Тут они услышали, как открылась входная дверь; послышались голоса Сакс и Селлитто. Приподняв бровь, Райм склонился к торчавшей из стакана соломинке.
— А теперь следите за мной, — прошептал он. — Я называю этот номер «Исчезновение уличающих доказательств».
* * *
— Прежде всего, — начал Лон Селлитто, — давайте определимся: считаем ли мы, что он мертв? Что он утонул?
— Нет! — переглянувшись, ответили Сакс и Райм.
— А вы знаете, какое там бешеное течение? — спросил грузный детектив. — Если дети пытаются плавать там, то уже не выплывают.
— Принесите мне его труп, — сказал Райм, — и тогда я поверю в это.
Правда, его несколько успокаивало одно: сейчас уже больше четырех, то есть после последнего покушения прошло два с лишним часа, а новых сообщений об убийствах или исчезновениях пока не поступало. То, что его едва не поймали, а также купание в реке могло испугать убийцу. Возможно, теперь, зная, что полиция висит у него на хвосте, преступник или вовсе прекратит нападения, или по крайней мере затаится, дав Райму и его команде возможность вычислить, где он скрывается.
— Как насчет Ларри Бурке? — спросил Райм.
Селлитто покачал головой.
— Мы направили на его поиски десятки людей. Его ведь ищут и добровольцы, в том числе полицейские и пожарные, которые сейчас не на службе. А возглавляет поиски священник с женой и детьми. Мэр предложил награду… Но должен сказать, что скорее всего дело плохо. Он, наверное, находится в багажнике автомобиля, упавшего в реку.
— Машину еще не достали?
— Пока не нашли. Вода черна как ночь, а по словам водолазов, течение могло отнести машину на полмили в сторону.
— Значит, нам следует учесть, — заметил Райм, — что у преступника есть машина Бурке и его радио. Лон, мы должны сменить частоту, иначе он будет слышать, что мы затеваем.
— Конечно. — Позвонив в город, детектив договорился о том, чтобы все передачи, касающиеся Кудесника, переводили на другую частоту, предназначенную для специальных операций.
— Теперь вернемся к вещественным доказательствам. Чем мы располагаем, Сакс?
— В греческом ресторане ничего, — поморщилась она. — Я говорила хозяину, чтобы он все сохранил в неприкосновенности, но почему-то он этого не понял. Или же не захотел понять. К моменту нашего возвращения стол уже вымыли, а пол подмели.
— А что насчет пруда? Того, где вы взяли его.
— Там мы кое-что нашли, — сказала Сакс. — Кудесник ослепил нас еще одним комплектом горючего хлопка, а затем взорвал несколько петард. Сначала мы даже решили, что он стреляет.
— Все точно такое же, — взглянув на обгоревшие остатки, заметил Купер. — Источник определить невозможно.
— Верно, — вздохнул Райм. — Что еще?
— Цепи. Два отрезка. Он обмотал их вокруг рук и ног Черил Мерстон и скрепил защелками вроде тех, что применяют для собачьих поводков.
Купер и Райм внимательно осмотрели все это. Ни на одной из цепей не было клейма изготовителя. То же относилось к веревке и ленте, которой Кудесник заклеил ей рот.
Спортивная сумка, извлеченная убийцей из машины, где он, видимо, хранил цепи и веревку, была сделана в Китае и не имела торговой марки. Имея в распоряжении много сотрудников, иногда все же возможно проследить происхождение даже весьма распространенных вещей, ибо эти люди последовательно обходят уличных торговцев и магазины уцененных товаров. В данном же случае речь идет о сумке массового производства, поэтому область поиска невероятно расширяется.
Опрокинув сумку вверх дном на фарфоровый смотровой поднос, Купер несколько раз постучал по ней: вдруг оттуда что-нибудь высыплется. Из сумки действительно высыпалось немного белого порошка. Эксперт быстро сделал анализ — вещество оказалось флунитразепамом.
— Самый эффективный из наркотиков, которые применяются для изнасилований во время свиданий, — пояснила Сакс Каре.
В сумке также оказались крошечные катышки из липкого полупрозрачного материала. Похожее вещество в небольших количествах было найдено на «молнии» и на ручке.
— Не знаю, что это такое, — признался Купер.
Однако Кара, взглянув на вещество, сразу сказала:
— Это клейкий воск. Мы используем его для того, чтобы на время склеивать предметы. Возможно, он приклеил к ладони раскрытую капсулу с наркотиком. Когда Кудесник протянул руку над чашкой Черил Мерстон, наркотик туда высыпался.
— И где же можно взять такой воск? — осведомился Райм. — Позвольте, я угадаю — в любом магазине театрального реквизита.
Кара кивнула.
Увы!
В сумке Купер также обнаружил крошечные металлические стружки и круглую черную отметину, словно оставшуюся от небольшой бутылочки с краской.
Под микроскопом удалось определить, что металл, из которого состоит стружка, предположительно является медью; кроме того, он носил на себе специфические следы механической обработки. Однако все это уже находилось вне компетенции Линкольна Райма.
— Отправьте снимки нашим друзьям в бюро, — распорядился он.
Сделав снимки, Купер заархивировал их и закодированным электронным письмом отправил в Вашингтон.
Черные пятна были не от краски, а от постоянных, не исчезающих, чернил, однако конкретный сорт их определить не удалось.
— А это что такое? — Райм разглядывал пластиковый мешок в котором лежала синяя ткань.
— С этим нам повезло, — ответила Сакс. — Это ветровка: она была на Кудеснике, когда он подцепил Мерстон. При бегстве ему не удалось забрать ее с собой.
— Индивидуальные особенности есть? — Райм надеялся, что на ткани остались какие-то инициалы или метки прачечной.
— Никаких, — отозвался Купер. — И все ярлыки удалены.
— Тем не менее, — вставила Сакс, — мы кое-что нашли в карманах.
Их внимание сразу же привлекло удостоверение одного из сотрудников крупной кабельной телесети. Репортера Си-ти-эн звали Стэнли Саферштейн. На фотографии был изображен худой мужчина с бородой и каштановыми волосами. Позвонив на телеканал, Селлитто переговорил с тамошним руководителем службы безопасности. Как выяснилось, Саферштейн, один из ведущих репортеров, много лет проработал в службе городских новостей. Удостоверение у него украли на прошлой неделе во время проходившей в центре города пресс-конференции или после нее. Репортер ничего не заметил. Вор, очевидно, перерезал шнурок, на котором висело удостоверение.
Как предположил Райм, удостоверение Саферштейна преступник выбрал потому, что репортер немного походил на него самого — пятьдесят с небольшим, узкое лицо и темные волосы.
Украденное удостоверение было аннулировано, однако, как объяснил начальник службы безопасности, «этот тип все еще может, размахивая им, проходить через посты. Видя нашу эмблему, охранники и полиция не слишком пристально рассматривают фотографии».