Book.

– Ну если уж Севка не может понять… – протянула Люба.

– А вы думали, в сказку попали? – хихикнул Мишка.

И тут взгляд у Севки прояснился, и он закричал, не вставая с пола:

– Точно! Вот! В сказку попали! Тогда все сходится! Тут любой вечный двигатель возможен, хоть ковер-самолет, хоть сапоги-скороходы. И домовые, кстати, тоже здесь водятся.

Севка нацепил на нос чудом уцелевшие очки, сложил руки на груди и стал очень похож разом на Наполеона-переростка и умного кролика.

– В сказку попали… Хо-ро-шо… – Антоха просто не знал, что еще сказать, и тупо повторил последнюю фразу, надеясь, что в голове прояснится. Не прояснялось.

– А если мы в сказку как-то попали, значит можно из нее как-то выпасть? – спросила Люба.

– Тряхануть ее хорошенько! – предложил Мишка и расправил плечи.

– Стоп! – сказала Лёля. – Уже тряханули. Достаточно.

– Точно! – сообразил Антон. – Со взрыва все началось! Когда должно было рвануть, что-то такое случилось…

– Энергия взрыва куда-то делась, – перебил его Севка.

– Опять ты со своими заумностями, Сева…

– Это не заумности. Это в порядке бреда… А что, если энергия взрыва трансформировалась во что-то такое… И у нас пространство закуклилось?

– И что?

– А то! Чтоб нам отсюда выбраться, нам нужно как-то провернуть обратный процесс, тогда энергия раскукливания пространства перейдет в энергию взрыва… Ну что вы все на меня так смотрите? Я же сказал – в порядке бреда. У вас есть идеи получше?

– Мне сказка больше нравится, – сказала Лёля, – проще.

– Мне тоже, – согласился Антон и торжественно произнес: – Итак, мы попали в сказку.

Мишка насмешливо хмыкнул.

– Да уж, обхохочешься, – съязвила Люба.

Но Антоха постарался не обращать ни на кого внимания и гнул свое.

– Да, мы попали в сказку, и теперь нам надо отсюда выбраться. Мы знаем, что попали сюда в момент попытки взрыва дуба, правильно?

Антон говорил вроде как для всех, но за подтверждением обратился к Лёле. Она кивнула.

– Хорошо. Значит, наша сказка как-то связана с дубом, правильно? Какие мы знаем сказки про дуб?

– «У Лукоморья дуб зеленый», – выпалила Люба.

– Что еще?

– Еще смерть Кощя на дубе прячется, – подал голос Севка. – Я недавно брату сказки читал…

Больше вариантов ни у кого не было.

– Хорошо, – вздохнул Антон, – пошли смотреть на дуб.

Когда они вывалили во внутренний дворик, там ничего не изменилось. Все так же терялась в горячем шарике дыма кастрюля и все так же не было неба.

Антон подошел к дубу, прислонился к нему, обнял ствол и посмотрел вверх. Там, наверху, могло скрываться все что угодно: и русалки, и Кощеи, и даже тридесятое царство, тридевятое государство – там, наверху, была почти абсолютная темнота. Светло-черные нижние ветки выделялись на фоне тёмно-черной массы, которая уходила в бесконечность. Антон вздохнул и сказал:

– Надо бы туда залезть…

Сказал и понял, что добровольцев не будет. Севка опять ушел в свой мир, что-то напряженно обдумывая, девочки жались к Лёле, Мишка был бы хорош, если б надо было что-то потрясти, а лезть нужно аккуратно, у него грации не хватит.

Антон тяжело вздохнул:

– Кто-нибудь лестницу в школе видел?

– У сторожа в каморке стоит, – отозвалась Лёля.

– Миш, принесешь?

Миша важно кивнул и отправился к школьным дверям, но у самого порога вдруг остановился и жалобно всхлипнул:

– Ой, мамочки!

У Антохи просто сердце оборвалось. Но уже через секунду Мишка заговорил нормальным голосом.

– Вот зараза, напугал до смерти. Я смотрю – глаза в темноте светятся, я уж думал, опять какая-то нечисть…

– И кто там? – спросила Лёля.

– Да Васька это.

В проеме входной двери сидел огромный школьный кот. Вскормленный в столовой на недоеденных детских порциях, он был, наверное, самым сытым котом города, но при этом исправно клянчил мороженое у гимназистов, очень умело изображая «бедного голодного котика, который не ел уже неделю». В мороженом кот разбирался превосходно – трескал только пломбир местного производства, а от привозного, якобы молочного, кривил морду так, что гимназисты умирали со смеху. Надо сказать, что очень скоро вся гимназия научилась так же кривить морды при виде импортного мороженого, и продавщица ближайшего киоска, завидев гимназистов, сразу доставала из холодильника местный пломбир.

Так вот, Васька проснулся и понял, что в школе что-то не так. По идее ночью должно быть тихо, а тут беготня, крики, слезы. Кот к такому не привык. Кот пришел проверить, что случилось. Сейчас он сидел и с интересом смотрел на группу неурочных посетителей, которые столпились во внутреннем дворике школы.

– Кис-кис, – автоматически позвала Лёля.

– Мяу! – ответил Васька.

– И Ваську в школе заперло… – прошептала Люба. – Бедненький…

– Чего это он бедненький? – удивился Антон. – Он и так из школы почти не выходит, только еды у нас нет…

При слове «еда» кот оживился, подошел поближе и стал с наслаждением точить когти о старый дуб.

– Дуб, кот… – выдавила из себя Люба.

– Что? – спросили все.

Но Люба так разволновалась, что объяснялась с трудом.

– Кот под дубом… ходит… бродит… туда-сюда… Тьфу, все из головы вылетело… Песни поет… у Лукоморья… Маш!

Люба умоляюще посмотрела на подругу. Маша тут же затараторила:

– У Лукоморья дуб зеленый! Златая цепь на дубе том! И днем и ночью кот ученый! Все ходит по цепи кругом! Идет направо – песнь заводит…

Васька демонстративно повернулся ко всем хвостом и продолжил драть кору.

– Маш, спасибо, – сказала Люба.

– Налево – сказку говорит! Там чудеса, там леший бродит…

Люба поежилась.

– Маш, хватит!

– Русалка на ветвях сидит…

Все, как по команде, задрали головы вверх и сделали шаг от дуба.

– Там на неведомых дорожках следы невиданных зверей!

– Маша, садись, десять! – скомандовала Лёля.

Отличница замолчала.

– Значит, в сказку попали, – сказал Мишка и засучил рукава. – Ну, иди сюда, котик, ты нам сейчас все расскажешь!

Васька был очень умным котом. Иначе он бы ни за что не выжил в окружении почти тысячи школьников. Поэтому он, ласково улыбаясь и распушив свой огромный хвост, начал медленно обходить дуб, максимально отдаляясь от Мишки.