— Ваша дочь хорошо играет.
— Благодарю, — не без гордости ответила Дэнс. Она потратила немало времени, приобщая Мэгги к музыке, и еще больше — на поездки к учителям и на концерты.
Боулинг отпечатал что-то на клавиатуре, и на экране возникла красочная страничка. Потом язык тела профессора резко изменился — Боулинг смотрел на дверь поверх плеча Дэнс. Кого он увидел — Дэнс догадалась не оборачиваясь. Секунд тридцать назад замолчал синтезатор.
Боулинг улыбнулся.
— Привет, я Джон. Работаю с твоей мамой.
Мэгги стояла в дверях, надев бейсболку задом наперед.
— Здрасте.
— Мы дома кепки — что? — напомнила Дэнс.
Сняв бейсболку, Мэгги подошла к Боулингу.
— Я Мэгги.
Совершенно не стесняясь взрослого дяди, десятилетняя девочка пожала ему руку.
— Крепкая ладошка, — похвалил профессор. — И на клавиши неплохо жмешь.
Мэгги широко улыбнулась.
— А вы играете?
— Слушаю — с дисков или скачиваю.
Дэнс нисколько не удивилась, заметив, что из своей комнаты вышел Уэс. Сын, не улыбаясь, стоял на пороге.
У Дэнс засосало под ложечкой. После смерти отца Уэс не принял ни одного мужчину, с которым мама встречалась. Врач говорил: мальчик видит в них угрозу семье и памяти отца. Принял Уэс одного Майкла О’Нила — отчасти потому, сказал врач, что помощник шерифа женат и для семьи угрозы не представляет.
Тяжело с таким сыном. Особенно Дэнс, которая второй год вдовствует и страшно тоскует по романтическим отношениям. Хочется познакомиться с кем-нибудь, встречаться… и детям перемены пойдут на пользу. Но стоит собраться на свидание, как Уэс мрачнеет и замыкается. Дэнс часами убеждала сына, что он и Мэгги — всегда на первом месте. Как она только не пыталась успокоить и примирить его с действительностью… а иногда просто ставила перед фактом: мол, нечего дуться, не поможет. Ни один способ не действовал, зато обнаружилось полезное свойство враждебности: Уэс интуитивно чувствовал, подходит кавалер или нет. Сын оказывался куда проницательней матери, и она в конце концов стала полагаться на его реакцию.
Дэнс жестом подозвала Уэса, и тот послушно приблизился.
— Это мистер Боулинг.
— Здрасте. Уэс.
— Привет. — Мужчина и мальчик пожали друг другу руки. Уэс, как обычно, немного смутился.
Дэнс хотела уже объяснить, что знает Боулинга по работе — дабы успокоить Уэса и предотвратить неловкую ситуацию. Не успела она и рта раскрыть, как Уэс взглянул на экран ноутбука и воскликнул:
— Прикольно! Это «Дайка»!
Дэнс присмотрелась к пестрой домашней страничке сервера «Дайменшнквест».
— Вы в нее играете? — сильно удивился мальчик.
— Вовсе нет. Я хотел показать кое-что твоей маме. Уэс, ты про гмошные эрпэгэшки знаешь?
— Типа, да.
— Уэс, — пробурчала Дэнс.
— В смысле, да, конечно, знаю. Мама не любит, когда говорят «типа».
Улыбнувшись, Боулинг спросил:
— В «Дайку» играешь? Я в ней толком не разбираюсь.
— Не, тут мечи и магия. Мне больше «Тринити» нравится.
— О-о! — по-мальчишески искренне восхитился Боулинг. — В ней графа просто отпадная. — Обернувшись к Дэнс, он сказал: — «Тринити» — это эн-эф.
Объяснил, называется.
— Что, простите?
— Ну мам! Научная фантастика.
— Фэнтези?
— Какое фэнтези, мам! — закатил глаза Уэс. — Научная. Фантастика.
— Ладно, будь по-твоему.
Уэс сильно нахмурился.
— Для «Тринити» нужно два гига оперативы и видюха той же силы. А то будет… — он поморщился, — тормозить. Хочешь пальнуть лучами, и все виснет. Облом, короче.
— Знаешь, сколько оперативы на компе, который я сегодня хакнул? — с напускной небрежностью произнес Боулинг.
— Три гига? — спросил Уэс.
— Пять. И четыре — на видюхе.
Уэс изобразил на лице полнейшее недоверие.
— Не-ееее! Слишком кру-ууто. На сколько «винт»?
— Два терабита.
— Неправда! Целых два терабита…
Поняв, что Боулинг и Уэс практически спелись, Дэнс облегченно рассмеялась.
— Уэс, — вспомнила она, — я ни разу не видела, как ты играешь в «Тринити». Она ведь не установлена у нас на компьютере?
Агент строго следила за тем, во что дети играют и на какие сайты лазят. Однако везде не поспеешь.
— Нет, ты не разрешаешь, — честно ответил сынишка. — Я у Мартин играю.
— С близняшками? — пораженно спросила Дэнс. Дети Мартин Кристенсен и Стивена Кегила еще младше, чем Уэс.
Сын рассмеялся.
— Мам! — строго произнес он. — Я играю со Стивом. У него все коды и патчи.
Теперь ясно. Стив, который сам себя называет дневным гиком, занимается технической стороной «Мелодий Америки».
— В игре присутствуют сцены насилия? — спросила Дэнс у Боулинга.
Профессор и мальчик заговорщицки переглянулись.
— Ну? — поторопила Дэнс.
— Не совсем, — ответил Уэс.
— Точнее, — потребовала агент.
— В игре можно как бы взрывать звездолеты и планеты, — сдался Боулинг.
— Только это не жестокое жестоко, — добавил Уэс.
— Все верно, — поддержал его профессор. — Это не «Обитель зла» и не «Охота на человека».
— Или «Гирз оф вар», — напомнил Уэс. — Там людей вообще бензопилой коцают.
— Бензопилой?! — в ужасе переспросила Дэнс. — Ты играл в эту игру?
— Нет! — запротестовал Уэс. — Билли Сояк из нашей школы играет. Он и рассказывал.
— Смотри не вздумай сам играть.
— Ладно, не буду. Хотя бы, — Уэс глянул на Боулинга, — с бензопилой бегать не буду.
— Уэс, не играй в эту игру, — самым строгим материнским тоном потребовала Дэнс. — И в другие, про которые мистер Боулинг рассказывал.
— Ладно, ладно, мам, ну что уж ты…
— Обещаешь?
— Ага.
Мальчик взглядом дал понять Боулингу, что мама иногда бывает очень требовательна.
Двое мужчин принялись обсуждать игры и технические вопросы, о значении которых оставалось только гадать. Ну и ладно, главное — общаются. Боулинг не кавалер, но неприятностей не хотелось бы, особенно сегодня. Вечер и так обещает быть напряженным. Боулинг не пытался впечатлить Уэса, не говорил снисходительно, как с малым дитем. Он будто нашел равного собеседника и наслаждался общением.