«Хорошая фраза, – подумал Данилов, – емкая и удобная. Надо бы запомнить, пригодится».
В итоге Данилов и Таболин решили забрать в Москву троих – двух мужчин и одну женщину, находившуюся на искусственной вентиляции легких. Когда обход был закончен, заместитель главного врача предпринял еще одну попытку уломать Данилова. Делал это деликатно: пригласил обоих («На минуточку, буквально на одну минуточку») в свой кабинет, обставленный роскошной, массивной, стилизованной под старину мебелью, предложил выпить по рюмочке коньяка, от которой гости наотрез отказались, и доверительно поведал:
– Мне-то что, я не главный врач, мое дело маленькое, но с Людвига Робертовича три шкуры спустят за то, что не сумел родственника большого человека отправить в Москву. Н у, войдите в положение, что вам стоит?
– Это называется не мытьем, так катаньем. – Данилов встал, машинально одернул на себе халат и, вспомнив, что халат больничный, снял его и повесил на спинку своего стула. То же самое сделал и Таболин.
– До свидания, – сказал Данилов. – Нам пора. Пошли, Юра.
– Всего доброго, – попрощался Таболин, протягивая хозяину кабинета руку.
Заместитель главного врача никак не отреагировал. Не только ничего не ответил, но и руку таболинскую вроде как не увидел. Лишь только взявшись за дверную ручку, Данилов услышал негромкое:
– В Москве небось на задних лапках перед начальством бегаете, а здесь хвосты распустили, смотреть противно.
– Ты, Юра, скажи водителю, чтобы заводил машину, – сказал Данилов, выталкивая Таболина из кабинета.
Таболин – молодец, все понял, сопротивляться не стал. Ну надо иногда двум мужикам пообщаться без свидетелей, с глазу на глаз. Простое человеческое желание.
Закрыв дверь, Данилов вернулся к столу и навис над хозяином кабинета.
– По себе не стоит судить обо всех людях, Саня, – ласково и проникновенно сказал он, не сводя взгляда с бегающих глаз заместителя главного врача, которого, согласно бэйджику, звали Александром Геннадьевичем. – Хвост, задние лапки – это у таких ублюдков, как ты. Ты меня понял, или объяснить более резко и доходчиво?
– Б-б-бандит! – выдохнул Александр Геннадьевич, съезжая вниз в кресле.
– Был бы я им – придушил бы тебя голыми руками, – так же ласково и проникновенно продолжил Данилов. – Очень уж не люблю я вашу дерьмовую породу.
Душить, конечно, нельзя – врачебный гуманизм, врожденная интеллигентность, уголовный кодекс опять же. Но удержаться от искушения щелкнуть Александра Геннадьевича по розовой глянцевой лысине Данилов не смог. Человек слаб, и не перед всяким искушением он способен устоять.
Щелбан получился звучным, даже немного гулким. Место удара на глазах стало наливаться красным.
– Что вы делаете?! – Александр Геннадьевич сполз еще ниже и прикрыл голову руками.
«Нет, щелбаны определенно лучше оплеух или ударов в челюсть, – подумал Данилов. – Эффективно и практически безвредно». Жизненный опыт позволял делать такие выводы.
– Прикладывай холод, Саня, а то шишка будет! – посоветовал Данилов на прощание окончательно уничтоженному не столько щелбаном, сколько фамильярным обращением, Александру Геннадьевичу. – Счастливо оставаться!
Машину искать не пришлось: она, тихо урча хорошо отлаженным двигателем, стояла перед главным входом.
– Держал за меня пальцы скрещенными, Юра? – спросил Данилов, садясь на заднее сиденье.
– Что? – обернулся Таболин.
– Никогда не слышал английского выражения «keep fingers crossed»? – удивился Данилов.
– А-а, в этом смысле… Нет, не держал. Он, кстати, жив?
– Жив и даже не описался, – ответил Данилов и, поймав в зеркале заднего вида любопытствующий взгляд водителя, попросил: – Не обращайте внимания, Ренат. У нас такие шуточки дурацкие.
– Это разве шуточки? – пренебрежительно скривился Ренат, трогая машину с места. – Вот у нас в центре подготовки спасателей работал водитель Зернов, так вот у него были шуточки! Однажды его премии за прогул лишили, а он втихаря связал на стоянке тросом машину начальника с соседней, которая стояла сзади. Водитель не заметил подлянки и поехал. Хорошая получилась шутка. Сначала грозились за хулиганство посадить, потом пожалели и просто уволили.
– Это не хулиганство, а натуральная диверсия, – прокомментировал Данилов. – Могли бы и расстрелять.
– Разве диверсия? – сразу же подхватил Ренат. – Вот у нас в торговом центре три недели назад настоящую диверсию устроили! В субботу устроили посреди супермаркета бесплатную дегустацию пива, так такая толпа собралась, чуть магазин не разнесли к едрене фене. Стеллажи поопрокидывали, две кассы снесли, шурину моему ребро в давке сломали… Это диверсия! Специально для любителей халявы…
Со своей новой подругой (конечно же, своей любимой, дорогой, единственной, наконец-то найденной половинкой) Полянский познакомился самым что ни на есть оригинальным образом, еще и с определенным риском для жизни. В солнечный воскресный полдень он переходил узкую дорогу-дублер напротив своего дома (полторы полосы одностороннего движения), а она, еще не дорогая и не любимая, совсем не знакомая, выезжала из арки и не заметила пешехода из-за припаркованной на обочине «Газели». Типичная, часто встречающаяся ситуация.
Небольшая скорость плюс хорошая реакция водительницы позволили Полянскому отделаться легкими ушибами и таким же испугом. Наградой за пережитое стало судьбоносное знакомство. Вероятность судьбоносности знакомства была очень высока с учетом того, что Полянский в тот день пребывал в состоянии одиночества. Причем первая фаза, в которой одиночество радует, уже миновала, и наступила вторая фаза, в которой оно с каждым днем тяготит все сильнее и сильнее.
– Вот по таким поступкам сразу видно характер человека и его сущность! – взахлеб рассказывал Полянский. – Она просто могла прибавить газу и уехать, и это сошло бы ей с рук, потому что вокруг никого не было, только потом, через минуту-другую, народ собрался, а я, как ты понимаешь, номера запомнить не мог. Не до этого мне было.
– Ну что ты, Игорь! – Данилов укоризненно посмотрел на лучшего друга. – Какая женщина может равнодушно проехать мимо такого сокровища, как ты? Интеллигентные красавцы редко валяются на московских улицах, там все больше какое-нибудь пьяное быдло.
– Тебе бы только поприкалываться! – нахмурился Полянский. – Я уверен, что семьдесят процентов водителей на ее месте просто поехали бы дальше! Да что там семьдесят! Девяносто!
– Каждый судит о людях по себе, – заметил Данилов.
Полянский предпочел пропустить его слова мимо ушей и продолжил свой рассказ:
– Она чуть ли не силой запихнула меня в машину и повезла в больницу.
– Какая у нее машина? – спросил Данилов.