— Я Юризиан из Черных Храмовников, магистр кузни «Вечного крестоносца», многие годы обучался Культом Механикус на самом Марсе. Ординатус Армагеддон принадлежит мне. Я покорил его защитные системы и пробудил душу, подчинив своей воле. Я призван в Хельсрич, чтобы оказать ему возможную помощь. Помогите мне или отойдите в сторону.
Последовала длительная пауза, и в других обстоятельствах это было бы даже оскорбительно. Юризиан подозревал, что его слова передались всем принцепсам поблизости и наверняка все они теперь спешили сюда.
В полукилометре от них другой «Разбойник» проломил городскую стену, выбираясь в Пепельные Пустоши. Рыцарь смотрел, как сравнительно неповрежденный титан двинулся в его сторону.
— Ты совершил святотатство, выступив против богомашины и его слуг!
— Я использую военное оружие для защиты имперского города. А вы помогите мне или отойдите.
— Оставь Ординатус! Или будешь уничтожен!
— Вы не откроете огонь по своей святейшей реликвии, а я не уполномочен главой моего ордена выполнять ваши требования. Это приводит к безвыходному положению. Обсудим приемлемые условия, или я доставлю «Оберон» в город незащищенным, что без поддержки Механикус наверняка приведет к его уничтожению.
— Твой труп будет извлечен из священных внутренностей Ординатуса Армагеддона, и все следы твоего существования будут стерты из памяти!
Юризиан вдохнул, чтобы озвучить свои условия, но тут ожил вокс. Гримальд, ну наконец-то.
— Реклюзиарх. Я уверен, что время наконец-то пришло.
— Мы сражаемся у храма Вознесения Императора. Как скоро ты сможешь доставить сюда орудие?
Магистр кузни выглянул из бронированных окон на патрулировавших его титанов, затем на город впереди, под почерневшими от дыма небесами. Он знал окрестности улья по гололитам, просмотренным ранее.
— Через два часа.
— Каково состояние орудия?
— То же, что и раньше. У «Оберона» нет защитных щитов, нет вторичных систем вооружения, возможности суспензорного поля ограниченны, поэтому скорость очень небольшая. Я смогу стрелять из него не чаще чем раз в двадцать минут. Мне потребуется вручную перезаполнять топливные аккумуляторы и восстанавливать поток из плазменного ре…
— Жду тебя через два часа, Юризиан. За Дорна и Императора!
— Как скажешь, реклюзиарх.
— Да, и еще кое-что, магистр кузни. Бери врага на прицел как можно дальше от храма, иначе тот превратится в огонь и пепел. Сделай один выстрел и уходи из города. Догони отступающие силы Инвигилаты и свяжись с имперскими войсками у Болиголова.
— Ты хочешь, чтобы я сбежал?
— Я хочу, чтобы ты жил, а не умер напрасно и сохранил ценное для Империума оружие. — Гримальд умолк на мгновение, и паузу заполнила ярость далеких орудий. — Мы все погибнем здесь, Юризиан. Нет бесчестья, что твоя судьба будет иной.
— Назови цель, реклюзиарх.
— Ты увидишь ее, как только подойдешь к Храмовому району, брат. Она называется «Богоборец».
Четыре титана вскоре преградили ему путь.
Самым мощным из них — и последним из прибывших — стал «Владыка войны», броня которого была черной от краски, а не от боевых ожогов. Орудия направлены на Ординатуса. По цифровому обозначению на корпусе титана можно было идентифицировать как «Баньши».
— Я принцепс Амасат из Инвигилаты, второй командующий войсками Старейшей и наследник титула в случае ее смерти. Немедленно объясните все это безумие!
Юризиан взглянул на город и тщательно продумал предложение, прежде чем озвучить его. Он говорил с убежденностью, потому что отлично знал: едва ли у Механикус имеется выбор. Он собирается вернуться в город, и, во имя богомашины, они пойдут вместе с ним.
Кладбище, тот громадный сад камней и захороненных костей, стало пристанищем бури, до этого разорявшей Храмовый район.
Когда танки проделали бреши в стенах и твари хлынули через проломы, тысячи последних защитников Хельсрича поджидали их за мавзолеями, могильными камнями, изукрашенными гробницами основателей города и раками святых.
Яркие лучи лазерного огня, подобно паутине, накрыли поле битвы, рассекая инопланетных тварей на куски.
В авангарде защитников храма сражался облаченный в черное воин. Каждый взмах его булавы заканчивался ударом, обрывавшим орочью жизнь. Плазменный пистолет давно разрядился и свисал с запястья на толстой цепи. Когда битва становилась особенно яростной, Храмовник размахивал им как цепом с такой силой, что проламывал прочные черепа орков.
Рядом в смертоносной гармонии двигались и кружились два мечника. Приам и Баярд прекрасно дополняли друг друга мастерским владением клинком, они рубили и пронзали орков одинаковыми ударами, одинаково двигались и порой даже действовали одновременно.
У Артариона не осталось знамени, даже клочков не сохранилось. Поэтому теперь он орудовал двумя ревущими цепными мечами, чьи зубья уже притупились и забились кровью и ошметками плоти. Бастилан прикрывал брата, меткими выстрелами из болтера разрывая плоть ксеносов.
Неро все время находился в движении, апотекарий не позволял себе даже секундной передышки. Он перепрыгивал через трупы зеленокожих, болтер не замолкал, грохоча и отбрасывая тварей от тела очередного павшего рыцаря и давая время извлечь геносемя убитого.
Когда ему приходилось совершать этот ритуал, по бледному лицу текли слезы. Но не от гибели братьев, а от ужасного чувства напрасности усилий. Их генетическое наследие никогда не покинет Хельсрич, чтобы стать частью новых Астартес. А ведь ни один орден не может себе позволить с легкостью пережить потерю сотни лучших братьев.
Примерно в то время, когда Юризиан входил в город в сопровождении пяти титанов Легио Инвигилаты, крики «Отступаем! Отходим к храму!» пронеслись по неровным линиям защитников.
Объединенные в отделения, отряды, просто случайные группы мужчин и женщин — все начали отступать под неослабевающим натиском зеленокожих.
Но отступать некуда. Некуда бежать.
Но нет! Я не умру на этом кладбище, сокрушенный злом, только из-за того, что дикарей просто больше, чем нас. Такой враг не заслуживает победы.
Гремя сапогами по покатой броне, я запрыгиваю на башню подбитого «Гибельного клинка». В водовороте битвы вокруг танка я вижу солдат 101-го Стального легиона и портовых рабочих, которые хотят отступить. Их передние ряды уже выкошены топорами зеленокожих.
Хватит!
Тварь, которую я ищу, сама находит меня. Огромный, нависающий над меньшими сородичами, покрытый невероятными мускулами на уродливых костях, со зловонной грибной кровью, что питает мерзкое сердце. Орк запрыгивает на корпус танка, по всей видимости желая впечатлить племя нашей титанической дуэлью. Возможно, он вождь. Неважно. Предводители зеленокожих редко избегают возможности сразиться с имперскими командующими у всех на виду — они отвратительно предсказуемы.