! И тогда они вырастут быстро. В сказках это стандартная технология!

– И где же мы найдем живую воду? – спросил Мишка.

– Сделаем! – сообщил Севка. – Это, конечно, антинаучно… Но я здесь уже как-то попривык… Короче, я смотрел фильм по телевизору про свойства воды. Много там чего рассказывали, жаль, я слушал невнимательно, если вернемся домой…

– Когда вернемся домой, – поправил Антон.

– Да, – согласился Севка, – там вот рассказывали, что вода может впитывать информацию, что ты ей наговоришь, такой она и будет.

– И? – протянул Антон.

– Я думаю, Лёля нам подскажет, что нужно сказать, чтоб вода стала живой, – сказал Севка.

– Ты знаешь? – спросил Антон у Лёли.

– Догадываюсь, – улыбнулась девочка, – бабушка всегда так делала. Заговаривала воду, чтоб на здоровье… А городскую воду пить не могла, говорила – мертвая вода.

– А что говорить-то надо? – спросил Мишка.

– Неважно что. Главное, чтоб с любовью… Ну, бабушка так говорила. Говорила, что если еду с плохим настроением готовить, то несварение будет, что вода для еды должна добрыми чувствами напитаться, что нельзя ругаться и бранных слов говорить за столом. Еда сразу как бы отравленной становится.

– Ничего себе! – сказал Мишка. – Я слышал, что грузчики говорили, когда продукты в столовке разгружали! А потом у нас народ котлетами травится!

Тут появилась Маша, которая с таинственным видом держала что-то за спиной. Лёля с Антоном уже были готовы сделать вид, что появление директорских желудей стало для них сюрпризом, но Мишке не терпелось побыстрее все закончить.

– Давай, не тяни! – приказал он. – Гони желуди!

Момент был испорчен. Маша с разочарованным видом достала из-за спины два огромных желудя. Мишка схватил оба и придирчиво рассмотрел.

– Вроде настоящие… – сказал он. – Только буква «П» на них… Прорастут ли? Вдруг это пометка: «П», «плохие».

– Конечно, прорастут! – заявил Севка. – Это не буква, а руна! Называется…

Он наморщил лоб.

– «Перун»! – вспомнила за него Маша.

Это заставило всех задуматься.

– Интересно, – озвучила общие сомнения Лёля, – согласится Кощей жить в дубе, который выращен из Перунова желудя?

Антон почему-то почувствовал себя задетым.

– Во-первых, – сказал он, – она покладистая! Не то что некоторые… великие боги! Во-вторых, может быть, это все-таки просто «П»? Тогда Паляндре вполне подходит.

– Ладно, – решил Мишка, – если что, будем убеждать… по-всякому. Давайте сажать!

Он примерил один из желудей к цветочному горшку. Желудь занял его почти полностью.

– М-да… – пробормотал Севка.

– Эх вы, – горестно вздохнула маленькая Виолетта Николаевна, о которой в разговоре как-то подзабыли, – никакой смекалки. Заноси, ребята!

По этой команде домовые, торжественно пыхтя, внесли в кабинет две большие пластиковые мусорки.

* * *

Землю в «горшки» решили набирать прямо возле дуба. Лопатой орудовал только Мишка, больше никому рядом с ним было не развернуться. Так что остальные стояли и смотрели, как Бер с грацией и скоростью бешеного экскаватора заполняет емкости.

– Все, – заявил он, отставив лопату, – можно сажать!

– Погоди! – сказала Лёля, наклоняясь над лоханью. – Сначала давай воду заговорим. Это Столовой принес, сказал, что вода чистая. Давайте мы, каждый, скажем над ней что-нибудь хорошее и посмотрим, что будет.

Лёля подошла к сосуду, закрыла глаза и зашептала что-то.

– Следующий! – позвала девочка.

Что-то наговорили и Маша и Севка, а Антоха стоял в сторонке и сильно сомневался в том, что таким странным способом можно получить живую воду. И тут над лоханью склонился Мишка. Он закрыл глаза, сжал кулаки, что-то пробормотал…

– Давай, Антох! – заявил он, отойдя в сторону.

Антон подошел к воде и отшатнулся. Она стала гадкого зеленого цвета, воняло от нее нестерпимо…

– Что это? – ужаснулся он.

– Мишка, ты что наговорил? – расстроилась Лёля.

– Я? – Мишка покраснел. – Я хочу, чтоб Любу отпустили…

– Ну?

– Ну и пожелал Перуну… Пару ласковых… Но я ж хотел как лучше, – Мишка совсем расстроился.

Пока Лёля, зажав нос, выливала под кусты вонючую жижу, пока мыли тазик и бегали за чистой водой, Антон тихонько подлез к Севке.

– Слушай, – спросил он, – и ты веришь, что вот так просто можно живую воду получить?

Севка хмыкнул.

– За последнее время мои научные принципы подвинулись. Я верю в то, что вижу. Ты видел, во что вода превратилась после Мишкиных пожеланий? Я видел. У меня больше вопросов нет.

– Слушай, а вдруг в жизни потом тоже так будет, – задумался Антон, – ругнулся, и все – суп и компот можно выбрасывать.

– Ага, – усмехнулся Севка, – человек, кстати, на 80 процентов сам из воды состоит. Так что ругнулся – и все… Себя тоже можно выбрасывать.