Мгновением позже началось жуткое жжение, мальчик зарыдал и задрожал в совершенной панике. Его самый большой страх становился реальностью. Слепота!
Джеми Тернер яростно тряс головой, стараясь отбросить боль и ужас, но жжение только усиливалось. Он визжал: «Нет, нет, нет!», но слова заглушала мощная ладонь на губах.
Мужчина придвинулся ближе и начал нашептывать в ухо мальчика, но Джеми не понимал, что он говорит; боль — и ужас — поглотили его, как пламя сухой куст.
Фрэнк Бишоп и Уайетт Джилет прошли через старую арку у входа в академию Святого Франциска, ботинки заскрипели по песку булыжного тротуара.
Бишоп кивком поприветствовал Гуэрто Рамиреса, чья массивная фигура заполнила пол-арки, и спросил:
— Правда?
— Да, Фрэнк. Извини. Он ушел.
Рамирес и Тим Морган, сейчас опрашивающий свидетелей на улице, первыми появились на месте.
Рамирес повернулся и повел Бишопа, Джилета и Боба Шелтона с Патрицией Нолан в здание. Линда Санчес с большим чемоданом на колесиках присоединилась к компании.
Снаружи стояли две машины «скорой помощи» и дюжина полицейских автомобилей с мигалками. На тротуаре через дорогу собралась толпа зевак.
— Что случилось? — спросил Шелтон.
— Насколько мы можем сказать, «ягуар» стоял за воротами, там. — Рамирес показал на двор, отделенный от улицы высокой стеной. — Мы подъезжали очень тихо, но он все-таки услышал и сбежал. Мы блокировали дороги за восемь и шестнадцать кварталов отсюда, но он прорвался. Наверное, воспользовался аллеями или боковыми улочками.
Пока они шли по темным коридорам, Нолан поравнялась с Джилетом. Казалось, она хотела что-то сказать, но потом передумала и промолчала.
Джилет не заметил студентов по дороге к месту преступления. Скорее всего учителя заперли их по комнатам до приезда родителей и воспитателей.
— Что-нибудь обнаружили на месте преступления? — спросил Бишоп Рамиреса.
— Ничего, что бросилось бы в глаза или намекнуло на адрес преступника.
Они свернули за угол и в конце увидели открытую дверь, а рядом с ней — дюжину полицейских и врачей. Рамирес взглянул на Бишопа и что-то шепнул ему. Бишоп кивнул и обратился к Джилету:
— Там не очень приятно. Как с Ларой Гибсон или Энди Андерсеном. Убийца опять использовал нож — в сердце. Но, кажется, жертва умерла не сразу. Слишком много крови. Почему бы тебе не остаться снаружи? Когда нам понадобится твоя помощь с компьютером, я скажу.
— Я справлюсь, — ответил хакер.
— Точно?
— Да.
Тогда Бишоп спросил Рамиреса:
— Сколько лет?
— Ребенку? Пятнадцать.
Бишоп обернулся к Патриции Нолан и поднял бровь, без слов спрашивая, сможет ли женщина перенести жуткое зрелище. Та ответила:
— Все в порядке.
Они вошли в кабинет.
Несмотря на уверенный ответ Бишопу, Джилет остановился в шоке. Кровь была везде. Жуткое количество — на полу, на стенах, на стульях, картинах, рамках, белой доске и аналое. Цвет отличался в зависимости от того, что покрывала кровь, от ярко-розового до почти черного.
Тело лежало под темно-зеленым прорезиненным покрывалом на полу в центре комнаты. Джилет посмотрел на Нолан, ожидая увидеть выражение отвращения на ее лице. Но та, едва взглянув на красные пятна, подтеки и полосы в комнате, начала просто обшаривать глазами кабинет, возможно, в поисках компьютера, который предстоит анализировать.
— Имя мальчика? — спросил Бишоп.
Женщина-офицер из департамента полиции Сан-Хосе ответила:
— Джеми Тернер.
Линда Санчес вошла в комнату, глубоко вздохнула, когда увидела кровь и тело. Казалось, она сейчас упадет в обморок. Потом быстро вышла.
Фрэнк Бишоп направился в соседний класс, где сидел подросток, обхватив себя руками и раскачиваясь взад-вперед на стуле. Джилет присоединился к детективу.
— Джеми? — позвал Бишоп. — Джеми Тернер?
Мальчик не ответил. Джилет заметил, что глаза у него ярко-красного цвета и кожа вокруг воспалена. Бишоп посмотрел на худого мужчину лет двадцати пяти, который стоял рядом с Джеми и держал его за плечо. Мужчина ответил детективу:
— Это Джеми Тернер, да. Я его брат. Марк Тернер.
— Бути мертв, — жалко прошептал мальчик и прижал сухую материю к глазам.
— Бути?
Другой мужчина, лет сорока, представился помощником директора школы и пояснил:
— Так мальчик называл его. — Он кивнул на дверь, за которой лежало тело. — Директора.
Бишоп сел на корточки.
— Как ты себя чувствуешь?
— Он убил его. У него был нож. Он ударил, и мистер Бете только визжал и визжал и бегал, пытаясь уйти от него. Я…
Его голос пресекся в рыданиях. Брат крепче сжал плечо мальчика.
— Он в порядке? — спросил Бишоп доктора, женщину, чей жакет украшали стетоскоп и гемостатический зажим.
Она ответила:
— В порядке. Кажется, преступник плеснул ему в глаза водой с небольшой примесью аммиака и перца. Достаточно, чтобы причинить боль, но без каких-либо последствий.
— Зачем? — удивился Бишоп.
Она пожала плечами.
— Кто его знает.
Бишоп взял стул и сел.
— Мне жаль, что так случилось, Джеми. Я знаю, ты расстроен. Но нам очень важно знать, что произошло.
Через несколько минут мальчик успокоился и объяснил, что хотел убежать из академии, чтобы пойти с братом на концерт. Но как только открыл дверь, мужчина в униформе, похожий на монтера, схватил его и плеснул чем-то в глаза. Он сказал Джеми, что это кислота, и если мальчик приведет его к мистеру Бете, он даст ему антидот. В противном случае кислота выжжет глаза.
Руки подростка затряслись, он опять заплакал.
— Самый большой его страх, — зло сказал Марк, — ослепнуть. Узнал каким-то образом, ублюдок.
Бишоп кивнул и сказал Джилету:
— Он наметил директора в качестве жертвы. Здание большое — Фейту понадобился Джеми, чтобы быстро найти мишень.
— И оно так жгло! Я действительно, действительно… Я говорил ему, что не буду помогать. Я не хотел, я старался, но не получилось. Я… — Он замолчал.
Джилет чувствовал, что Джеми собирался сказать еще что-то, но не мог заставить себя.
Бишоп коснулся плеча мальчика.
— Ты сделал все правильно. Я бы поступил точно так же на твоем месте, сынок. Не беспокойся. Скажи, Джеми, ты посылал кому-нибудь электронные сообщения о том, что произойдет вечером? Нам важно знать.