— Она даже угрожала мне.
В голосе Нэгла слышалась тревога, и Дэнс подумала, что сейчас у него в глазах явно нет обычного блеска.
— Где вы?
Он ничего не ответил.
— Не хотите мне говорить? — спросила Дэнс.
— Боюсь, что нет.
Она взглянула на номер на дисплее, но Нэгл звонил со своего мобильного, а не с гостиничного телефона и не из автомата.
— Она еще может изменить решение?
— Думаю, нет. Вы бы только ее видели. Она оставила корзину с продуктами долларов на сто и со всех ног бросилась бежать от меня.
Дэнс была откровенно разочарована. Дэниэл Пелл казался ей странной загадкой; хотелось узнать о нем как можно больше. В прошлом году, когда, будучи в Нью-Йорке, Кэтрин помогала Линкольну Райму в его расследовании, она обратила внимание на то, с каким энтузиазмом и одержимостью относился криминалист к малейшим деталям в следственных материалах. Ее отличало то же самое в отношении к психологическому аспекту преступления.
Но одержимость одержимости рознь. Одержимостью можно назвать желание тщательно проверять каждую подробность в показаниях свидетеля, но одержимостью является и стремление обходить по дороге домой все трещинки на асфальте. Необходимо уметь отличать важное от несущественного.
Она решила, что может обойтись без Спящей куклы.
— Я очень благодарна вам за помощь.
— Я сделал все, что мог. Поверьте.
Закончив разговор, Дэнс снова позвонила Рэю Карранео. Ничего нового относительно мотелей и никаких сведений по поводу лодок, похищенных с местных пристаней.
Не успела она закончить разговор с Рэем, как позвонил Ти-Джей. Он выяснил, что об автомобиле, на котором Пелл ехал к Кройтонам, ничего не известно уже много лет, что свидетельствует, вероятно, о том, что его продали на лом. Если он и похитил что-либо ценное из дома Кройтонов в тот вечер, оно скорее всего либо было потеряно, либо переплавлено. Ти-Джей также проверил документацию по конфискации. Список был очень короткий, и в нем не было ничего, что могло бы принадлежать убитому бизнесмену.
Кэтрин сообщила ему о смерти Хуана Миллера. Ти-Джей ответил молчанием, что означало, что он действительно глубоко потрясен.
Через несколько мгновений телефон Кэтрин зазвонил снова. На сей раз звонил Майкл О'Нил с его обычным: «Привет, это я». В голосе Майкла чувствовалась страшная усталость и печаль. Он очень тяжело переживал смерть Миллера.
— Я только что говорил с Рэем. Он сказал, что никаких сообщений о похищенных лодках или яхтах в последние дни не было. Возможно, я ошибся. А твой друг нашел что-нибудь рядом с дорогой?
От Кэтрин не ускользнул особый смысл, который Майкл вкладывал в слово «друг».
— Он пока не звонил, — ответила она. — Но, думаю, блокнот с адресами Пелла или ключ от его гостиничного номера он вряд ли найдет.
— Кроме того, ничего не известно по поводу источника приобретения скотча, газовые баллончики такого типа продаются в десятках тысяч магазинов и высылаются по почте.
Кэтрин сообщила О'Нилу о провале попыток Нэгла выйти на Терезу.
— Она не хочет с нами сотрудничать?
— Ее тетка не хочет. А она там всем руководит, насколько я понимаю. С другой стороны, я не уверена в пользе для нас той информации, которую мы можем получить от Терезы.
— А мне мысль о встрече с Терезой нравилась, — возразил О'Нил. — Она наше единственное связующее звено с Пеллом в ночь того главного преступления.
— Ну что ж, придется работать без ее помощи, — сказала Дэнс. — А как ты себя чувствуешь?
— Нормально, — ответил он.
Стоик…
Через несколько минут после того, как они закончили разговор, появился Уинстон Келлог, и Дэнс спросила его:
— Удалось что-нибудь найти на месте убийства Пембертон или на дороге?
— Ничего. Мы целый час провели там в поисках. Никаких следов шин, вообще ничего. Возможно, Майкл был прав, и Пелл действительно ушел с пирса на лодке.
Дэнс про себя посмеялась. Двое честолюбивых мужчин только что признались в возможной собственной неправоте и правоте оппонента, но она очень сомневалась, что у них когда-нибудь хватит мужества признаться в этом друг другу.
Она сообщила Келлогу последние новости по поводу исчезнувших документов из кабинета Сьюзен Пембертон и провале попыток Нэгла организовать встречу с Терезой Кройтон. Ти-Джей, сказала Кэтрин, разыскивает клиента, с которым Сьюзен встречалась перед тем, как Пелл убил ее.
Дэнс глянула на часы:
— У меня важная встреча. Не хотите присоединиться?
— По поводу Пелла?
— Нет. По поводу обеда.
Пока они шли по коридорам КБР, Дэнс успела спросить Келлога о том, где он живет.
— Вашингтон, округ Колумбия. А если точнее, то в местности, которая известна под названием «Внутри дорожного кольца». Вам должно быть известно это словосочетание, если вы смотрите ток-шоу воскресным утром. А вырос я на северо-западе, в Сиэтле, но в принципе был не против переезда на восток. Я не большой любитель влажного климата.
Беседа перешла на вопросы личной жизни, и Уинстон признался, что у них с бывшей женой не было детей, хотя сам он вышел из многодетной семьи. Его родители сейчас живут на восточном побережье.
— У меня четверо братьев. Я самый младший. Кажется, у родителей на меня не хватило запаса имен, и они назвали меня в честь марки сигарет. Что очень неудобно, когда ваша фамилия звучит как марка кукурузных хлопьев. Если бы у них хватило садизма, они дали бы мне еще одно имя — Олдсмобиль.
Дэнс рассмеялась.
— А я уверена, что меня никогда не приглашали на танцы потому, что кому же охота приглашать Дэнс в дансинг.
Келлог окончил психологический факультет Вашингтонского университета, после чего пошел в армию.
— В ПВП? — Дэнс имела в виду подразделение военной полиции, в котором служил в армии ее покойный муж.
— Нет. В подразделении тактического планирования. Значит, среди океана бумаг. Вокруг одни бумаги, бумаги, бумаги. Ну и компьютеры, компьютеры, компьютеры… Мне так хотелось оттуда куда-нибудь убраться. Я стремился к реальной практической работе. Поэтому я оттуда все-таки ушел и поступил на службу в полицию Сиэтла. Стал детективом и занимался составлением профилей и переговорами. Со временем меня заинтересовала проблема сектантской ментальности. И я решил специализироваться в этой сфере. Возможно, прозвучит неубедительно, но мне очень не нравится, когда негодяи паразитируют на невинных и беззащитных людях.
Для Кэтрин его слова прозвучали вполне убедительно.
— А как вы пришли сюда? — спросил он.