Мы медленно спускались, по предательски скользкому склону, я шел последним, держа в левой руве фонарь, а в правой крепко но не слишком крепко,- зажал конец каната. Пока мы спускались, я рассеянно размышлял о том, почему же я не порезал руку Гарри вместо своей. Это было бы очень забавно, кровь Гарри на его же собственном штыке.
- Надеюсь, прогулка была приятной? - любезно спросил Хатчинсон.
- Скучной она не была. Вам бы понравилось.- Я разглядывал Хатчинсона, пока он вел "Файркрест" сквозь мрак и туман.- Куда теперь?
- А дядюшка Артур не сказал?
- Плохо вы думаете о дядюшке Артуре. Он сказал, что никогда не вмешивается в... как это? В проведение боевой операции. "Я планирую,- сказал он.- Я координирую, Калверт же заканчивает дело".
- Временами он бывает скромен,- признал я.
- Он рассказал мне несколько историй о вас. Думаю, что это большая честь - быть с вами.
- Конечно, если не считать четырехсот тысяч фунтов стерлингов или около того.
- Если не считать, как вы выражаетесь, что я тут в роли смотрителя площадки для гольфа. Так куда, Калверт?
- Домой. Если вам удастся его найти.
- Крайгмор? Его я найду.- Он пыхнул сигарой к поднес ее кончик к глазам.-Думаю, пора ее выбросить. Она уже стала такой короткой, что я не вижу окон рулевой рубки. Дядюшка Артур, видимо, отдыхает?
- Дядюшка Артур допрашивает пленных.
- Не думаю, что он многого добьется.
- Я бы тоже не добился. Им и так несладко пришлось.
- Ну да, это был довольно опасный прыжок, с пирса на палубу. Особенно, когда палуба болтается вверх-вниз, как сегодня. И уж совсем страшно, когда руки связаны за спиной.
- Одна сломанная лодыжка и одно предплечье,- сказал я.Могло быть и хуже. Они могли вообще не попасть на палубу.
- Это вы верно заметили,- согласился Хатчинсон. Он высунул голову в боковое окно рубки и тут же втянул ее обратно.- Дело не в сигарете,- объявил он.- Видимость ноль, мы идем вслепую, по приборам. Можете даже зажечь свет в рубке. Это поможет читать карту и смотреть на глубиномер и компас, а работе радара совсем не помешает.- Чего это вы вырядились в этот клоунский наряд?
- Это халат,- пояснил я.- У меня было три костима и все три вымокли и порвались... С удачей, сэр? - В рубке появился дядюшка Артур.
- Один потерял сознание.- Дядюшка Артур был недоволен собой.- Второй стонет так громко, что не слышит моих вопросов. Ну, Калверт, рассказывайте.
- Рассказывать, сэр? Но я собирался идти спать. Я ведь вам уже все рассказал.
- Полдюжины отрывистых фраз, которые я не мог расслышать сквозь этот кошачий концерт,- холодно сказал он.- Мне нужен полный отчет, Калверт.
- Я чувствую себя очень слабым, сэр.
- Не помню такого дня, чтобы вы не чувствовали себя слабым, Калверт, Вы знаете, где находятся виски. Хатчинсон деликатно кашлянул:
- Если адмирал позволит...
- Конечно, конечно,- сказал дядюшка Артур совсем другим тоном.- Конечно, мой мальчик.- Мальчик был на добрый фут выше дядюшки Артура.- И раз уж вы пошли за виски, Калверт, принесите и мне тоже, обычную порцию. Иногда он бывает просто отвратителен, этот дядюшка Артур. Пятью минутами позже я пожелал доброй ночи. Дядюшка Артур был не очень доволен, он был уверен, что я выпустил некоторые существенные подробности, но я устал, как старуха с косой после Хиросимы. Я заглянул к Шарлотте Скурос, она спала как убитая. Но не больше минуты потребовалось мне, чтобы растолкать Шарлотту, когда мы сверхъестественным образом оказались под защитой Крэйгморской гавани. Я велел ей одеться - коварная уловка, которая должна была показаться ей, что я не знаю, что она спит одетой,- и сошел на берег. Пятнадцать минут спустя мы были уже в доме Хатчинсона, а еще через пятнадцать минут мы с дядюшкой Артуром наложили крепкие шины на переломы наших пленников и заперли их в комнате, куда не проникал даже свет звезд и выбраться из которой Гудиви не смог бы за всю свою жизнь. И я наконец оказался в постели в другой крошечной комнате, которая, очевидно, была спальней председателя художественного совета Крэйгморской картинной галереи, поскольку для себя он отобрал лучшие образцы. Вдруг открылась дверь и вспыхнул свет. Я открыл свои усталые глаза я увидел на пороге Шарлотту Скурос.
- Уйдите,- сказал я.- Я сплю.
- Разрешите мне войти,- попросила она. Она обвела взглядом картинную галерею, и губы ее дрогнули, что могло быть рождением улыбки.- Я думала, после такой ночи вы побоитесь спать без света.
- Простите, я устал. Ничего не могу поделать. Я не лучший образом готов к визиту дамы посреди ночи.
- В соседней комнате дядюшка Артур. Вы всегда можете позвать на помощь, если захотите.- Она посмотрела на изъеденное молью кресло.- Можно я сяду? Она села. Она все еще была одета в неизменное белое платье, волосы ее были аккуратно причесаны, но это все, что можно было о ней сказать. Она еще пыталась шутить, но веселья не было в ее улыбке, в ее глазах. Эти карие, мудрые, всепонимающие глаза, глаза, которые знали все о жизни, о любви, о радости, глаза, которые когда-то сделали ее самой популярной актрисой своего времени, теперь выражали только горечь и отчаяние. И страх.
- Вы мне не доверяете, Филип.- решительно сказала она.
- С чего вы это взяли? Почему бы мне вам не доверять?
- Это вы уж сами скажите. Вы уклоняетесь и не отвечаете на мои вопросы, а я достаточно хорошо знаю мужчин, чтобы понимать, что ваши ответы - это те ответы, которые вы хотите дать, но не те, которые я бы хотела получить. Почему так, Филип?
- Так вы решили, что я не говорю вам правды? Я думаю, что иногда говорил даже слишком много, так много, что случайно мог и солгать. Строго в интересах дела, конечно.- Я либо уже сделал это, либо собирался сделать - в ее же собственных интересах, разумеется.- Я не стал бы лгать таким людям, как вы.
- Вы удивились, когда я пришла, правда?
- Нет. Вы же говорили мне: вы хотите, чтоб я рассказал вам историю. Особенно начало и конец истории. Она кивнула.
- Когда я начинала играть на сцене, мне давали очень маленькие роли, но я всегда знала пьесу наизусть. А теперь я не знаю пьесы. Я вышла на три минуты во втором акте, но я понятия не имела, что происходило в первом. Теперь я выхожу на сцену в четвертом акте, не зная, что происходило между вторым и четвертым. Я не могу представить, чем все это кончится! - Она всплеснула руками.- Вы не можете себе представить, как это убийственно для жешциныТ
- Вы и в самом деле не имеете понятия, как все началось?
- Я прошу вас поверить мне. Я ей поверил. Поверил, потому что на сей раз она говорила правду.
- Пойдите в гостиную и принесите мне, как они выражаются, освежающего,- сказал я.- Я слабею с каждым часом. Она послушно встала, вышла в гостиную и принесла мне освежающее, которое дало мне силы, чтобы рассказать ей все, что она хотела узнать.