Начав битву, Коракс уже не останавливался. Он превратился в размытое пятно черной брони и черных клинков. Он рвал, рубил, обезглавливал безо всякого усилия, малейшее его движение приносило увечье, он убивал с легкостью, изобличавшей его ярость.
Железные Воины быстро распознали самую страшную угрозу и развернули орудия на своих башнях. На примарха обрушился лазерный огонь. Застигнутые шквалом лазеров Несущие Слово были рассечены, как и их братья, настигнутые когтями Коракса, а от брони примарха лучи словно отскакивали, оставляя на доспехе глубокие ожоги, но не пробивая насквозь.
Вокс наполнили беспорядочные крики умирающих Несущих Слово.
— Помоги нам! — крикнул один из капитанов Аргел Талу.
Алый Повелитель отшвырнул в сторону последнего убитого им воина Гвардии Ворона — его шея уже убедительно хрустнула под нажимом его рук — и приказал Гал Ворбак атаковать. Из трещины в шлеме приказ вырвался яростным рычанием, поскольку лицо тоже ему уже не принадлежало.
Но даже это бессловесное выражение злости было понято Гал Ворбак, и они подчинились своему командиру. Первым на Коракса бросился Аянис, и повелитель Гвардии Ворона уничтожил воина, даже не поворачиваясь к нему лицом. Струя пламени из прыжкового ранца ударила в Аяниса, опалила броню и замедлила его бег, так что крылья повернувшегося к новым врагам Коракса рассекли Несущего Слово пополам. Алые воины подбежали и набросились на примарха, но их атака принесла не больше результатов, чем борьба их серых братьев.
Мы умираем в тени огромных крыльев, раздался голос изнутри.
Я знаю.
Аргел Тал ринулся вперед, чтобы принять смерть от рук полубога.
Лоргар помедлил, и в этот момент его крозиус опустился. Резное навершие было запятнано кровью — кровью Гвардии Ворона, той же самой, что текла в венах брата, их генетического предка.
Болтерные снаряды взрывались на броне Лоргара, но он не обращал никакого внимания ни на жар, ни на разлетающиеся осколки. Как Несущие Слово были не в силах устоять перед Кораксом, так и Гвардия Ворона разлеталась на куски под бесстрастными и хирургически точными ударами крушившего их Лоргара.
Один из болтов угодил в шлем, разрушив ретинальную электронику и оставив вмятину на керамите, отчего голова Лоргара резко дернулась. Он сорвал с лица искореженный обломок металла и одним взмахом Иллюминариума убил стрелка. Удар отбросил воина поверх голов его братьев, и он рухнул на землю среди отступающих Астартес.
— Что происходит? — Кор Фаэрон пробился к Лоргару, его когти тоже были в крови, как и крозиус примарха. — Торопись! Они уже дрогнули!
Лоргар указал булавой поверх поля боя, где Коракс продолжал рвать на части алых воинов Гал Ворбак.
— Кого волнует этот трусливый альбинос? — На губах Кор Фаэрона повисли клочья пены, изо рта вместе со словами летели брызги слюны. — Сосредоточься на более важном сражении.
Лоргар не стал обращать внимания на желчь в словах приемного отца, как игнорировал нечастые попадания снарядов в свою броню.
Смертоносная атака Коракса обеспечила Гвардии Ворона спасительную передышку, и черная волна стала отступать, оставляя у ног примарха ковер из убитых братьев.
— Ты ничего не понимаешь! — крикнул Лоргар, перекрывая грохот боя. — Мой брат не бежит. Он примчался туда, где шла самая отчаянная схватка. И он прорубает путь к своим кораблям, отвлекая на себя значительную часть огня, чтобы его сыновья могли спастись.
Эреб, уподобившись серой смертоносной тени, сбил на землю потерявшего шлем сержанта Гвардии Ворона и возвратным движением молота прикончил его, пробив череп.
