Московский киллер ни на йоту не изменил свою внешность. Те же защитные очки, скрывающие выражение глаз. Черная майка, черный кожаный жилет и черные джинсы. Руки свободны, шаг широкий и уверенный.

Даже если он глуп и не догадывается о ловушке, наверняка ведь должен понимать, что Картавого не оставили в такое «смутное» время без охраны. Достаточно бросить взгляд на людей возле дома. Оба уже сняли свое оружие с предохранителя.

На человека в черном было нацелено не меньше дюжины стволов, хотя никто из отдыхающих пока не замечал вокруг ничего особенного. Оставалось последнее движение дюжины указательных пальцев, но прежде следовало связаться с Картавым. Тот и сам уже увидел в окне приближающегося киллера. Стоя с мобильником в руках, первый раз в жизни он почувствовал, как ноги делаются ватными.

Нет, москвич совсем не дурак. На что же он рассчитывает? Надеется взять на понт, на чувство страха, которое должно парализовать противника?

Картавый вдруг осознал главное: если москвича замочат в его владениях, ему уж точно конец. Остальные могут воспользоваться обстоятельствами, выторговать себе более или менее почетные условия капитуляции. Но его, Картавого, новая власть точно не помилует. Достанут везде, даже за тридевять земель отсюда.

Похоже, москвич рассчитывает на его сообразительность, рассчитывает, что он не даст команды стрелять.

— Погодите, — сиплым голосом произнес в трубку Картавый. Потом сделал шаг к двери и повторил то же самое наружным охранникам.

— Подпустите на десять шагов. Дальше пусть остановится.

Приблизившись к дому на расстояние десяти шагов, человек в черном начал медленно разводить руки в стороны. Никто пока еще не сказал ему ни слова. Когда осталось пять шагов, руки уже были подняты горизонтально на уровень плеч. Сейчас охране полагалось его обыскать.

Готовый к любому повороту событий, Картавый прислонился спиной к стене рядом с окном. Обеими руками стискивая рукоять пистолета, он беззвучно матерился.

— Шеф, мы его проверили, — раздался снаружи неуверенный голос.

Картавый не хотел отвечать — по звуку могла сориентироваться пуля. Кивнул третьему охраннику, стоявшему в комнате с другой стороны от окна. Тот сглотнул слюну и спросил:

— Точно проверили?

— Ну да. Оружия нету. Перекрестившись, Картавый кивнул.

— Запускай, — скомандовал охранник из домика и отступил назад к другой стене, нацелившись на дверь из комнаты в прихожую.

Человек в черном вошел с опущенными руками. Сзади в него тоже целились. «Какого черта не велели держать руки за головой», — подумал Картавый. Но тут же понял, что наемный убийца просто наплевал бы на такое требование.

— Окружайте, — скомандовал в трубку Картавый.

Пусть гость слышит. Пусть убедится лишний раз, что пролитая кровь не останется без возмездия.

Человек в черном без приглашения опустился в кресло. Картавый и его подручный продолжали пока стоять, теперь именно москвич выглядел хозяином в доме. Вооруженные люди обычно имеют неоспоримое преимущество в диалоге с безоружным. Но Картавый видел себя со стороны и понимал, что выглядит безумно напуганным с «пушкой» в руках.

— А ты неглупый мужик, — заметил человек в черном. — Правильно сделал, что не позволил стрелять.

Картавый наконец заставил себя опуститься в кресло по другую сторону низкого журнального столика.

— Чего тебе надо?

— Не догадываешься? Ты ведь ждал моего прихода.

— Ничего хорошего тебе здесь не обломится. И тем, кто тебя послал.

— Давай кончим пугать друг друга. Я пришел сказать, что у вас нежданно-негаданно появился шанс остаться в живых.

— Этот шанс был с самого начала. Но прогибаться здесь никто не собирается.

— Честь и хвала, — спокойно заметил гость и оглянулся вокруг. — Где тут у тебя пепельница?

Картавый собирался кивнуть кому-нибудь из ребят. Потом подумал, что вопрос может оказаться хитрым ходом с целью отвлечь одного из его людей. Хотел сам встать за пепельницей, но вовремя опомнился — несолидно. Ограничился кивком в сторону подоконника.

Человек в черном слегка оттолкнулся ногой, и кресло на колесиках подкатилось ближе к окну. Взяв пепельницу, он так же легко прокатился на пару метров к прежнему месту. Вытащил сигарету, закурил, никому не предлагая.

— Подумай, как бы нам поговорить без свидетелей. У тебя тут куча народу. Страшновато вам, понимаю… Даже не знаю, как быть, — глубоко затянувшись, гость выпустил дым в сторону. — Решай сам. В принципе, я могу переговорить с кем-нибудь другим из вашей славной когорты.

В Картавом взыграло самолюбие. Кивком головы он отправил вон всех троих подчиненных, но сам продолжал держать пистолет направленным в голову москвича.

— Меня попросили расчистить тут поле деятельности, — объяснил москвич. — Получил аванс налом, приступил к работе. Теперь узнаю, что первый денежный перевод пока не пришел на счет. Со мной должны были расплатиться в несколько приемов, исходя из числа твоих коллег. Ну и вот… Бабки за Тараса пока еще не поступили. Пришлось взять паузу.

«А если б поступили?»— с ужасом подумал Картавый. Потом решил не торопиться с доверием.

— На сегодняшний день я никому ничего не должен, — продолжал человек в черном. — Я вообще нейтральное лицо. Как говорится, ничего личного. Если ты мне выложишь бабки и закажешь кого-нибудь в Москве — нет проблем. Такое заявление обнадеживало. Картавый слегка воспрянул духом.

— Вообще есть разные варианты развития событий. В Москве в основном две силы положили глаз на Крым. Скажу честно, под ту или другую вам по-любому придется лечь. Но одни вас трахнут нежно, с любовью. Другие — жестко.

— Еще вопрос кто кого трахнет, — перевел дух Картавый.

— Я сейчас уйду, а ты посоветуйся с остальными. Через меня можно кое-что решить. За определенную мзду готов облегчить вашу участь.

Картавый мог бы сейчас кликнуть всю команду. Велеть, чтоб надели на гостя наручники. Пусть он в таком виде излагает перед «отцами» Крыма свою программу. Но интуиция подсказывала ему не делать глупостей. Пусть уходит. Еще вопрос, кому сегодня больше повезло остаться в живых; может, не ему.

— Где тебя найти?

— Завтра сам найдусь. Ты уж позаботься проинформировать народ.

ГЛАВА 29

Голобродовский нос потихоньку зажил. Он даже не обращался за врачебной помощью, чтобы не тратить попусту деньги. Опухоль спала, боль утихла.

Сейчас, наверное, кости неправильно срастаются. Ну и пусть! Чтобы их совместить и выправить, нужна чуть ли не пластическая операция. Бешеные деньги. А на кой хрен?

Соблазнять баб ему уже поздновато. На светские приемы звать не будут. И на сцену получать Пулитцеровскую премию под шквальные аплодисменты зала тоже не попросят. Все написанное по-русски после революции 17-го года здесь гроша ломаного не стоит. Чехов — последний по счету, кого еще уважают.