— Да?
— Мы прежде не встречались, сэр. Я работаю со Стэнли Манкевицем. Меня зовут Джеймс Джейсонс. — Он протянул свою визитную карточку, на которую Морган лишь бегло глянул и сунул в карман, откуда ее легко было бы достать у первой же попавшейся урны для мусора. — Я знаю, что уже поздно. Но уделите мне всего минуту.
Морган оглядел просторную парковку. Взгляд его говорил: почему здесь и в такое время? Поздний вечер пятницы. Он нажал кнопку на брелоке для ключей, и дверцы «мерседеса» с щелчком разблокировались.
— А что, у Стэнли Манкевица кишка тонка, чтобы приехать самому? Впрочем, меня это не удивляет.
Морган взгромоздился на водительское сиденье, отчего машина заметно просела, но дверцу оставил открытой. Он снова оглядел Джейсонса с ног до головы — его тонкой кожи штиблеты, сорок второго размера костюм и тугой, как камень, узел на полосатом галстуке.
— Вы адвокат?
— Скажем так, я работаю по юридической части.
— Я сразу это понял по вашему виду, — сказал Морган. — Окончили факультет юриспруденции?
— Да.
— Где?
— В Йельском университете.
Морган скорчил гримасу. Он носил розовый перстень, свидетельствовавший скорее всего, что сам он окончил лишь Деполь. [14] Что ж, по крайней мере, не Джейсонс затронул тему их альма-матер.
— Хорошо, выкладывайте, что вашему достопочтенному боссу нужно, и валите отсюда.
— Разумеется, — отозвался Джейсонс с разлюбезнейшей из улыбок. — Мы обратили внимание, что ваша фирма не особенно поддержала мистера Манкевица и наш профсоюз в эти трудные времена.
— Ради бога! Речь ведь идет о федеральном расследовании. Какого ж хрена мне вас поддерживать?
— Но ваши рабочие — члены профсоюза.
— Это их личное дело.
— И, кстати, по поводу расследования… Вам должно быть прекрасно известно, что никаких обвинений выдвинуто не было. — На лице Джейсонса по-прежнему играла добродушная улыбка. — Просто несколько чиновников разбираются в неких клеветнических заявлениях.
— «Чиновников»?! Разве так теперь называются гребаные следователи из ФБР? Послушайте, я понятия не имею, что вам здесь понадобилось. Мы — солидная компания. — Он указал в сторону ярко подсвеченных в ночи подъемных кранов. — Наши клиенты и так знают — мы коллективный член профсоюза, руководитель которого Стэнли Манкевиц находится под следствием. И они обеспокоены, что и мы сами можем быть замешаны в чем-то противозаконном.
— Так скажите им правду. Что мистера Манкевица никто и ни в чем не обвиняет. И за всю историю нашей страны практически каждый профсоюз так или иначе приковывал к себе внимание следственных органов.
— И это многое говорит о наших профсоюзах, — пробормотал Морган.
— И не забудьте рассказать им о некоторых типах, которым не нравится, когда простой народ защищает свое право на достойную оплату тяжкого труда, — процедил Джейсонс, держась как можно ближе к собеседнику, несмотря на сильный запах чеснока, исходивший от Моргана. — И еще: даже если мистер Манкевиц окажется в чем-то виновен — хотя это крайне маловероятно, — я уверен, что ваши клиенты способны видеть разницу между отдельной личностью и организацией, которую он представляет. Даже в «Энроне», [15] если на то пошло, девяносто девять процентов служащих были честными тружениками, не обязанными отвечать за кучку «паршивых овец».
— Опять эта демагогия о честных «тружениках»! Мистер Джейсон… Или Джейсонс? «С» на конце? Так вот, мистер Джейсонс, кажется, вы не совсем понимаете ситуацию. Вам приходилось слышать о Департаменте внутренней безопасности? [16] Наша компания занимается транспортировкой контейнеров. Любой намек, что мы связаны не с теми людьми, и пойдут обыски по всем нашим складам — будут искать порошок с сибирской язвой, атомную бомбу и бог знает что еще. И заказы на перевозки уйдут к конкурентам. В результате ваши так называемые простые труженики потеряют свою паршивую работу. А теперь я повторю свой вопрос. Какого лешего вам от нас нужно?
— Нам нужна только кое-какая информация. Ничего незаконного, ничего секретного, ничего особенного. Несколько чисто технических вещей. Я вот тут списочек составил.
В стянутой перчаткой руке Джейсонса появился листок бумаги, который он протянул Моргану.
— Ничего секретного или противозаконного, взгляните сами.
Но Морган листка не взял, позволив ему плавно опуститься на мокрый асфальт.
— Ой!
Морган пристальнее вгляделся в сухощавое улыбающееся лицо и громко расхохотался, пробежав пальцами по своей редеющей темной шевелюре.
— Это, значит, что-то в духе «Клана Сопрано»? Только вместо того, чтобы послать шантажировать меня кого-нибудь вроде Поли или Криса, Манкевиц нашел такого хилого недомерка, как ты. И каков же твой план? Будешь тут ныть, пока я не сдамся?
Он подался вперед и рассмеялся.
— Да я тебя в бараний рог согну одной левой. Я уже почти созрел для этого. Отправлю назад к твоему хозяину со свернутым набок носом.
Но лицо собеседника по-прежнему светилось улыбкой добряка.
— Глядя на вас, мистер Морган, легко поверить, что вы на это способны. Я не дрался уже лет двадцать. Последний раз — во дворе школы. И отделали меня тогда будь здоров.
— Ты не стоишь того, чтобы пачкать руки, — усмехнулся Морган. — Ну, и что дальше? Явятся бугаи с обрезками свинцовых труб? Думаешь, меня это испугает?
— Нет-нет, больше никто не придет. Приехал только я, и один-единственный раз. С просьбой помочь нам. Только однажды. Никто другой вас не побеспокоит.
— Так вот, я не собираюсь вам помогать. А теперь убирайся на хрен с нашей территории!
— Спасибо, что уделили мне время, мистер Морган. — Джейсонс уже направился прочь, но потом нахмурился, словно о чем-то вспомнив, и поднял вверх указательный палец в тот самый момент, когда юрист собирался захлопнуть дверцу «мерседеса».
— Ох, чуть не забыл предупредить. Просто хочу быть вам полезен. Вы уже слышали про завтрашнее утро?
— А что я должен был о нем слышать? — раздраженно спросил Пол Морган.
— Управление общественных работ начинает ремонт на Гановер-стрит. И это в субботу, хотите — верьте, хотите — нет. Да еще в восемь тридцать утра. Так что на вашем месте я бы заранее выбрал другой маршрут, если надеетесь успеть в школу к десяти.