— Повелитель! — Доспех Первого капеллана почернел, опаленный огнеметным огнем, сочленения еще курились дымком. — Пожалуйста, соберись.
Лоргар сжимал в руке расколотый шлем. Вокс-связь продолжала работать, передавая беспорядочные крики умирающих.
— Он убивает слишком многих наших.
Пальцы разжались, и шлем выпал. Лоргар сжал окровавленную булаву закованными в железо руками и так же крепко стиснул зубы.
— Нет, — выдохнул он с абсолютной убежденностью.
Лицо Кор Фаэрона превратилось в окровавленную маску, и, несмотря на аугментику, дыхание давалось ему с трудом. Битва оказалась для него тяжелым испытанием. На мгновение он перехватил взгляд Эреба, и между ними промелькнуло нечто вроде отвращения.
— Твоим деяниям суждено свершиться на этом поле боя. — Эреб как будто читал проповедь. — Тебе еще рано встречаться с братьями. Это судьба. Мы играем уготованные нами роли согласно желаниям Пантеона.
— Убивай. Гвардию. Ворона, — прорычал окровавленными губами Кор Фаэрон. — Ты здесь для этого, мой мальчик.
Лоргар шагнул вперед и усмехнулся, поразив и своего наставника, и приемного отца.
— Нет.
От злости и разочарования Кор Фаэрон завопил. Эреб остался бесстрастным.
— Ты десятилетиями создавал армию верных, мой лорд. Этот легион способен умереть за тебя и твое дело. Не сворачивай с пути сейчас, когда ты добился желаемого.
Лоргар отвернулся от них обоих, сначала посмотрел на отступающую Гвардию Ворона, потом на Коракса, истреблявшего Несущих Слово — как алых, так и серых.
— Мы нашли богов, достойных поклонения, — сказал он, глядя на битву немигающими глазами. — Но мы не стали их рабами. Моя жизнь принадлежит только мне.
— Он убьет тебя! — Громоздкий терминаторский доспех не позволял Кор Фаэрону бегать, но в его голосе, кроме паники и гнева, сквозили искренние страх и печаль. — Лоргар! Лоргар! Нет!
Лоргар бросился бежать, подошвы застучали по перепаханной земле и телам погибших воинов из легиона брата. Впервые в жизни он отправлялся в бой, выиграть который не было никакой надежды.
— И моя смерть тоже принадлежит только мне, — выдохнул он на бегу.
Он видел своего брата, с которым за два столетия жизни вряд ли хоть раз разговаривал и которого совсем не знал. Коракс с неудержимой яростью продолжал убивать его сыновей. Нечего и думать о том, чтобы его обратить. Нет никакой надежды склонить Коракса на свою сторону или просветить его настолько, чтобы остановить смертоносное буйство. В душе Лоргара стал разгораться гнев, спаливший бесстрастную холодность, с которой он убивал всего несколько мгновений назад. И пока примарх Несущих Слово пробивал себе путь к брату сквозь ряды Гвардии Ворона, он чувствовал, как в нем вскипает сила, рвущаяся наружу.
Он всегда подавлял свой психический потенциал, скрывая его и ненавидя в равной степени. Он был ненадежным, беспорядочным, нестабильным и причинял боль. Эта сила не была желанным даром, как у Магнуса, и потому он загонял ее вглубь, закрывая стеной несокрушимой решимости.
Но не теперь. Крик облегчения вырвался наружу не изо рта, а из его мозга. Эхо пронеслось над всем полем битвы. И отозвалось в бездне. С его брони посыпались искры, и шестое чувство, наконец освободившееся от пут, вырвалось во всей своей чистоте, возможно лишь немного подпорченной Хаосом. По ущелью пронесся звук, напоминавший грохот волн в Океане Душ, и Лоргар ощутил нараставший жар собственной ярости. Он чувствовал, как ничем не сдерживаемая мощь рвется наружу, не только умножая его силы, но и помогая его сынам в этом сражении.