На ней насчитали сто тридцать семь укусов…
Отлично. Достать пистолет. И пошла вперед, вперед!
Амелия рывком проникла в комнату.
— Господи Иисусе!
Она припала на колено, чтобы представлять собой не такую удобную мишень, и выставила вперед пистолет. Палец на спусковом крючке напрягся. Пистолет, неподвижный словно скала, держал под прицелом человеческую фигуру, застывшую напротив.
— Сакс? — послышался голос Райма. — В чем дело?
— Минутку, — прошептала Амелия, зажигая свет.
Ее пистолет был направлен на огромный плакат фантастического монстра из фильма «Чужой».
Левой рукой Сакс распахнула дверцу шкафа. Пусто.
— Все в порядке, Райм. Однако должна сказать, мне не слишком по душе, как этот парень оформил свою комнату.
Только теперь ей в нос ударило зловоние. Запах грязной одежды, немытого человеческого тела. И что-то еще…
— Фу! — передернулась она.
— Сакс? В чем дело? — нетерпеливо повторил Райм.
— Ну и воняет здесь!
— Хорошо. Ты знаешь мое правило.
— Первым делом обязательно обнюхать место преступления. Хотя в данном случае я от этого не в восторге.
— Я собиралась убрать здесь, — появилась у нее за спиной миссис Бэббедж. — Мне следовало бы заняться этим перед вашим приходом. Но я очень испугалась. К тому же, от запаха скунса очень трудно избавиться. Надо отмывать вещи томатным соком, а Хэл считает это пустой тратой денег.
Ну, конечно, вот в чем дело! Пересиливая зловоние грязной одежды, в комнате господствовал похожий на вонь горелой резины мускусный запах скунса.
Приемная мать Гаррета, в отчаянии всплеснув руками, словно собираясь расплакаться, прошептала:
— Он придет в ярость, узнав, что вы взломали дверь.
— Мне нужно будет некоторое время побыть здесь одной, — предупредила Амелия, выпроваживая женщину из комнаты и закрывая за ней дверь.
— Сакс, время идет, — послышался недовольный голос Райма.
— Я все понимаю.
Сакс огляделась вокруг, и ее захлестнула волна отвращения при виде серого запятнанного постельного белья, кучи грязной одежды, тарелок, слипшихся друг с другом от остатков еды, целлофановых пакетиков с крошками от картофельных и кукурузных чипсов. Ей было противно здесь находиться. Она поймала себя на том, что непроизвольно подняла руку и чешет голову. Сакс остановилась, потом еще почесалась, недоумевая, чем она так разгневана. Возможно, тем, что эта неряшливость свидетельствовала только об одном: приемным родителям Гаррета в действительности было на него наплевать, и это внесло свою лепту в то, что он стал убийцей и насильником.
Быстро окинув взглядом комнату, Сакс обратила внимание на десятки грязных отпечатков рук и ног на подоконнике. Судя по всему, мальчишка пользовался окном чаще, чем дверью. Интересно, принято ли в семье Бэббеджей запирать детей на ночь?
Повернувшись к стене напротив кровати, Сакс прищурилась, чувствуя, как по спине пробежал холодок.
— Райм, мы имеем дело с коллекционером.
Вдоль стены стояло с десяток больших стеклянных банок: импровизированных террариумов, заполненных сбившимися в кучу колониями насекомых. На дне каждой банки блестела лужица воды. На банках были приклеены бирки, надписанные детским почерком: «Водяной клоп», «Паук-ныряльщик»… На столе рядом с банками лежала лупа с отколотым краем, а перед столом стояло старое конторское кресло, по-видимому, притащенное Гарретом со свалки.
— Я поняла, почему мальчишку прозвали «Насекомым».
Сакс рассказала Райму о банках. Ее передернуло от отвращения при виде скопления мокрых крошечных мошек, облепивших внутреннюю стенку одной из них.
— Да, нам это очень кстати.
— Почему?
— Потому что это очень редкое хобби. Если бы Гаррет увлекался теннисом или собирал монеты, нам было бы значительно сложнее привязать его к определенным местам. Итак, переходи к подробному осмотру.
Негромкий голос криминалиста звучал чуть ли не весело. Сакс знала, что сейчас Райм представляет себе, как сам применяет метод «решетки», так он называл процедуру осмотра места преступления, используя в качестве глаз ее, Амелию. Как глава отдела криминалистической экспертизы полиции Нью-Йорка, Линкольн Райм сам бесчисленное множество раз выезжал на места убийств. Этому он уделял времени больше, чем многие его подчиненные. Сакс знала, что после несчастного случая больше всего ему в жизни не хватает одного: того, что он не может сам ходить по методу «решетки».
— Что у тебя есть из оборудования? — спросил Райм.
Амелия раскрыла запыленный металлический чемоданчик, который отыскал где-то в полицейском управлении Джесс Корн. В нем не было и десятой части того, что обязательно имелось в ее наборе, когда она работала в Нью-Йорке. Но, по крайней мере, основные инструменты есть: пассатижи, фонарик, зонды, резиновые перчатки и пакетики для улик.
— Минимальная комплектация.
— Сакс, мы с тобой здесь словно рыбы, вынутые из воды.
— Полностью с тобой согласна.
Натянув перчатки, Амелия обвела взглядом комнату. Спальня Гаррета являлась так называемым «вторичным местом преступления», то есть не той точкой, где непосредственно произошло преступление, а местом, где оно планировалось, или, например, где преступник скрывался после его совершения. Райм постоянно твердил, что такие места, как правило, гораздо ценнее для криминалиста, чем собственно само место преступления, потому что преступники бывают здесь более невнимательными, снимают перчатки, оставляют одежду, оружие и другие улики.
Сакс начала осмотр, двигаясь по методу «решетки» — вперед и назад в одном направлении, потом тем же способом поперек первоначального маршрута. Так подстригают газоны — шаг за шагом, а затем разворот, небольшое смещение в сторону, и снова почти по тому же самому месту.
— Сакс, не молчи, говори со мной.
— Жуткое место.
— Жуткое? — недовольно проворчал Райм. — Черт побери, что значит жуткое?
Линкольн Райм терпеть не мог лирических отступлений. Он предпочитал конкретные понятные определения: холодный, грязный, синий, зеленый, острый. Криминалист даже жаловался, когда его помощница называла что-то «большим» или «маленьким». («Сакс, давай мне размеры в дюймах или миллиметрах или вообще ничего не говори!» Амелия Сакс проводила осмотр места преступления, вооруженная непременными атрибутами: пистолетом «Глок», резиновыми перчатками и рулеткой.)
«А вот мне здесь жутко, — подумала про себя Сакс. — Черт возьми, это что-нибудь значит?»
— На стенах плакаты. Кадры из фильмов «Чужой» и «Звездный десант», где изображены огромные жуки, нападающие на людей. И рисунки Гаррета. Страшные. Комната очень грязная. Заплесневевшие объедки, много книг, грязная одежда, насекомые в банках. Больше ничего.