«Не могу», — сердито подумал Райм.
— Темно-синие, смесь шерсти с акрилом, как я полагаю. Недостаточно жесткие, значит, не из ковра. Следовательно, от одежды.
— Ну, в такую жару он вряд ли стал бы надевать шерстяные носки или свитер. Скорее всего, это лыжная маска.
— Могу поспорить, что ты угадал, — поддержал приятеля Мел.
— Значит, он серьезен в своем намерении дать нам шанс спасти их, — отозвался Линкольн. — Если бы он намеревался убивать, то ему было бы все равно, видели они его или нет.
— Эта скотина, вероятно, думает, что все сойдет ему безнаказанно, — возмутился Селитто. — И ни о каком самоубийстве он тоже не помышляет. Значит, если мы его поймаем в тот момент, когда кое-кто из его жертв все еще будет находиться в опасности, он сможет провести с нами переговоры и на чем-нибудь столковаться.
— Мне нравится твой оптимизм, Лон, — улыбнулся Райм.
В прихожей раздался звонок, и Том спустился вниз, чтобы открыть входную дверь. Через несколько секунд по лестнице поднялся Джим Поллинг, вид у него был растрепанный и обеспокоенный. А что еще можно ожидать от своей внешности, если целый день приходится болтаться между пресс-конференциями, офисом мэра и зданием ФБР?
— Да, с форелью на этот раз вышло неудачно, — кивнул ему Селитто, а потом пояснил для Райма: — Джимми у нас заядлый рыболов. Сам делает блесны и все такое прочее. Если я выбираюсь за город к воде, то беру напрокат лодку, к ней упаковку пива, и вполне счастлив.
— Сначала разберемся с этим негодяем, а потом будем думать и о рыбалке, — заявил Поллинг, наливая себе горячего кофе из кофейника, который Том предусмотрительно оставил возле окна.
Джим выглянул на улицу, и был немало поражен, увидев, что на него уставились две крупные птицы. Ничего не сказав, он снова повернулся к Райму и объяснил, что из-за дурацкого похищения в аэропорту ему пришлось отказаться от рыбалки в Вермонте, хотя поездка была запланирована уже давно. Райму никогда не приходилось рыбачить. У него не было на это времени, да и сам он не считал себя склонным увлекаться чем-то чересчур сильно. Но теперь он почувствовал, что искренне завидует Поллингу. Безмятежность рыбной ловли казалась ему притягательной. Это был как раз тот вид спорта, которым можно заниматься в полном одиночестве. Те виды, которыми, как правило, занимаются инвалиды, носят состязательный характер и в любом случае подразумевают физическую, если не силу, то ловкость. Нужно кого-то побеждать, кого-то опережать, что-то доказывать всему миру… и самому себе. Баскетбол, теннис, марафон в инвалидных креслах… Райм твердо решил, что если ему приспичит заниматься спортом, то он выберет рыбную ловлю. Хотя забросить леску при помощи единственного функционирующего пальца тоже было весьма проблематично.
— В прессе его уже назвали серийным похитителем, — сообщил Поллинг.
«Возможно, они и не ошиблись», — подумал Райм.
— А мэр буквально сходит с ума. Он хочет призвать на помощь федералов. Мне пока что удалось уговорить шефа никому это дело не передавать. Но мы не имеем права потерять следующую жертву.
— Мы постараемся, — язвительно вставил Райм.
Отхлебнув глоток кофе, Поллинг подошел ближе к кровати:
— Ты хорошо себя чувствуешь, Линкольн?
— Превосходно.
Поллинг посмотрел на бывшего коллегу, может быть, немного дольше, чем следовало, и кивнул Селитто:
— Доложи мне вкратце обо всем случившемся. Через полчаса у меня назначена очередная пресс-конференция. Вы последнюю по телевизору не смотрели? Не слышали, что там наговорил один репортер? Ему интересно, как, по-нашему, отреагирует семья жертвы, когда узнает, что женщину буквально сварили заживо?
— О Боже! — Бэнкс только покачал головой. Райму вспомнился один случай. Три с половиной года назад, когда шло расследование дела об убийстве полицейских, капитан разбил вдребезги весьма дорогую видеокамеру у репортера только за то, что тот поинтересовался: не из-за того ли столь агрессивен Поллинг, что преступником оказался человек, который сам служил в полиции?
Поллинг и Селитто устроились в дальнем углу спальни, и детектив принялся посвящать капитана в ход дела. Когда, наконец, Джим покинул их, то Райм обратил внимание на то, что сейчас капитан не был и наполовину таким же бодрым и жизнерадостным, как обычно.
— Прекрасно, — объявил Купер. — У нас имеется волосок. Обнаружен в кармане жертвы.
— Целый? — без особой надежды спросил Райм, и поэтому ничуть не удивился, когда Мел со вздохом ответил:
— Увы, нет. Без луковицы.
Без луковицы волос нельзя индивидуализировать, он может служить только не слишком информативным вещественным доказательством. По нему нельзя определить структуру ДНК и определить преступника. Хотя определенную ценность волосы, разумеется, представляют. Канадские ученые-исследователи несколько лет назад доказали, что если на месте преступления найден волос, то шансы на то, что это и есть волос подозреваемого, равны примерно 4500:1. Однако вся проблема заключается в том, что по волосу слишком мало можно сказать о человеке, потерявшем его. Практически невозможно определить пол человека и даже расу. Возраст удается узнать, только имея дело с волосами младенцев. Цвет — фактор обманчивый, если учитывать достижения современных красок. А так как каждый нормальный человек теряет по несколько десятков волос в сутки, трудно даже сказать, лысеет ли он при этом или нет.
— Проверь его на принадлежность к жертве. Сравни чешуйки и пигментацию, — приказал Райм.
Уже через несколько секунд Купер, оторвавшись от микроскопа, уверенно заявил:
— Это не ее волос. Не Ти-Джей Колфакс.
— Каково описание?
— Светло-коричневый. Отклонений нет, поэтому негроидная раса исключается. По пигментации также ясно, что это и не монголоид.
— Значит, белая раса, — довольно подтвердил Райм, кивая в сторону таблицы на стене. — Это только подтверждает показания нашего свидетеля. Волосок с головы или с тела?
— Диаметр варьирует не слишком сильно, кроме того, по распределению пигмента можно сделать заключение, что он с головы.
— Длина?
— Три сантиметра.
Том спросил, нужно ли добавить в таблицу тот факт, что у подозреваемого каштановые волосы.
— Нет, надо дождаться подтверждения. — Райм не стал торопиться. — Напиши только то, что нам доподлинно известно. Он пользуется лыжной маской темно-синего цвета. Что там с ногтевыми соскобами, Мел?
Купер уже рассмотрел их в микроскоп, но ничего полезного не нашел.
— А тот отпечаток на бочке, что ты обнаружила? Давайте посмотрим. Покажи мне его, Амелия.
Сакс колебалась несколько мгновений, потом поднесла к нему поближе поляроидный снимок.
— Вот так чудовище! — прокомментировал Райм, рассматривая огромную деформированную ладонь, на которой вместо изящных завитков и бугорков виднелись лишь смазанные беспорядочные черточки. — Великолепная картина, ты просто виртуальный Эдвард Вестон, Амелия. Но, к сожалению, это не ладонь, а эти черточки — не пальцевые рисунки. Это перчатка. Кожаная. Довольно старая. Верно, Мел?