— Он на тебя злится. — Узас облизнул клыки. — Ты обижаешь его ручного зверька.
— Я не понимаю, — признался Делтриан. — Я лишь говорю о фактах.
— Не обращай на него внимания, — сказал Талос, оглянувшись на Узаса. — Техножрец, я понимаю твою озабоченность, но мы работаем с тем, что у нас есть.
Люкориф, несколько минут хранивший молчание, разразился шипящим смехом:
— В самом деле, Ловец Душ?
Талос обернулся к раптору:
— Тебе есть что сказать?
— Разве не в этом отряде когда-то был воин, способный вести корабль через варп? — Люкориф передернулся и издал еще один свистящий смешок. — Да-да. Да, так и было.
— Рувена больше нет. Он теперь на поводке у магистра войны, и среди нас нет других колдунов. Вдобавок, ни один колдун не заменит навигатора, брат. Первые обладают знаниями, необходимыми, чтобы вести корабль по Морю Душ. Вторые для этого рождены.
Раптор фыркнул.
— У чемпиона Халаскера были колдуны. Многие из банд Восьмого легиона дорожат ими.
При этих словах Люкориф то ли резко кивнул, то ли его шейные мышцы скрутила очередная судорога.
— Они судачат о тебе, Ловец Душ. Талос из Десятой роты, воин с даром примарха, ни разу не заглянувший в тайны варпа. Сколько воинов легиона никогда не посягнут на дар нашего отца, не овладев прежде тайнами варпа? Но только не ты. Нет-нет, только не Талос из Десятой.
— Хватит. — Талос недобро прищурился. — Это бессмысленный разговор.
— Нет, не бессмысленный. Это правда. Ты слишком долго пробыл вдали от Великого Ока, Пророк. Тебя там ждут. Твои таланты следует тренировать. Колдовство — такое же оружие в этой войне, как похищенный тобой клинок и унаследованный тобой болтер.
Талос не ответил. Когда братья из Первого Когтя обернулись к нему, воина пробрал озноб.
— Это правда? — спросил Ксарл. — Заклинатели варпа из Черного легиона хотят заполучить Талоса?
— Истинная правда, — просипел Люкориф.
Кровоточащие глазные линзы его шлема смотрели немигающим взглядом.
— Магический потенциал сочится из Пророка, как черная аура. Ловец Душ, разве Рувен не хотел обучать тебя?
Талос пожал плечами.
— Я отказался. А теперь не могли бы мы перейти к более насущным…
— Я присутствовал при его отказе, — улыбнулся Кирион. — И скажу в защиту брата, что Рувен всегда, даже в лучшие времена, был дерьмоедом и злобным сукиным сыном. Я бы и оружия в бою ему не протянул, не говоря уже о том, чтобы позволить ублюдку превратить в оружие меня.
Люкориф пополз вокруг стола на когтистых лапах. Сопла двигателей покачивались у него за спиной в такт затрудненной походке. Несколько шагов он попробовал пройти на двух ногах — и сравнялся ростом с братьями по легиону, — но попытка явно его разочаровала. Вновь упав на четвереньки, он поковылял к опутанному цепями саркофагу, продолжая лениво разглагольствовать:
— А что насчет вас, Первый Коготь? Ксарл? Меркуций? Узас? Что вы думаете об этом странном упорстве Пророка? Каким он представляется вам сейчас, в новом свете?
Ксарл хмыкнул, ничего не ответив. Меркуций хранил обычное стоическое молчание и бесстрастную мину.
— Я думаю, — прорычал Узас, — что ты должен попридержать язык. Пророк выбрал свой путь, как и все мы, как и каждая живая душа. — Презрительно рыкнув в заключение своей речи, воин умолк.
Остальные, включая Люкорифа, уставились на него с нескрываемым удивлением.
— Довольно! — рявкнул Талос. — Хватит. Почтенный техножрец, прошу тебя, продолжай.
Делтриан продолжил, словно его и не прерывали.
— …и неполадки в работе вспомогательных источников питания носовой батареи лазерных излучателей были обнаружены и зарегистрированы сорок шесть минут двенадцать секунд назад, по стандартному земному летоисчислению. Пятнадцать секунд. Шестнадцать. Семнадцать.
Талос обернулся к техножрецу.
— По-моему, вы пытаетесь сказать: «Нам крупно повезло, что этот корабль до сих пор не развалился на куски».
Делтриан неодобрительно застрекотал, выдав строчку машинного кода. Затем пояснил:
— Я бы никогда не озвучил свою мысль таким образом.
— Сколько времени понадобится, чтобы это отремонтировать? — спросил Ксарл. — Все это.
Капюшон Делтриана развернулся к воину. Из тени блеснули изумрудные глазные линзы и серебряная улыбка. Техножрец подготовил точные расчеты, но сильно подозревал, что Повелителям Ночи его дотошность не понравится.
— Если вся команда будет работать с восьмидесятипроцентной эффективностью, пять-точка-пять месяцев. — Подобная неточность причиняла ему почти физическую боль, но следовало сделать скидку на их слишком человеческий интеллект. — Восемьдесят процентов эффективности включают в себя вероятность болезней, травм, смертные случаи и некомпетентность работников.
— Проторчать в Зрачке Бездны пять с половиной месяцев! Это слишком долго, — нахмурился Ксарл. — Что, если мы договоримся с Кровавым Корсаром и нам помогут его портовые рабочие? Заплатим за материалы и труд, вместо того чтобы вкалывать самим.
— Кровавый Корсар…
Талос смотрел на гололитический стол. Из-за колющей боли в висках голос воина звучал рассеянно.
— Идиотская кличка.
Кирион хмыкнул.
— От того, кого называют Ловцом Душ, это поистине суровый приговор.
Талос поскреб шрам на щеке, скрывая улыбку.
— Продолжай, техножрец.
— При участии рабочих Зрачка Бездны капитальный ремонт может быть завершен в пределах одного месяца.
— Простите за то, что вынужден это упомянуть, но нас там не особенно жалуют, — заметил Меркуций. — Вполне вероятно, что тиран запретит нам даже войти в док, не говоря уже о рабочих. И у нас недостаточно ресурсов для торга. Нам необходимо все, что мы реквизировали с Ганга.
— Просто скажи «сперли», — поддел его Ксарл. — «Реквизировали»? Что это вообще значит? Вы, вонючки с Городской Периферии, вечно скрываетесь за красивыми словами.
Меркуций ответил брату не менее яростным взглядом.
— «Прут» только человеческие отбросы из сточных канав Внутреннего Города. Мы ведем войну, а не грабим уличный ларек ради пригоршни медяков.
Поганая улыбочка Ксарла ничуть не увяла.
— Суровый выговор от богатенького сынка. Легко швыряться красивыми словами, если сидишь в креслице на верхушке шпиля и приглядываешь за преступным синдикатом, пока все остальные делают грязную работу. Когда парни с Периферии забредали в наш район, я их отстреливал. И наслаждался каждым их предсмертным воплем.
Меркуций втянул воздух сквозь сжатые зубы, не говоря ни слова.