Которые, возможно, станут причиной их смерти.
Судьба является охотником…
Самолет не дотянет пятьдесят пять миль. Что делать?
Ну почему ее ум не такой проворный, как у Райма? Неужели она ничего не сможет придумать, чтобы сэкономить топливо?
Полет на большой высоте более эффективен.
Также более эффективен полет облегченного самолета. Можно ли выбросить что-нибудь за борт?
Разве что груз? Контейнеры, привезенные компанией «Ю. Эс. Хелскэр», весят ровно 478 фунтов. Сбросив их, можно было бы выиграть несколько миль.
Но еще обдумывая эту возможность, Перси уже знала, что ни за что не пойдет на это. Пока есть какая-то надежда спасти груз, получить заказ и спасти компанию, она будет бороться.
«Ну же, Линкольн Райм, подскажи! Наведи на мысль…» Перси представила себе его комнату, себя в кресле, вспомнила самца-сокола, расхаживающего по подоконнику.
— Брэд, — резко спросила она, — какой у нас коэффициент планирования?
— У «Лира-35»? Понятия не имею.
Когда-то давно Перси доводилось летать на планере «Швайцер 2-32». Еще первый опытный образец, построенный в 1962 году, стал новым стандартом летных характеристик планеров. Его скорость снижения была просто фантастической — всего 120 футов в минуту. Планер весил около тысячи трехсот фунтов. Реактивный «Лир», на котором они сейчас летят, весит четырнадцать тысяч фунтов. И все же он способен планировать, как и любой самолет. Перси вспомнила случай, произошедший с «Боингом-767» Канадских авиалиний несколько лет назад: гражданские летчики во всем мире до сих пор говорили о нем. В результате сочетания сбоя компьютера и ошибки человека у огромного лайнера закончилось горючее. Оба двигателя заглохли на высоте сорок одна тысяча футов, и махина превратилась в 143-тонный планер. Лайнеру удалось совершить вынужденную посадку без единой человеческой жертвы.
— Что ж, давай думать. Какая скорость снижения будет при неработающих двигателях?
— Думаю, нам удастся удержать ее на двух тысячах трестах футах в минуту.
То есть вертикальное падение со скоростью около тридцати миль в час.
— Так. А теперь рассчитай, если мы сожжем горючее, чтобы подняться на пятьдесят пять тысяч футов, когда у нас опустеют баки?
— На пятьдесят пять? — изумился Брэд.
— Так точно.
Он склонился к калькулятору.
— Максимальная скорость подъема составляет четыре тысячи триста футов в минуту; сначала мы сожжем уйму керосина, но после тридцати пяти тысяч эффективность повысится. Можно будет уменьшить до предела мощность…
— Заглушить один двигатель?
— Конечно. И один потянет.
Брэд продолжал вычисления.
— По такому сценарию горючее закончится в восьмидесяти трех милях от аэродрома. Но, естественно, у нас будет высота.
Перси, отличница по математике и физике, мастерски считала и без помощи калькулятора. У нее в голове пронеслись многозначные числа… Двигатели глохнут на высоте пятьдесят пять тысяч, скорость снижения две тысячи триста… По прямой они смогут пролететь еще миль восемьдесят. Возможно, и больше, если ветер смилостивится.
Брэд при помощи калькулятора и быстрых пальцев пришел к такому же заключению.
— Однако, если и дотянем, то на пределе.
Наверняка не знает и Господь Бог.
— Центр управления Чикаго, — запросила Перси, — «Фокстрот Браво» запрашивает немедленное освобождение полосы до высоты пятьдесят пять тысяч футов.
Иногда приходится рисковать.
— Гм… «Фокстрот Браво», повторите.
— Нам необходимо подняться на высоту пятьдесят пять тысяч футов.
Голос диспетчера наполнился беспокойством.
— «Фокстрот Браво», у вас ведь «Лир-35», верно?
— Так точно.
— Максимальный потолок сорок пять тысяч футов.
— Все правильно, но нам нужно подняться выше.
— Вы давно проверяли фюзеляж? То есть герметизацию люков и дверей. На большой высоте внутреннее давление воздуха может разорвать самолет.
— Все в полном порядке, — ответила Перси, не удосуживаясь упомянуть о том, что еще вчера «Фокстрот Браво» был продырявлен разрывными пулями.
— Вас понял, — ответил диспетчер. — «Фокстрот Браво», даю разрешение подняться на пятьдесят пять тысяч футов.
И тогда Перси произнесла фразу, которую до нее вряд ли когда-либо произносил пилот «Лира»:
— Вас поняла. Набираю высоту с десяти тысяч до пятидесяти пяти.
Она повернулась к Брэду.
— Мощность двигателей на восемьдесят восемь процентов. Докладывай скорость подъема на высоте сорок, пятьдесят и пятьдесят пять тысяч.
— Есть, — спокойно ответил Брэд.
Перси взяла штурвал на себя, и самолет круто пополз вверх.
Все звезды ночного неба…
Через десять минут Брэд доложил:
— Высота пятьдесят пять тысяч футов.
«Лир» перешел в горизонтальный полет. Перси казалось, она слышит недовольный стон швов обшивки. Страшно представить, что произойдет, если вылетит иллюминатор, который менял сегодня Рон, или не выдержит герметическое уплотнение, даже если самолет не развалится, все находящиеся в нем меньше чем за пять секунд погибнут от гипоксии. Но даже если бы у них были кислородные маски, от резкого перепада давления закипит кровь.
— Уменьшить давление внутри салона.
— Есть уменьшить давление внутри салона, — ответил Брэд.
По крайней мере, это хоть чуть снизит огромную нагрузку на фюзеляж.
— Здорово ты придумала, — сказал Брэд. — Как это тебе пришло в голову?
Обезьянья хватка…
— Не знаю, — ответила Перси. — Уменьшить мощность правого двигателя. Закрыть дроссельную заслонку, отключить автоматическую заслонку.
— Закрыл, отключил, — эхом повторял Брэд.
— Отключить топливный насос, отключить зажигание.
Перси ощутила, как самолет потащило в сторону. Тяговое усилие с одной стороны исчезло. Она компенсировала это, отклонив горизонтальный руль. В целом эффект оказался не слишком большим. Поскольку двигатели были установлены не на крыльях, а в хвосте, остановка одного из них не очень влияла на стабильность самолета.
— Ну а теперь что? — спросил Брэд.
— Лично я выпью кофе, — сказала Перси, соскакивая с кресла словно озорной мальчишка с дерева. — Эй, Роланд, а вы как насчет того, чтобы повторить?
* * *
В течение сорока минут в комнате Райма царила мучительная тишина. Не звонили телефоны. Не приходили факсы. Компьютер не докладывал механическим голосом: «Пришла почта».