И этих воспоминаний больше нет.
Семейная поездка по реке Керн. Небольшое путешествие на плоту. Мама визжит, как девчонка, и Рекс смеется над ней.
Стерты.
Рождество, дни рождения, подарки, домашние торты, елки, увешанные игрушками и гирляндами. Игры в футбол — восторженные крики после победы и дружеское похлопывание по плечу после проигрыша. Как они строили вместе с отцом игрушечную железную дорогу. Походы в кино. Общее горе, когда пришлось усыпить их собаку, старину Гаса.
Ничего этого больше нет.
Даже память о прохладной ладони матери, все было жадно высосано ведьмой в ее ненасытной страсти к чужим радостям и горестям. Когда все было стерто, ведьма отпустила Рекса и облизнула губы, как голодающий, который наконец-то наелся.
— Превосходно, — выдохнула она. — Вкусно, вкусно. Все было очень вкусно.
Рекс упал на колени, и Табита бросилась к нему, чтобы помочь подняться.
— Все? — слабым голосом спросил он.
— Все, — ответила она.
— Что она у меня забрала?
— Память о родителях.
Рекс уставился на нее.
— О ком? — спросил он.
Табита поддерживала Рекса, не давая ему упасть. В это время королева ведьм, захлопав крыльями, подлетела к ректору.
— Ты довольна? — спросила ректор Брейзенхоуп.
— Да, это было... замечательно, — ответила королева. — Вы получите тень.
— Надеюсь, ты понимаешь, что с мальчиком не должно ничего случиться, — сказала ректор. — Мы заплатили огромную цену, и, если ты попробуешь выкинуть какой-нибудь фокус, я уничтожу всех гнид, обитающих в этих развалинах, начиная с тебя.
— Надо же, а сами уверяли, что считаете меня красавицей, — зловеще улыбнулась королева ведьм.
— Ты просто мразь, — ответила ректор. — А теперь выполняй свою часть сделки.
Ведьма обернулась к Чарли, который все еще не мог прийти в себя после того, что случилось с Рексом.
— Идем, мальчик, — сказала ведьма. — Я отведу тебя в Лабиринт горгон.
— Мне идти? — спросил Чарли ректора.
— Иди, — ответила она. — В конце Лабиринта горгон живет тень. А теперь слушайте меня внимательно, мистер Бенджамин: ни в коем случае не смотрите на горгон. Если вы посмотрите им в глаза, то превратитесь в камень.
Чарли сразу вспомнил Главное управление ночных кошмаров и несчастное существо, которое везли на тележке. Тот парень был твердым и белым, как мрамор. Неужели это было вчера? Кажется, целая жизнь прошла.
— Я буду осторожен, — сказал он. — Но что я должен делать, когда увижу тень?
— Она с тобой заговорит, — ответила ректор. — А ты открой рот и дай ей войти в себя. Все остальное она сделает сама.
Чарли содрогнулся. «Открой рот и дай ей войти в себя». Только этого и не хватало!
— И еще, мистер Бенджамин, — продолжала ректор, — помните: что бы с вами ни случилось, вы не одиноки.
Она посмотрела ему прямо в глаза.
— Да, мэм, — кивнул Чарли и направился к королеве ведьм.
Проходя мимо Рекса, которого все еще поддерживала Табита, мальчик сказал:
— Простите меня. Я не хотел спасать родителей такой ценой.
— Какой? — спросил Рекс.
Этого Чарли было уже не вынести. Он быстро подошел к королеве и отправился за нею во тьму.
Лабиринт горгон сиял. Стены, состоящие из прозрачных кристаллов, мерцали таинственным светом, переливаясь разноцветными огнями — рубиново-красными, небесно-голубыми, темно-зелеными. Яркий блеск слепил глаза.
— Удачи, мальчик, — сказала королева ведьм, — хотя одной удачи тут недостаточно. Я просто уверена, что ты присоединишься к остальным украшениям моего Лабиринта.
Она разразилась пронзительным хохотом.
— Где я найду тень? — прервал ее Чарли.
Ведьма сразу замолкла.
— Какая дерзость! А ректор, кажется, говорила, что ты особенный. Ложь! — Захлопав огромными крыльями, королева поднялась в воздух. — Ты найдешь тень в конце зеленого, мальчик, — если сможешь туда добраться.
Она улетела, оставив после себя облако зловония.
Чарли вошел в сияющий радужными красками Лабиринт. Его стены были совершенно ровными и гладкими — о том, чтобы забраться на одну из них и заглянуть, что находится по ту сторону, не могло быть и речи. Мальчик думал о тени. Какая она? Чем она сможет помочь? Отправит его к родителям или принесет их прямо сюда? Думая об этом, Чарли шагал по Лабиринту — поворот налево, направо, снова налево, все равно куда, лишь бы не потерять из вида зеленые камни. Интересно, об этом говорила ведьма или нет? Кажется, тень находится в конце зеленого?
Коридор привел его к развилке. Здесь Лабиринт расходился на три стороны. Впереди стены сияли красным. Налево — лазурным, как летнее небо. А справа — темным и таинственным зеленым, как в Изумрудном городе. Чарли свернул направо, зашел за угол и громко вскрикнул от неожиданности.
Перед ним стоял человек с мечом в руках. Его поза выражала крайнее напряжение, он присел от страха, на лице застыл ужас. Человек был сделан из мрамора — чистого белого мрамора, на котором играли зеленые отблески. Немного оправившись от шока, мальчик подошел ближе. Это была не статуя. Скульптуры не делают с такой массой подробностей. Чарли видел поры на коже человека, мог различить каждый волосок в его бороде. И этот полный ужаса взгляд — человек смотрел на него совсем как живой.
Но он не был живым. От взгляда горгоны человек превратился в камень и стал одним из украшений в Лабиринте королевы ведьм.
«Как же я справлюсь с Горгонами, если на них нельзя смотреть?» — размышлял Чарли.
Так и не успев ничего придумать, он услышал вдруг шипение, эхом разлетевшееся по коридорам Лабиринта. Откуда оно доносится? Спереди или сзади? Справа или слева? Или, может быть, отовсюду? Шипение быстро приближалось, становясь все отчетливее, и Чарли наконец понял, что это.
Это были змеи. Сотни змей. Или тысячи.
Лихорадочно соображая, что делать, мальчик шел вперед и вдруг наткнулся на другую статую — это была женщина, она лежала на спине, в ужасе глядя вверх. Страшное шипение приближалось. Чарли оно почему-то напоминало шипение телевизора, который продолжает работать, когда передачи уже закончились. Лабиринт сиял чистым зеленым светом. Где-то здесь должна быть тень.
Чарли посмотрел направо и, к своему ужасу, заметил первую горгону.
Она находилась по ту сторону полупрозрачной стены — это его и спасло. Горгоны, как и ведьмы, были высокими человекообразными существами, но вместо волос на их головах извивались змеи.
За первой горгоной показалась вторая.
За ними — третья.