У нее все еще есть время и возможность уйти, бросить работу в полиции. Поступить в «Арджайл», вылезти из дерьма и интриг и начать новую жизнь. У нее пока есть время. Но для Арта Шнайдера было уже слишком поздно.

«Почему, отец? Почему ты это сделал?»

Амелии Сакс не суждено было никогда получить ответ на свой вопрос.

Подобно «луноликим» часам убийцы, отмерявшим мгновения до наступления смерти несчастной жертвы, время шло и уносило с собой шансы получения ответа.

Единственное, что ей оставалось, — размышлять, а от размышлений возникала постоянно ноющая рана в душе.

Нужно повернуть часы назад — вот ответ, напрашивавшийся сам собой. Но разве это ответ?

Тони Парсонс сидел напротив Кэтрин Дэнс в кафе, рядом стояла его тележка с покупками.

Он прищурился и, покачав головой, сказал:

— Пытаюсь вспомнить, но ничего как-то не приходит в голову. — Он улыбнулся. — Наверное, вы все-таки напрасно потратили деньги. — Он кивнул на свою чашку кофе.

— Что ж, попробуем еще раз. — Кэтрин прекрасно понимала, что он владеет еще какой-то информацией. Она исходила из предположения, что он признался в том, что видел Часовщика, не подумав — о, как следователи любят импульсивных свидетелей! — а потом осознал, что тот человек, которого он видел, — убийца и, возможно, именно тот самый, который совершил вчерашние жуткие убийства на пирсе и в переулке. Кэтрин прекрасно знала, что люди, которые с удовольствием дают показания по поводу обмана соседей и воровства в супермаркетах, внезапно становятся невероятно забывчивыми и рассеянными, как только речь заходит о тяжких преступлениях.

Да, похоже, крепкий орешек, подумала Кэтрин. Впрочем, это ее не особенно беспокоило. Она любила решать сложные проблемы. Восторг, который она ощущала, когда допрашиваемый в конце концов раскалывался, портила только мысль о том, что подпись на его показаниях знаменовала завершение еще одной словесной битвы.

Она подлила молока в свой кофе и с тоской посмотрела на кусок яблочного пирога на витрине. Четыреста пятьдесят калорий. «А, ладно, обойдусь». И перевела взгляд на Парсонса.

Мужчина добавил еще сахара в кофе и стал медленно его размешивать.

— Знаете, если бы мы сейчас просто побеседовали об этом, возможно, я вспомнил бы что-нибудь еще.

— Прекрасная идея.

Он кивнул:

— Ну что ж, тогда давайте побеседуем по душам, — и широко ей улыбнулся.

Глава 26

13.18

Она была его утешительным призом.

Она была подарком ему от Джеральда Дункана.

Она была выражением искреннего сожаления убийцы по поводу того, что он так долго обманывал ожидания Винсента, искренним, а не лицемерным, как у матери Винсента.

Кроме того, это был хороший способ задержать и так уж слишком разошедшуюся полицию — изнасиловать и убить одного из них. Дункан упомянул рыжеволосую девицу из полиции, работавшую на месте второго убийства, и предложил Винсенту ее («О да, пожалуйста… рыжие волосы, как у Салли Энн»). Однако, наблюдая из «бьюика» за полицией в квартире Люси Рихтер в Гринич-Виллидж, они поняли, что заполучить рыжеволосую им не удастся. Она ни на минуту не оставалась одна. Зато вторая, по-видимому, детектив в штатском, отправилась по улице в поисках свидетелей.

Дункан с Винсентом пошли в магазин, торговавший со скидками, купили там тележку, новую зимнюю куртку, мыла на пятьдесят долларов, дешевой еды и содовой, лишь бы заполнить тележку. Мужчина, прохаживающийся по магазинам с тележкой, не может вызвать ни малейшего подозрения. План заключался в том, что Винсент станет разгуливать по улицам Гринич-Виллидж со своей тележкой до тех пор, пока не встретит эту женщину-детектива или она не наткнется на него, после чего он отведет ее в заброшенное здание на расстоянии квартала от дома Люси Рихтер.

Винсент затащит ее в подвал и будет наслаждаться ею, сколько ему заблагорассудится, тем временем Дункан позаботится об их следующей жертве.

Дункан оглядел Винсента с ног до головы.

— Тебе не будет сложно ее убить? Ты уверен?

Боясь разочаровать своего друга, который оказывал ему такую любезность, Винсент не задумываясь ответил:

— Конечно, нет.

Дункан не сомневался, что он лжет.

— В общем, сделаешь так. Оставишь ее в подвале. Свяжешь. А я, как только закончу с другим делом, вернусь сюда и позабочусь о ней.

Винсент, услышав его слова, почувствовал облегчение.

И вот теперь, когда он сидел напротив Кэтрин Дэнс и то и дело похотливо рассматривал ее, голод накатывал на него с новой невиданной силой. Ее косы, гладкая кожа на шее, зеленые глаза. Она не была слишком полной, имела неплохую фигуру, но совсем не такую, как у тех тощих «моделей», которыми набит весь город. Кому такие нужны?

Взгляд на ее фигуру делал его голод нестерпимым.

Так же как и на ее зеленые глаза.

И даже ее имя — Кэтрин — усиливало его голод. По какой-то непонятной причине оно попадало для него в ту же категорию, что и имя «Салли Энн». Возможно, потому, что было таким старомодным. Кроме того, Винсенту нравился жадный взгляд, с которым она смотрела на выставленные здесь десерты. Она такая же, как он! Он никак не мог дождаться того мгновения, когда завалит ее лицом вниз в подвале заброшенного здания.

Он сделал глоток из своей чашки.

— Значит, вы говорите, что приехали из Калифорнии? — спросил Винсент, точнее, его новый дружок Тони Парсонс.

— Да, из Калифорнии.

— Могу поспорить, там хорошо.

— Да уж неплохо. В отдельных районах. А теперь все-таки постарайтесь вспомнить, что вы видели. Тот человек бежал? Опишите мне его.

Винсент понимал, что должен быть предельно сосредоточен, по крайней мере до того момента, когда они окажутся наедине в подвале. «Будь максимально осторожен, — наставлял его Дункан. — Не слишком выставляйся. Сделай вид, что ты что-то обо мне знаешь, но не хочешь говорить. Чаще демонстрируй колебания и нерешительность. Так ведут себя настоящие свидетели».

И вот теперь он рассказывал ей — демонстрируя колебания и нерешительность — о том, как какой-то человек бежал по улице. После нескольких вопросов сделал вид, что вспомнил что-то еще и добавил несколько деталей к расплывчатому описанию Джеральда Дункана, хотя в полиции все они были уже давно известны, так как они располагали его фотороботом. Женщина сделала еще несколько заметок.

— Какие-либо необычные особенности?

— Гм… Не припомню. Я ведь вам уже говорил, я был далеко.

— Какое-нибудь оружие?

— Вроде нет. А что он такое сделал?

— Попытка нападения.

— О Боже! И что, кто-нибудь пострадал?