Они стукнулись ладонями.

– Здорово! Может, ты заставишь их что-то сделать с этим названием!

Мелоди застыла. «Он правда это сказал?»

– Ой, извини… Нет, правда круто! Серьезно! – сказал Джексон и тут же фыркнул.

Внутри у Мелоди, там, где только что растекалась теплая карамельная любовь, образовались сосульки. Она швырнула кексы в мусорку.

– Смотри, а то поссоримся!

– Кексы-то за что?! – взвыл Джексон.

– Думай, что говоришь, а не то отправишься следом за ними! – заявила Мелоди. И она почти не шутила.

– Да мне просто название не нравится. Оно какое-то… дебильное.

– На себя посмотри! – сказала она, ткнув в его рубашку, застегнутую наперекосяк.

– Да я просто шучу! – хмыкнул он. – Я действительно рад за тебя. Может, я наконец-то увижу тебя на сцене!

Джексон плюхнулся на траву и врубил свой вентилятор на полную мощность. Одной рукой он держал его перед собой, а другой стиснул ее голую лодыжку.

Мелоди отвела вентилятор в сторону, чтобы видеть его глаза.

– Так ты придешь на прослушивание?

– Зависит от обстоятельств.

Мелоди ждала продолжения.

– При условии, что к вечеру ты испечешь еще одну порцию кексов!

– Заметано! – ответила она, протягивая руку.

– Заметано! – сказал он, пожимая ее. – Так когда у тебя прослушивание?

Она еще раз прочла эсэмэску.

– В четверг, в пятнадцать тридцать.

– Ой-ей!

Еще один камень преткновения…

– А у нас же собеседование в пять…

Мелоди сунула Джексону за ухо одуванчик.

– Так у нас же в запасе будет целых полтора часа! Мы успеем и там, и тут!

Джексон потупился. Мелоди стиснула его руку, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не использовать против него свой волшебный голос. А ведь это было бы проще простого! «Послушай, Джексон! Ты будешь поддерживать меня во всем, что имеет отношение к музыке. Причем с радостью».

А он на это ответит: «Ладно, Мелли. Как скажешь, Мелли. Хочешь, я отнесу тебя на сцену на руках?»

А она на это скажет: «Ой, фу-у!»

Потому что, по правде говоря, если бы она хотела себе мальчика-робота, мистер Штейн, наверное, мог бы его собрать к понедельнику. Нет, ей нужно было знать, что Джексон ее поддерживает по собственной доброй воле. А иначе она никогда не узнает…

– Я с тобой!

– Класс! – Мелоди запихала телефон в задний карман своих обрезанных выше колена джинсов и схватила свою матерчатую сумочку. – Ладно, пошли, мне надо репетировать!

Джексон бросил оставшиеся пластиковые коробочки в мусорницу и вскинул на плечо свой рюкзачок.

– Я так понимаю, пикник окончен…

Глава 7
Птица обломинго

Клод подцепил на вилочку кусочек соевой индейки с терияки, потянулся через тиковый столик и скормил кусочек Ляле.

– М-м-м!

Она облизнулась, наслаждаясь солененьким вкусом заменителя мяса.

– Теперь твоя очередь! – сказала она и положила кусочек в рот Клоду.

Он прожевал.

– Зверски вкусно! Куда вкуснее настоящей.

Яхта покачивалась на ленивых волнах, как люлька новорожденного. Мистер Д откупорил бутылку калифорнийского вина «Martinelli», Ляля развалилась в шезлонге, подставляя тело солнышку. Ее черное с серебром бикини еще не просохло после заплыва с дельфинами. Клод опустился перед ней на колени с любящей улыбкой, протягивая коробочку, голубенькую, как яйцо малиновки. Ее отец стоял рядом и фотографировал эту сцену. Мистер Д снял свои темные очки «Carrera», и по щеке у него скатилась слезинка радости. Ляля впервые в жизни видела отца с камерой, а уж тем более плачущим от радости. Но как только Ляля хотела открыть голубенькую коробочку, поднялся ветер. Наползли тучи, солнце скрылось. Мачты протестующее заскрипели, легкое колыхание сменилось бурной качкой…

– Вставатеньки пора, говорю! Опоздаешь!

Поверх клетчатой бело-голубой рубашки дяди Влада был надет синий фартук.

Ляля села, сняла черную атласную маску для сна.

– А?

Целый зверинец подобранных животных бросился к кровати поприветствовать свою хозяйку.

Влад стоял над ее спальным гробом и изо всех сил тряс его за раму.

Ляля протерла глаза и посмотрела на часы в изголовье кровати. На часах мигало 12:00.

– Что случилось? – простонала она. Ее облезлый мышонок, Копченый Будда, поспешно шмыгнул под кровать, пока она не впустила в комнату летучую мышь. – Сколько же сейчас времени? Почему у меня будильник не сработал?

– Твой папочка врубил свой солярий, и у нас вылетели пробки. Да, опять. Света не было во всем доме.

Просто не верилось, что она увидит его за завтраком, как будто он самый обычный папа. Просто не верилось, что этой ночью он спокойно спал в своем гробу. Просто не верилось, что они увидятся лицом к лицу, а не на экране, в высоком разрешении… Хотя… «А вдруг мне и это тоже приснилось?»

– Vite, vite! [3]

Дядя Влад отворил сердцевидные окошки и впустил в комнату Дивного Графа. Мыш, одетый в миниатюрные пилотские очки и розовые накладки на крылья из искусственного меха с блестками, подлетел к своему насесту и привычно повис вниз головой. Ляля сняла с него его ночной наряд, натянула ему на глаза атласную масочку для сна, поцеловала его, пожелав доброй ночи, и плюхнулась обратно в кровать.

– Ах! Мне такой чудный сон снился!

– Ну, а теперь пора чудно одеваться. Представь, что ты участвуешь в «Танцах со звездами», и вперед! – сказал дядя, направляясь к двери.

Ляля сбросила с себя черно-розовое стеганое атласное одеяло. Отец уже четыре дня как вернулся домой, а ее питомцы по-прежнему вели себя так, словно он вот-вот съест их на обед. Накануне Ляле пришлось выносить Тини Тернер на прогулку на руках. Собачка явно готова была скорее написать на ковер, чем встретиться с мистером Д… Ха! Можно подумать, он снизойдет до того, чтобы выпить кровь уличной подобрашки! Знали бы они, с кем имеют дело! «Твой отец привык пользоваться только самым лучшим!» – любил говаривать он.

А еще отец любил донимать ее разговорами о будущем. Но пока что не сказал об этом ни слова. А вдруг ее подобрашки правы? Вдруг он наконец-то снизил планку? Вдруг он решил на все забить, совсем как обычный человек?