Тут до Данилова дошло, что он стал участником проверки, посвященной действиям медицинского персонала при обращении больного с особо опасной инфекцией.
— Потрудитесь тошнить не в раковину, а на пол, — сказал он.
— Почему? — обернулась Инга Аркадьевна.
— Чтобы не распространять ваши холерные вибрионы по городской канализации.
— Верно, — Инга Аркадьевна уселась обратно и попросила: – Излагайте ваши дальнейшие действия.
— Закрываем кабинет, не выходим сами, не выпускаем вас и никого не впускаем. По телефону извещаем администрацию. Для рвоты и естественных отправлений предоставляем вам ведро. Собираем эпиданамнез и подробнейшим образом переписываем всех контактных…
— Спасибо, достаточно, — женщина достала из сумочки блокнот и ручку. — Ваша фамилия Данилов и вы физиотерапевт?
— Все верно.
— Пятерка вам, — улыбнулась она. — Признайтесь, коллега, поначалу приняли меня за сумасшедшую?
— Ну… было дело.
— Ладно, всего вам доброго, — проверяющая встала. — Только не трудитесь обзванивать поликлинику с предупреждениями. Ни я, ни мой напарник, который сейчас сидит у кого-то из участковых, по другим врачам не пойдем.
— Не будем, — затрясла головой Лиза, но стоило только женщине выйти, как она тут же позвонила главной медсестре.
— Светлана Георгиевна, а нас сейчас по холере проверяли… Поставили пятерку… Гвоздицкий?.. Прямо так и сказал?.. Ужас! — Лиза положила трубку и сказала Данилову: – А Гвоздицкий прокололся – выставил проверяющего из кабинета, сказав, что блевать надо в туалете. Теперь выговор получит. Ну, да ему не привыкать к выговорам.
— Такой запущенный случай? — удивился Данилов.
— Он слишком уж неравнодушен к мужчинам, — улыбнулась Лиза. — За это и страдает.
— К кому он неравнодушен – его личное дело, — ответил Данилов. — С каких это пор за ориентацию дают выговора?
— Гвоздицкому их дают не за ориентацию, а за излишнюю активность. У нас работал невропатолог Горобцов, тоже гей, но тот был нормальным человеком – не путал любовь с работой. Нет, если чувство возникает между двумя сотрудниками, — Лиза лукаво подмигнула Данилову, — то это нормально, как вы считаете?
— Совершенно нормально, — согласился Данилов. — Да и между врачами и пациентами – это тоже нормально. Все зависит от случая.
— Если взаимное чувство и вообще все в рамках, то – да. Но Гвоздицкий не такой. Он реально пристает к больным во время приема. Просто домогается.
— Прямо так и домогается?
— Прямо так. Всех молодых мужиков заставляет снимать штаны и устраивает им полный урологический осмотр. Я с ним как-то, пока вас не было, сидела на приеме, так не знала куда глаза деть. Придет на прием парень с трахеитом, а Михал Михалыч ему яйца пощупает, за хобот подергает и говорит: «Ого, как тебя природа наградила! Давай мы с тобой в баньку сходим, а я тебе за это больничный на неделю продлю».
— И что дальше?
— Да ничего, — Лиза пожала плечами. — Некоторые возмущались и бежали жаловаться на четвертый этаж, двое вежливо сказали, что подумают, а один хотел морду набить прямо в кабинете… Да от него то и дело мужики бегают к Пахомцевой или Литвиновой с вопросом насчет того, почему у доктора Гвоздицкого при любой болезни осмотр ограничивается одной областью – паховой. А у Гвоздицкого одна отговорка – региональные лимфоузлы пальпирую на предмет осложнений. Как же, видела я эту пальпацию регионарных лимфоузлов! Одной рукой держит, другой поглаживает и еще мне подмигивает, оцени, мол, размер. Не знаешь, куда глаза деть.
— А вы не преувеличиваете?
— Нисколечко. Можете у его медсестры Светки Давыдовской спросить. Она уже привыкла к этой порнографии…
Данилов вспомнил доктора Жгутикова, подстанционного любителя погладить и пощупать. Правда, Жгутиков интересовался только женщинами и не на приеме, а на вызовах, но в целом его поведение ничем не отличалось от поведения врача, про которого рассказывала Лиза.
— А почему его держат на работе? — удивился Данилов. — Если все так запущено?
— Так ведь желающих идти на участок немного, — скривилась Лиза. — А у Гвоздицкого других грехов нет. Не пьет, не прогуливает, больничными и рецептами не торгует. И грамотный доктор – пневмонию с панкреатитом не путает. Тут же, в нашей конторе, какой принцип? Что имеем, тому и радуемся. А к вам Гвоздицкий еще не подкатывался?
— Да мы вообще-то и не знакомы, — признался Данилов. — Я его и в лицо-то не знаю.
— Высокий, представительный, седая шевелюра, очки в тоненькой позолоченной оправе, — описала Лиза. — Его бабки часто за главного врача принимают. Главный-то наш с виду санитар санитаром… С вами не сравнить.
Лиза снова подмигнула Данилову.
«То одна соблазнительно намекает, то другая, — усмехнулся про себя Данилов. — Не поликлиника, а какой-то питомник любви, водоворот роковых страстей!»
— Наверное, Лиза, вы слишком хорошего мнения обо мне. Я ведь старый женатый зануда, не более того.
— Обожаю старых женатых зануд, — Лиза подалась вперед всем телом. — Они такие милые.
— Может, сменим тему? — грубовато предложил Данилов, чувствуя, что Лизу начало заносить.
— Как скажете, — надулась Лиза и до конца дня общалась с Даниловым только по работе.
«Да, Владимир Александрович», «Нет, Владимир Александрович», «Хорошо, Владимир Александрович». Данилова ее напускная суровость изрядно веселила.
За делами Данилов совсем забыл позвонить Елене и узнать, чем закончилась ее утренняя встреча с начальством. В итоге Елена позвонила сама:
— А я-то думала, что тебе не терпится узнать мои карьерные новости, — сказала она.
— Да тут то проверка, то еще чего… — смутился Данилов. — Короче говоря, суета сует. А у тебя есть хорошие новости? Поставили директором региона?
— Не директором, а исполняющей обязанности.
— Один черт. Прими мои поздравления. А куда?
— На Юго-запад. Прежний директор не справился, так что мне придется приводить все в порядок. И в регионе, и на подстанции.
— Справишься, какие проблемы, — утешил Данилов. — Я в тебя верю. Как будем отмечать?
— В январе, когда приказ будет подписан, — охладила его пыл Елена. — Пока что я продолжаю работать на старом месте и делать вид, что ничего не знаю. А что у тебя за проверка на первой неделе работы?
— Не поверишь – провокация по особо опасным инфекциям. Детский сад, одним словом.
— Вечером расскажешь, — Елена отключилась…
Возле кабинета окулиста в часы приема всегда было неспокойно – шумно и как-то скандально, но сегодня на вышедшего из кабинета Данилова обрушилась настоящая лавина воплей.
— Участники войны проходят без очереди!