А на обороте навигационной карты составлялся план полета в соответствии с требованиями ФАГА. Поднявшись в воздух, второй пилот сразу же сообщит об этом в Центр управления полетами аэропорта «Мамаронек», который, в свою очередь, свяжется с Чикаго и передаст туда расчетное время прибытия. Если самолет не прибудет в пункт назначения через полчаса после истечения расчетного времени, он будет считаться опаздывающим, и начнется процедура поиска и спасения.
Эти сложные документы требовалось составить без ошибок. Имея запас топлива с избытком, самолет может лететь, ориентируясь исключительно на радиопеленг, спокойно передвигаясь из пункта отбытия в пункт назначения на любой высоте. Но горючее не только очень дорогое (а два турбовентиляторных двигателя «Гаррет» сжигали его в огромных количествах); оно также очень тяжелое, и возить его избыток — слишком дорогое удовольствие. При дальнем рейсе, особенно если предстоит много взлетов, двигатели становятся особенно прожорливыми. Чрезмерный запас горючего может существенно подточить прибыль, на которую рассчитывает компания. ФАГА требовало, чтобы в каждый вылет самолет брал запас горючего, необходимый для полета до места назначения, а также резерв, достаточный в случае полета ночью для нахождения в воздухе в течение сорока пяти минут.
Пальцы Перси Клэй проворно бегали по клавишам калькулятора. Бланки заполнялись ее четким почерком. Беспечная во всем остальном, к полетам она относилась в высшей степени серьезно. Ей доставляло удовольствие вписывать частоты станций наведения, значения магнитного склонения. Перси никогда не прибегала к приблизительным оценкам там, где требовались точные расчеты. И сегодня она окунулась в работу с головой.
Рядом находился Роланд Белл. Он был подавленным и угрюмым. Добродушный весельчак бесследно исчез. Перси очень переживала за него: похоже, Бритт Хейл стал первым свидетелем, которого Беллу не удалось сберечь. Она испытывала необъяснимое желание взять его за руку, сказать теплое слово, как еще совсем недавно успокаивал ее он. Но Белл, похоже, был из тех, кто, столкнувшись с потерей, уходит в себя. Проявление сочувствия могло только помешать. Перси поймала себя на мысли, что в этом Белл очень похож на нее. Уставившись в окно фургона, он постоянно проводил рукой по ребристой черной рукоятке пистолета, спрятанного в кобуру под мышкой.
Как раз когда Перси закончила заполнять последнюю полетную карточку, фургон свернул с шоссе в аэропорт. Вооруженная охрана в воротах проверила документы у всех, кто находился в машине, и только после этого пропустила ее.
Фургон подъехал к ангару, но Перси заметила, что в административном здании все еще горит свет. В сопровождении Белла и других телохранителей, настороженно оглядывающихся по сторонам, она направилась в контору компании.
Там она застала Рона Тэлбота, перепачканного машинным маслом, сидящего в кресле и устало вытирающего мокрый от пота лоб. Ее встревожило его красное лицо.
— Рон, — воскликнула Перси, спеша к нему, — что с тобой?
Они обнялись.
— Бритт… — задыхаясь, покачал головой Рон. — Теперь он убил и Бритта. Перси, зачем ты приехала сюда? Уезжай туда, где ты будешь в безопасности. Даже не думай о том, чтобы лететь. Плата будет слишком высокой!
Перси отпрянула от него.
— В чем дело? Ты заболел?
— Нет, просто устал.
Вырвав у него из руки дымящуюся сигарету, она смяла ее в пепельнице.
— Неужели ты работал сам? Переоборудовал «Фокстрот Браво»?
— Ну…
— Рон!
— Да, в основном работал я. Но все практически закончено. Ребята из Северо-восточного отделения доставили патрон огнетушителя и кольцо сопла час назад. Я уже начал его устанавливать. Просто немного устал.
— В груди больно?
— Нет-нет, ничего такого.
— Рон, отправляйся домой.
— Я мог бы…
— Рон! — отрезала Перси. — За последние два дня я лишилась двоих близких мне людей. Я не хочу потерять и третьего… Я сама смогу сменить кольцо. Тут нет ничего сложного.
Судя по виду Тэлбота, он не смог бы поднять не то что тяжелое сопло, а даже гаечный ключ.
— Где Брэд? — спросила Перси, имея в виду второго пилота.
— Уже выехал. Будет здесь через час.
Она поцеловала Рона в мокрый от пота лоб.
— Поезжай домой. И ради Бога забудь на время о травке. Ты что, с ума сошел?
Тэлбот крепко стиснул ее.
— Перси, я хотел сказать…
Она приложила палец к губам.
— Домой. Выспись. Когда ты проснешься, я уже прилечу в Эри, и контракт будет у нас с подписями и печатями.
С трудом поднявшись на ноги, Рон постоял у окна, глядя на самолет. У него на лице появилось то самое выражение бесконечного горя, как и тогда, когда он сообщил Перси, что не прошел медицинскую комиссию и не сможет больше летать.
Развернувшись, Тэлбот направился к двери.
Пора за работу. Закатав рукава, Перси предложила Беллу следовать за ней. Тот кивнул, она находила этот жест просто очаровательным. Так же в точности вел себя Эд, когда она говорила ему разные нежные слова.
— Я проведу в ангаре несколько часов, — сказала Перси. — Сможете не подпускать ко мне этого сукиного сына?
Никаких афоризмов, никаких любимых словечек. Роланд Белл, вооруженный двумя пистолетами, молча кивнул, настороженно вглядываясь в тени.
* * *
Они столкнулись с загадкой.
Купер и Сакс внимательно изучили все улики, собранные с колес пожарных и полицейских машин, выезжавших на место падения самолета Эда Карни. Как и ожидал Райм, в основном это оказались грязь, собачий кал, трава, масло и всякий мусор. Лишь в самом конце им удалось найти кое-что интересное.
Вся беда была в том, что Райм не имел ни малейшего понятия, что это такое.
Единственный образец, имевший следы взрывного вещества, представлял собой крошечные куски мягкого светло-коричневого вещества. Хроматограф доложил, что его химическая формула C 5 H 8 .
— Изопрен, — заметил Купер.
— Это что такое? — спросила Сакс.
— Резина, — ответил Райм.
— Я также вижу следы жирных кислот, — продолжал Купер. — Красители, тальк.
— Затвердители? — спросил Райм. — Глина? Карбонат магния? Оксид цинка?
— Нет.
— Значит, это мягкая резина. Что-то вроде латекса.
— А также резиновый клей, — добавил Купер, разглядывая образец в микроскоп. — Ого!
— Мел, не тяни! — проворчал Райм.
— В резине вкрапления припоя и крошечных осколков пластмассы. Печатная плата.
— Часть таймера? — вслух высказала предположение Сакс.
— Нет, он остался целым, — напомнил Райм.