Молчание.
— Говори со мной, — прошептал Райм. И уже решительно: — Ты — это он. Ты идешь там, где шел он, думаешь то, что он думал…
Разумеется, он и раньше говорил ей такие слова. Но сейчас, как и во всем, что имело отношение к Танцору, молодой женщине показалось, что Райм думает не только о том, чтобы обнаружить какие-то незаметные улики. Нет, она нутром своим почувствовала, что он отчаянно хочет узнать этого преступника. Понять, кто он, что заставляет его совершать убийства.
Ее снова охватила дрожь. Мысли упорядочились, формируя цельную картину. Ночь. Огни аэродрома. Звуки взлетающих самолетов, запах выхлопов.
— Ну же, Амелия… Ты — это он. Ты — Танцор у гроба. Тебе известно, что Эд Карни находится на борту самолета, теперь тебе нужно закрепить бомбу. Думай только об этом.
Она послушно выполнила его приказание, призывая откуда-то из потаенных глубин желание убивать.
Райм продолжал говорить своим чарующе мелодичным голосом:
— Ты великолепно знаешь свое дело. У тебя нет никаких моральных принципов. Ты убьешь кого угодно, сделаешь что угодно ради достижения своей цели. Ты отвлекаешь внимание, ты используешь окружающих… Твое самое смертоносное оружие — обман.
Я лежу в засаде.
Мое самое смертоносное оружие…
Сакс закрыла глаза.
…это обман.
Она ощутила, как ее наполняет мрачная надежда, возбуждение, охотничий азарт.
— Я…
— Можешь ли ты как-нибудь отвлечь от себя внимание? — продолжал Райм.
Сакс открыла глаза.
— Здесь местность голая как стол. Спрятаться невозможно.
— А ты где прячешься?
— Ангары заколочены. Трава скошена. Ни брошенных грузовиков, ни пустых бочек из-под горючего. Ангары стоят вплотную друг к другу, между ними не протиснуться. Укрыться негде!
Нутром своим Сакс ощутила отчаяние. «Что же делать? Я должна заложить бомбу. Времени нет. Огни… огни повсюду. Что? Что мне делать?»
— За ангарами не спрятаться. Там полно рабочих. Местность открытая. Они меня непременно увидят.
На мгновение Сакс снова стала сама собой, гадая, как это случалось с ней нередко, почему Линкольн Райм обладает силой заставить ее превратиться в кого-то другого. Иногда это ее злило. Иногда возбуждало.
Молодая женщина припала на колено, не обращая внимания на боль, периодически терзавшую ее последние десять из тридцати трех лет жизни.
— Место здесь слишком открытое. Все видно как на ладони.
— О чем ты думаешь?
Меня ищут. Я не могу допустить, чтобы меня нашли. Не могу!
Это очень рискованно. Спрячься. И не высовывайся.
Но спрятаться негде.
Если меня заметят, это конец. Бомбу найдут и поймут, что я охочусь за тремя свидетелями. Их поместят в охраняемый дом. И я ни за что не смогу до них добраться. Этого нельзя допустить.
Прочувствовав панику, охватившую убийцу, Сакс вернулась к единственному месту, где можно было укрыться. К ангару у рулежной дорожки. Единственное разбитое окно размером три на четыре фута было заколочено изнутри старой растрескавшейся фанерой, и первоначально молодая женщина не обратила на этот ангар внимания.
Теперь она осторожно приблизилась к нему. Земля у стен была усыпана щебнем, следы на нем не остаются.
— Райм, окно заколочено. Изнутри, фанерой. Стекло разбито.
— Оно грязное? То стекло, что осталось в раме?
— Грязнее не бывает.
— А края?
— Нет, края чистые, — она поняла, почему он задал этот вопрос. — Стекло разбито недавно!
— Верно. Надави на фанеру. Со всей силой.
Фанера вылетела из рамы без малейшего сопротивления и с громким шумом упала на пол.
— Что это было? — всполошился Райм. — Сакс, с тобой все в порядке?
— Это фанера, — ответила она, снова пугаясь его беспокойства.
Молодая женщина посветила галогенным фонариком в окно. Внутри ангара было пусто.
— Сакс, что ты видишь?
— Он пустой. Внутри несколько ящиков, покрытых слоем пыли. На полу щебень…
— Это он! — воскликнул Райм. — Он разбил стекло и бросил внутрь щебень, чтобы можно было стоять у окна, не оставляя следов. Это старый трюк. Перед окном на улице следов нет? Готов поспорить, там тоже щебень, — мрачно добавил он.
— Так точно.
— Ну хорошо. Осмотри окно. Затем залезай внутрь. Но первым делом ищи ловушки. Не забывай о мусорной корзине на Уолл-Стрит.
«Райм, прекрати. Прекрати!»
Сакс снова обвела лучом фонарика внутренность ангара.
— Райм, все чисто. Ловушек нет. Приступаю к осмотру рамы.
Источник поляризованного света показал лишь едва различимый отпечаток пальца в матерчатой перчатке.
— Без синтетики, чистый хлопок.
— В ангаре что-нибудь есть? Что-нибудь ценное, что можно было бы стащить?
— Нет, он пуст.
— Хорошо.
— Что тут хорошего? — спросила Сакс. — Я же сказала, отпечатков нет.
— Да, Сакс, но это означает, что он был здесь. Рассмотри с точки зрения логики: зачем человеку в перчатках залезать туда, где нечего украсть?
Молодая женщина тщательно осмотрела ангар. Ни следов, ни отпечатков пальцев, никаких улик. Достав пылесос, она собрала мелкие частицы.
— Стекло и щебень? — спросила Сакс. — В бумажный пакет?
— Да.
Влага способна уничтожить мельчайшие улики, и хотя это со стороны кажется непрофессиональным, некоторые предметы лучше переносить в пакетах из плотной бумаги.
— Все, Райм. Я буду у тебя минут через сорок.
Сакс окончила связь.
Она аккуратно уложила пакеты в машину, чувствуя какую-то неудовлетворенность. Как бывало всегда, когда при осмотре места преступления не удавалось найти очевидных улик: пистолетов, ножей или хотя бы бумажника преступника. Сейчас же собранные ей улики могут дать наводку на то, кто такой Танцор и где он скрывается. Но вполне вероятно, вся работа окажется проделанной впустую. Молодой женщине не терпелось как можно скорее вернуться в лабораторию и узнать, что удастся установить Райму.
Сев за руль, она помчалась назад к конторе компании «Гудзон-Эйр» и поднялась в кабинет к Рону Тэлботу. Тот разговаривал с высоким мужчиной, стоящим спиной к двери.
— Мистер Тэлбот, я нашла то, что искала, — начала Сакс. — Оцепление снято. Можете сообщить диспетчерам…
Мужчина обернулся. Это был Бритт Хейл. Он нахмурился, вспоминая, как ее зовут.