Данилов не стал настаивать. По большому счету бумажка ничего не решает. Заплатил – живи, не заплатил – катись. Прихватил с собой микроволновку или телевизор – грех на твоей совести. Бежать по такому поводу с заявлением в милицию – только людей смешить…
* * *
На второй день работы Данилов, сам того не желая, нажил себе врагов. Сразу двух – участкового врача Коканову и заведующую женской консультацией Шишову.
Коканова направила к Данилову мужчину с диагнозом остеохондроза поясничного отдела позвоночника. Пациента беспокоили упорные боли в области поясницы, отдававшие книзу. Данилову предстояло решить вопрос о возможности проведения сеансов электроанальгезии, когда на область пораженных нервных корешков воздействуют током.
Данилов оглядел мужчину, одетого словно с чужого плеча, прочел на обложке карты его имя-отчество и спросил:
— В весе давно теряете, Михаил Евгеньевич?
— Да последние месяцы и теряю. Аппетит пропал. Ну, не хочу есть и все тут! Более двадцати килограммов потерял и сам не заметил как.
— А тошнота и рвота есть?
— Иногда, — поморщился Михаил Евгеньевич. — Но это уже таблетки виноваты. Я же их не пью, а просто жру пачками. А взять хотя бы тот же индометацин, так он для желудка…
— Раздевайтесь, я вас осмотрю, — предложил Данилов, вставая из-за стола.
— Зачем? — попробовал было возразить пациент. — Светлана Владиславовна меня только что осматривала.
— Я быстро, — пообещал Данилов.
Пациент нехотя разделся и дал себя осмотреть.
— Одевайтесь.
Данилов не увидел в карте записи невропатолога.
— А у невропатолога вы консультировались, Михаил Евгеньевич?
— Нет, все никак попасть не мог, — развел руками пациент. — Туда же не пробьешься просто так. А потом Светлана Владиславовна сказала, что мой случай простой, и невропатолог здесь нужен просто для галочки. Я и забил на консультацию, нельзя же каждый день с работы отпрашиваться.
Место работы и должность на карте исправлялось столько раз, что Данилову ничего разобрать не удалось.
— Кем работаете? — спросил он.
— Техником-смотрителем.
Данилов в задумчивости полистал карту и сказал:
— Подождите, пожалуйста, в коридоре. Карта пусть останется у меня.
— А что такое? — заволновался пациент. — Что-то не в порядке, а, доктор?
— Надо уточнить пару вопросов и все же проконсультироваться у невропатолога, — сказал Данилов, не желая раньше времени вдаваться в подробности.
Когда пациент вышел, Данилов нашел в списке, лежавшем под стеклом на его столе, телефон кабинета, в котором принимала Коканова, и снял трубку.
— Светлана Владиславовна? Доктор Данилов беспокоит, ваш новый физиотерапевт. Я по поводу Гераскина. Ваш диагноз остеоходроза вызвал у меня некоторые сомнения…
— С каких это пор свежеиспеченные физиотерапевты сомневаются в диагнозах, поставленных врачами, проработавшими на участке более семи лет?! — огрызнулась Коканова.
— Мой врачебный стаж не меньше вашего, — Данилову все стало ясно, за свою врачебную практику он не раз убеждался в том, что стажем хвастаются только дураки; чем еще дураку хвастаться? — И мои сомнения вполне обоснованны…
— Не смешите меня! У меня полный коридор народу! — Коканова бросила трубку.
— Светочка у нас с норовом, — сказала Оксана, наводившая порядок в ящиках своего стола. — Особенно, когда с мужем поцапается. А цапаются они каждый день. Зато после, — Оксана закатила глаза кверху, — так страстно любят друг друга! До полнейшего изнеможения!
— Оксана, давайте договоримся о том, что вы не будете впредь рассказывать мне подобные пикантные подробности. Они меня совсем не интересуют.
— Как скажете, Владимир Александрович, — поспешно согласилась Оксана. — Я просто подумала – как же это здорово, когда тебя любят до полного изнеможения, так, что и пальцем пошевелить сил нет…
— Погодите, будет и на вашей улице праздник! — обнадежил Данилов, водя глазами по списку в поисках телефона невропатолога.
Невропатолог по фамилии Маняка, в отличие от Кокановой, оказался человеком вменяемым.
— Я сам сейчас к вам подойду, — сказал он, внимательно выслушав Данилова. — А то вашего Гераскина у дверей моего кабинета очередь разорвет.
И не обманул – явился через три минуты, быстро, но толково осмотрел пациента, задал ему несколько вопросов и написал в его карте, что данных за остеохондроз нет. Порекомендовал сделать рентген поясничного отдела позвоночника и обследоваться у терапевта на предмет исключения онкологии.
— Спасибо, Олег Петрович, — поблагодарил Данилов доброго невропатолога и повел пациента к заведующей вторым терапевтическим отделением Ткаченко. Не к Кокановой же, в конце концов, его было вести. Еще пошлет матом от самых дверей – неловко перед пациентом будет.
Ткаченко, довольно суровая на вид, оказалась с понятием. Выслушала Данилова, расспросила и осмотрела пациента, почитала записи в его карте, а потом поблагодарила Данилова за бдительность и сообразительность. Окончательно сбитого с толку Михаила Евгеньевича оставила у себя в кабинете, сказав:
— Я вам сейчас выпишу направления на обследования…
В коридоре Данилов нос к носу столкнулся с Кокановой. Буквально – нос к носу, потому что роста они были одинакового.
— Что, уже успели Татьяне Ивановне наябедничать? — прошипела она, сверкая глазами.
Если бы не гримаса гнева, исказившая ее лицо, то Коканову можно было бы назвать симпатичной.
— Потрудитесь сменить тон, — ответил Данилов. — Я убил почти час на исправление вашей ошибки и не собираюсь выслушивать ваши упреки.
— Ошибок у меня не бывает! Запомните это, доктор.
— А как еще можно назвать длительное лечение рака прямой кишки под видом остеохондроза? — спросил Данилов.
Разговаривали они тихо, почти шепотом, чтобы не привлекать внимания посторонних, которых в коридоре хватало.
— Вы так за полчаса взяли и установили диагноз? — усмехнулась Коканова. — Может, и у онколога проконсультировали, скоропалительный вы наш?
— Я за это время показал пациента невропатологу и заведующей отделением, недалекая вы моя, — в тон ей ответил Данилов. — И оба они согласились, что не остеохондроз является причиной боли у Гераскина. Извините, мне некогда, да и у вас, кажется, очередь?
— Выскочка! — бросила вслед Коканова.
Ему очень захотелось обернуться и сказать на весь коридор пару ласковых, но Данилов сдержался. «Что она делала семь лет на участке? — подумал Данилов. — Ворон ловила?»
Тут он ошибся. Все семь, а точнее семь с половиной лет работы в качестве участкового врача ум доктора Кокановой был занят одной-единственной мыслью – как бы извлечь из своего не слишком завидного положения как можно больше выгод.