Уже не в первый раз Эвридика пожалела, что согласилась работать на Сайна. Разумеется, особого выбора у нее не было.
Три года назад Эвридика, одетая в черную тогу, которую члены ее семейства традиционно носили во время пребывания на Терре, преклонила колени перед целестархом Дома Мерваллион в его тронной комнате.
— Отец, — произнесла она, не поднимая головы.
— Эвридика, — ответил он.
Голос целестарха, безжизненный и пресный, металлически брякнул сквозь громоздкую вокс-установку, заменявшую нижнюю часть его лица.
— Дом призывает тебя.
От слов отца ее охватил озноб. С этого момента все будет по-другому. В двадцать пять стандартных лет наконец-то настал ее черед исполнить долг и поступить на службу. И все же девушка не могла взглянуть отцу в лицо. Эвридика знала, что ему только чудом удалось пережить крушение спидера шесть месяцев назад. На лечение было потрачено немало денег и времени, но и сейчас он едва походил на человека, которого Эвридика помнила с детства. Дом Мерваллион, даже будучи частью Навис Нобилите, не мог позволить себе спустить целое состояние на полный курс регенеративной терапии для целестарха. Эвридике больно было видеть отца таким.
Но он сам взвалил на себя это бремя. Целестарх решил вновь разжечь старую вражду с Домом Джезире и подписал контракт, который привел к смерти их наследника. По мнению Эвридики, если Джезире приложили руку к поломке спидера, то отец вполне это заслужил. Она не одобряла междоусобицу и вендетту, которые связывали навигаторские Дома крепче любых кровных уз.
— Кто заплатил за таланты нашего дома, отец?
Сказать, что она мечтала об этом дне, было бы большим преувеличением. И уж точно не думала о нем с замиранием сердца. Учитывая незавидную репутацию Дома Мерваллион и тот факт, что она была восьмой дочерью, которой не светило даже понюхать отцовское наследство, Эвридика всегда осознавала, что ей предстоит служить на какой-нибудь пассажирской развалине. Ни славы, ни чести, ни приключений — лишь грошовое жалованье в семейную казну.
И все равно сейчас, когда день настал, девушка на секунду отдалась воображению. В сердце ее вспыхнула надежда, а на лице появилась улыбка. Быть может, имперский военный корабль выбрал ее в проводники по Морю Душ и она примет участие в одном из нескончаемых крестовых походов. Быть может, даже Астартес…
— Свободный торговец, — ответил отец. — Картан Сайн.
Это имя ничего для нее не значило. Ничего, кроме надежды, угасшей, как свеча на ветру. Ни один сколько-нибудь влиятельный клан свободных торговцев не опустится до того, чтобы нанять дочь Дома Мерваллион.
Однако, как ни странно, прошедшие три года были вовсе не так уж плохи. Конечно, ей приходилось постоянно отбиваться от настойчивых ухаживаний Сайна, зато во время службы навигатором на «Деве» она повидала большую часть сегментума. Эвридика узнала корабль и команду. Во сне и наяву, в скрипе перегородок и гудении двигателя она слышала голос старой прелестницы. «Дева» была добродушной пожилой дамой, и ее жалобы никогда не переходили в громкий протест. Она нравилась Эвридике.
И все же удовлетворения девушка не испытывала — особенно если учесть, что и денег было негусто. Конечно, она получала больше, чем ожидала, и даже ухитрялась откладывать понемногу из того, что оставалось после выплаты десятины Дому Мерваллион, но жизнь ее вряд ли можно было назвать комфортной. Сайн вечно тратил огромные суммы на обустройство своей пухлой милашки, что выглядело комичным до слез в свете последних событий. Отличная работа, капитан Сайн. Все эти пушки, бесспорно, выручили тебя в трудную минуту.
Еще раз окинув взглядом лагерь и его деловитых обитателей, девушка, не повышая голоса, выдала поток таких проклятий, которые заставили бы любого из членов ее семьи в ужасе помолиться за падшее создание. Несколько слов из этой тирады она изобрела только что, но в их физиологическом значении можно было не сомневаться.
А секунду спустя все ее прошлые заботы и вовсе утратили смысл. Безоружная, затерянная на астероиде, не столь богатая, как хотелось бы (и обреченная умереть в течение ближайшего месяца), Эвридика увидела, как звездное небо прочертил огненный шар. Шар стремительно приближался к поверхности астероида.
— Томаш? — позвала она в микрофон вокса, обращаясь к управляющему горными работами.
Девушка была здесь не в полном одиночестве, но вряд ли дюжина техников и горстка солдат могли что-то сделать с врагом, в мгновение ока уничтожившим «Деву».
— Да, госпожа? — раздался ответ с другого конца лагеря.
— Э-э-э. У нас проблемы.
— Я знаю, госпожа. Мы их отсюда тоже видим. Вам следует укрыться в безопасном месте.
— Да? И где же это безопасное место?
Томаш не ответил. Девушка оглянулась через плечо на четверых телохранителей: они не отходили от навигатора ни на шаг, когда та покидала покои для медитации. Эти четверо тоже уставились на горизонт, откуда что-то приближалось.
— Леди Мерваллион, — передал по воксу их командир Ренвар, — мы должны уходить отсюда. Пойдемте с нами.
— Спасибо за предложение, но я предпочитаю умереть здесь.
— Госпожа…
— Бегите, если хотите. Думаю, раз Сайн мертв, вы уже не обязаны охранять меня ценой собственной жизни.
— Госпожа, резервный лагерь…
— Больше чем в двух неделях ходьбы отсюда, — рассмеялась она. — Полагаете, вы сможете обогнать их катер?
— Госпожа, прошу вас. Мы должны идти.
— Я никому ничего не должна. Мы не успеем поднять челнок в воздух, и, даже если успеем, нас, скорее всего, подстрелят. И хотя вы, ребята, очень важно смотритесь со своими дробовиками, сильно сомневаюсь, что они вам помогут против наших гостей.
Солдаты обменялись тревожными взглядами.
— Госпожа, — сказал Ренвар, избегая смотреть ей в глаза, — не могли бы вы использовать… вашу силу?
— Мое что?
— Ваше… око, миледи. Со всем уважением. Не могли бы вы сбить их?
Ее лоб зудел. Скрытый черной банданой, третий глаз Эвридики — дар ее навигаторского наследия — мягко пульсировал под повязкой. Девушке хотелось почесать его, но мешал стеклянный шлем.
Что она могла сказать? Что ее силы иссякли? Что око не предназначено для того, чтобы сбивать корабли? Что она никогда не пробовала использовать его таким образом?
— Просто уходите, — выдохнула Эвридика. — Сайн мертв. Нам отсюда не выбраться, и я не пойду с вами в запасной лагерь.
Мужчины молча зашагали прочь, и она явственно почувствовала их облегчение. Необходимость находиться с ней рядом доставляла солдатам мало радости. Их работу сопровождал вечный страх. Девушка была слишком иной. Она прозревала варп, а ни один человек в здравом уме не желал иметь ничего общего с теми, чей взгляд прикован к эмпиреям.